Крым. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Вскоре множество судов появилось у крымских берегов, в районе Евпатории, и там началась высадка десанта. Союзники не встретили никакого противодействия: командовавший русскими войсками в Крыму А. С. Меншиков (знакомый нам по своему визиту к султану) оставил тамошние берега незащищенными, а осведомителей у врага, надо думать, хватало.

Нападения были совершены в разных частях Российской империи. В Балтийском море были захвачены Аландские острова, их гарнизон оказал упорное сопротивление, но силы были слишком неравны. Пришлось сдаться. Высокий английский чин признался захваченному русскому офицеру: повремени вы на день, мы бы пленных не брали. В составе русского отряда отважно сражались финские стрелки: некоторые из них погибли в бою, некоторые в английском плену. По окончании войны повелением императора Александра II на островах был сооружен памятник им.

Атакованы были Соловецкий монастырь в Белом море, городок Кола на Мурманском побережье (при этом был сожжен прекрасный деревянный Воскресенский собор XVII в.). После ожесточенного артиллерийского обстрела высаженный с английских кораблей многочисленный десант попытался взять Петропавловск-на-Камчатке, но был сброшен в море, понеся большие потери. Создавалось впечатление, что вся империя под ударом, и это мешало сосредоточить силы на главном направлении – в Крыму.

Собственно, военные действия проходили на довольно небольшой части Крымского полуострова, на юго-западе его, на землях древнего Херсонеса. В Евпатории с 360 судов высадилась 32-тысячная армия с большим количеством артиллерии, в том числе осадных орудий. Высадку прикрывал 31 многопушечный боевой корабль – это было значительно больше, чем во всем Черноморском флоте, и это были пароходы, а не парусники.

Новые волны вторжения не заставили себя ждать. Главной военно-морской базой и базой снабжения, куда доставлялось сначала большинство необходимого для вражеского войска, была турецкая тогда Варна. Хулители России, как современной, так и исторической, насмехаются: как можно было проиграть войну, если вы на своей земле, а врагу до нее плыть, и плыть, и плыть? На это есть что ответить. К тому времени Крым сравнительно недавно стал русской землей (Тмутараканское княжество – иная статья), а отделяющее его от центральных губерний пространство еще позже стало не Диким полем, а в какой-то степени обжитой Новороссией, которую, однако, было еще обустраивать и обустраивать. Да, не было железной дороги – тогда их вообще было еще мало. Но когда началась война, ее стали в спешном порядке прокладывать. Пока да, русская армия снабжалась по плохим дорогам, преимущественно на волах. Союзникам же в Варну все доставлялось на пароходах, их у них было много. И у англичан, и у французов был богатый опыт доставки грузов, в том числе большемерных, в их огромные, разбросанные по всему земному шару колониальные империи. Вскоре союзниками была захвачена Балаклава, многие грузы шли напрямую в ее удобную гавань. Оттуда даже провели железную дорогу до осадных позиций под Севастополем. Обосновавшиеся в Черном море флоты союзников обеспечивали полную безопасность перевозок от нападений. Так что все вместе – получается куда быстрее и удобнее, чем на волах от Киева.

Двинувшись от Евпатории на Севастополь, союзные войска были встречены русской армией на речке Альме, что впадает в море севернее города. У ее устья 8 сентября 1854 г. и разыгралось первое большое сражение на полуострове. Союзники имели почти двойной численный перевес (61 тысяча против 36 тысяч) – о чем русские не знали, и большое преимущество в вооружении – что предстояло оценить. И русская армия, и население Севастополя были уверены в победе. Обыватели в колясках, с прислугой, прихватив корзиночки с провизией, отправились вслед за армией: удобно расположившись на окрестных холмах, они приготовились созерцать живописное победное зрелище.

Английской армией командовал фельдмаршал барон Раглан (под Ватерлоо он потерял правую руку и носил одежду особого покроя, называемого у нас регланом), французской – маршал Сент-Арно. Турки стояли во втором эшелоне, значительная их часть была оставлена в Евпатории, составив гарнизон города. Русскую армию возглавлял генерал-адъютант и адмирал князь Александр Сергеевич Меншиков – праправнук знаменитого петровского Данилыча. Свою деятельность он начинал в Коллегии иностранных дел, потом поступил на армейскую службу, во время русско-турецкой войны 1809–1811 гг. был адъютантом при командующем Молдавской армией Н. М. Каменском, участвовал в Отечественной войне и Заграничном походе, не раз бывал в сражениях. Во время русско-турецкой войны 1828–1829 гг. при взятии Варны шел во главе штурмующих колонн, был ранен ядром. Тогда же получил первый опыт командования воинскими соединениями. По собственной инициативе изучал морское дело и до начала 1855 г. занимал пост Морского министра, долгое время совмещая его с должностью генерал-губернатора Финляндии. Как мы видели, выполнял посольскую миссию в Стамбуле. Это был образованнейший и остроумный человек – но полководческими дарованиями не блистал, да и соответствующий опыт имел небольшой. Но вскоре после Альминского сражения Меншиков был назначен главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму. В Петербурге сочли, что сражение он провел вполне достойно, как вполне достойно выглядела и русская армия: она хоть и оставила в итоге поле боя во избежание флангового охвата, но отступила, соблюдая полный порядок.

Перед началом битвы в чьих-то устах прозвучала фраза: «шапками закидаем». Она родилась не здесь, но по окончании именно этого сражения приобрела современный иронический смысл. По ходу боя стало ясно, что противник умел и отважен. Его винтовки разят, прошивая сразу несколько человек в плотном русском строю, с такого расстояния, на каком вести прицельный огонь из наших ружей вообще невозможно. Вражеские командиры превосходили наших в организации боя. Русский полк, отошедший к побережью, понес большие потери от неожиданного огня с немедленно подошедших к берегу английских и французских кораблей. Потери составили примерно 5600 человек в русской армии и 3500 человек в армии неприятеля. Но русские сражались доблестно, союзники очень гордились этой победой над ними (до сих пор имя Альмы носят площадь и мост в Париже). Что касается цифр потерь в битвах этой войны, необходимо учитывать, что французские и в еще большей степени английские полководцы были теснейшим образом связаны с парламентскими политическими партиями своих стран и сами зачастую были политиками немалой величины. Военные успехи и заплаченная за эти успехи цена в человеческих жизнях были ставками в политической игре. Возможно, это как-то связано с тем, что если в других армиях соотношение убитых и раненных в сражениях составляло обычно примерно один к трем, то в английской оно часто было на уровне одного к семи.

После выигранного сражения англичане и французы не рискнули двинуться прямо на Севастополь, ожидая на подступах к нему еще более ожесточенной схватки. И, возможно, совершили ошибку. Меншиков отвел свою армию к Бахчисараю, рассудив, что в Севастополе она окажется в осаде, без связи с остальной Россией, а так сможет оказывать поддержку севастопольскому гарнизону извне и в крайнем случае не допустит полной его блокады. Но в самом Севастополе на тот момент находилось очень мало русских войск, их ряды только-только стали пополняться экипажами стоящих на рейде кораблей. Кроме того, база русского флота была неплохо защищена береговыми батареями от нападения с моря, но со стороны суши оборона почти отсутствовала.

Союзники совершили обходной маневр, решив сначала закрепиться в Балаклаве и, уже опираясь на нее, повести наступление на Севастополь.

Защитники города сполна использовали предоставленное им время. Моряки сошли на берег – недаром оборону возглавляли флотские начальники – адмиралы. Их было трое. Первым принял командование Владимир Алексеевич Корнилов (1806–1854): аристократичный, суховатый, требовательный и в то же время предельно порядочный, отдавший приказ – если он распорядится оставить город, первый встречный подчиненный обязан убить его. Павел Степанович Нахимов (1802–1855) – синопский герой, чудаковатый, душевный, любимец матросов и солдат. Владимир Иванович Истомин (1809–1855) – организовавший и возглавивший оборону на самом опасном ее участке с Малаховым курганом в центре. Все они встретили смерть на боевых позициях, все легли в склепе высящегося над Севастополем Владимирского собора – рядом с одним из создателей Черноморского флота адмиралом Михаилом Петровичем Лазаревым (1788–1851), первооткрывателем Антарктиды. С тех пор Владимирский собор называют также «Усыпальницей адмиралов».

Морякам невыносимо тяжело было смотреть, как затапливаются их корабли у входа в Севастопольскую бухту. Приказ об этом отдал главнокомандующий князь Меншиков. Корнилов сначала был решительно против, он порывался выйти навстречу вражескому флоту и лучше с честью погибнуть, чем совершить такое страшное дело, ведь корабли для моряков – это существа не просто одушевленные, а более высокого, чем люди, порядка. Но потом согласился с горькой необходимостью – без их затопления город было не отстоять. Иначе напичканные пушками вражеские пароходы, зайдя в бухту, окажутся в тылу обороны и нанесут по ней смертельный удар. Что же до обреченных на гибель прекрасных парусников – в той войне нового типа, которая выходила на просторы морей и океанов, их уделом стало бы превратиться в мишени для могучих, приземистых, немилосердно чадящих дымом уродов.