Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

— Мы еще не обговорили средства доставки, — спохватился вдруг и повернул седую голову к сидящему с закрытыми глазами и как будто заснувшему ученику Адалет.

— У вас есть ковер, — не меняя положения, ответил тот. — Мы недавно научились накладывать заклинание полета на всё, что угодно. Но, желательно, чтобы на этом было удобно сидеть.

— Поздно, но серьезно… — не поясняя афоризма, пробормотал старик. — Значит, каждый из вас полетит на персональном диване на свою, определенную по карте точку?

Огмет хрюкнул, смачно стукнувшись о камень головой, и вопросительно приоткрыл глаза.

— Почему диване?

— А на чем еще удобнее сидеть? Хотя, в принципе, хорошее эргономичное кресло-качалка — тоже неплохо…

Ученик ухмыльнулся сквозь усталость.

— Мы об этом как-то не подумали. Двери, секция забора, ворота, оконная решетка, плот один раз — дальше этого наши эксперименты не шли…

— Я всегда тебя переоценивал, парень, — покровительственно хмыкнул в белые усы Адалет.

Огмет пробурчал что-то неразборчивое и обиженно примолк, но через минуту снова обратился к учителю.

— Мастер Адалет?

— Да?.. — теперь уже маг-хранитель не спешил открывать на вопрос глаза.

— Чем вы сейчас занимаетесь? Как ваши дела?

Старый чародей покривил губы.

— А ты как думаешь, чем? Как всегда. Спасаю Белый Свет от неслыханного зла. Или ты забыл, зачем поступал ко мне в учение?

— Не забыл…

Несостоявшийся ученик снова замолчал.

И снова ненадолго.

— Мастер Адалет?

— М-м-м?..

— Эти молодые люди с вами… они ведь наследники Пяти Родов?

— Уг-гу… оба… кроме язвительной, но до неприличия сообразительной девицы… Она жена одного из них… Увязалась за нами…

— И на какое место указали ваши гадания в этом году?

— Красная горная страна… Плато Смерти…

— Подходящее название…

Показалось Адалету, или голос молодого волшебника дрогнул?..

— Подходящее место…

— И вы уверены, что в этом году?..

Если бы старик был не так утомлен, он бы вскочил и начал сыпать проклятиями как грозовая туча — градом.

Сейчас же дерзновенный отрок отделался вялым пинком под косточку и оплеухой.

— Простите, мастер Адалет, простите… Я не хотел… я не имел в виду… то есть, я не это имел в виду…

— А что? — сухо, как кнутом щелкнул, оборвал его маг.

— Я… после того, как ушел от вас…

— Убежал. Называй явления и вещи своими именами… еще один не усвоенный тобой урок, мальчик.

Губы Огмета снова стиснулись и побелели, но голова его кротко кивнула, очи долу.

— После того, как я убежал от вас… я много думал над делом всей вашей жизни, как вы его именуете… а однажды в самом центре какого-то жаркого и зловонного города Бхайпура наткнулся на человека…

— Всего одного? — язвительно уточнил старик. — В городе свирепствовала чума, или все они разбежались при одной вести о твоем приближении?

Молодой волшебник напрягся, закусил губу, проглатывая еще одну незаслуженную колкость со стороны бывшего учителя, долго выдохнул, собирая душевное равновесие в кулак, и ровным голосом продолжил.

— Этот человек умирал от голода и болезней в долговой яме на площади. Но, как будто этого было мало, его забрасывали гнилью и нечистотами прохожие. Они издевались над ним, называли безумцем и проклятым… Я выкупил его. Отнес на свой постоялый двор. Отмыл. Поделился последней лепешкой. Но… всё оказалось напрасным. Он умер у меня на руках.

— Печальная история, — посерьезнел и нахмурился Адалет. — Но при чем тут я? Надеюсь, ты не принял его за меня?

— Нет, что вы, учитель… Но дело в том… что этот человек… он был не сумасшедшим. Он был пророком.

— Не вижу разницы, — криво усмехнулся старик.

— Может, ее и нет, — сдался без спора гость. — Но в голове моей засело, как зазубренный наконечник копья, его прорицание, сделанное на последнем дыхании. Он сказал, что это — его подарок. И берег он его специально для меня.

— Да? — заинтересовано принял вертикальное положение маг-хранитель. — Точные слова вспомнить сможешь?

— Я не забывал их ни на миг, — тяжело, с расстановкой, настоянной на сдерживаемых годами чувствах, проговорил визитер.

— И чего же касался твой презент? — любознательно прищурился Адалет.

— Возвращения Гаурдака.

— Что?!..

Будто не слыша потрясенного восклицания учителя, Огмет продолжал:

— Нищий пророк, как это ни странно, говорил стихами… и, конечно, на своем языке… но я перевел их. Если хотите — я их прочту вам.

— Нет!!! — как ужаленный подскочил волшебник. — Нет!!! Ни за что!!!

— Но?!.. — изумление и шок гостя были почти материальными.

— Нет, милый мой мальчик, нет… — Адалет умоляюще заглянул в расширившиеся от удивления глаза ученика. — Что угодно… только не это… Я помню твои юношеские вирши… даже мой прогрессирующий склероз в этом мне не спасение… поэтому ради всего святого прошу тебя… Читай подстрочник.

Пылая щеками от стыда и обиды, Огмет втянул голову в плечи, собрался с духом и начал речитатив глухим безэмоциональным голосом, словно проговаривал эти строки вслух и про себя уже многие тысячи раз:

— Восстанет Гаурдак, пожиратель душ, в том году, когда волк взлетит, чтобы лягушка смогла взять меч, когда молния поразит змею, и морской орел станет клевать пшено, когда…

— А дальше? — старик нетерпеливо поторопил драматично умолкшего на половине предложения посетителя.

— Дальше он умер, — ссутулился и бесцветным голосом проговорил Огмет. — И не успел закончить. Не то, чтобы я понимал хоть слово, хоть полслова из того, что он сказать успел…

— Ну, это-то как раз элементарно, — Адалет встал и, торжествующе потирая руки, пружинистой походкой, словно не было позади суматошного дня и бессонной, выматывающей ночи, триумфатором прошелся по комнате.

— Элементарно? — недоверчиво взглянул на него ученик.

— Конечно! Зная некоторые подробности родословной своих подопечных, и принимая участие в определенных событиях, расшифровать абракадабру твоего покойного бхайпурца даже не просто, а очень просто!

— Вы это серьезно?.. — как завороженный, как кролик за взглядом удава, как нитка за иголкой Огмет поднялся с измятой кровати и потянулся глазами к Адлету. — Вы это… вправду серьезно?!

— Ну, естественно, о мой скептичный, недоверчивый студент, — снисходительно усмехнулся старик. — Слушай и запоминай, если негде записывать. Свой блокнот я тебе не дам. Тем более что, кажется, опять его где-то посеял. Ну, ничего. Осенью взойдет!