Огненный скит - Юрий Любопытнов

Надо было подобрать одежду. Охотник был приблизительно такого же сложения, как и Степан, может, чуточку пониже и погрузней, и его одежда подошла беглецу. Он надел ещё хорошие парусиновые штаны, крепкие, как кожа, обул пахнущие дёгтем сапоги, которым по его представлению не должно быть износа, с добротным поднарядом, в таких ходили старшие охранники в лагере, натянул тёплый свитер из козьего пуха. Поношенный полушубок тоже отнёс в лодку.

Вернувшись в избушку, посмотрел на себя в осколок зеркала, вмазанного в переднюю стенку печки — и нашёл себя ничего, не похожего на политзека. Смущала только красно-рыжая щетина на подбородке.

Он перерыл от пола до потолка обиталище охотника, но принадлежностей для бритья не нашёл. Охотник носил бороду, и, наверное, бритву не брал с собой. Зато обнаружил ножницы и положил в карман. Ему хотелось найти документы, но сколько не искал по всем закоулкам, нигде не обнаружил. В карманах убитого искать было безрассудно: не будет же он с собой их в тайгу брать.

Он хотел идти к лодке, как услышал ржанье лошадей. Выглянув в дверь, увидел двух верховых, подъезжающих к избушке. Степан подбежал к двери, спохватившись, что под рукой нет карабина, который остался в лодке. Прикрыв дверь, стал в узкую щёлку разглядывать подъезжавших всадников. Кто они? На стражников не похожи. Одежда выгоревшая, забитая пылью. Лица заросли бородой. Тёмные рубашки, просторные пиджаки. На одном была кожаная фуражка, напоминающая вытертый картуз, на другом — фетровая шляпа, какие носят городские щеголи, только изрядно замусоленная и мятая. За спиной переднего верхового торчало дуло ружья, пояс был перевит патронташем. Ружьё второго было приторочено к седлу.

Бежать из избушки было бессмысленно. До реки было не меньше двухсот метров. Кто бы ни были верховые, увидев очертя голову бегущего к реке человека, они бы заподозрили неладное и в два счёта догнали бы на лошадях. Поэтому Степан счёл за благо остаться в избушке, но чтобы не оказаться взаперти, вышел в сенцы, и приоткрыл дверь, ведущую на крыльцо. Он притаился, поджидая всадников, нащупывая нож, засунутый за голенище сапога.

— Эй, хозяин! — крикнул передний всадник в кожаной фуражке, подъехав к избушке вплотную и останавливая лошадь. — Ты дома?

Степан не откликнулся, продолжая наблюдать за подъезжавшими и ожидая дальнейшего развития событий.

— Кричи громче, — сказал товарищу второй всадник. — Стены толстые, не слышит. А может, спит. — И сам закричал во всю силу: — Денис Трофимыч!

— А что ты знаешь, как его зовут? — спросил всадник в фуражке.

— Толик сказал, что Денисом. Он его знает, весной по большой воде виделись.

Верховые смахивали на геологов или геодезистов. Похожих на приехавших Степан неоднократно видел и в лагере, и на полустанке, откуда они отправлялись в лагерь пешком. Поэтому, надеясь, что это геологи, он вышел на крыльцо.

Вид у него, конечно, был не под стать довольно тёплому дню: блестевшие от смазки сапоги, к которым прилипли травинки, тёплый свитер, жёлто-зелёные шуршащие штаны, а на голову он напялил найденную на печке заячью зимнюю шапку. Но прибывшие не обратили на это ни малейшего внимания.

— Денис Трофимыч? — в один голос спросили они, глядя на появившегося на крыльце человека.

— Здравствуйте! — тихо ответил Степан, не подтверждая и не отрицая, что он именно тот, за кого его принимают, и соображая, как себя вести дальше.

— Денис Трофимыч, дай приют на ночь, а то целые сутки без роздыху, лошади устали да и мы притомились, — сказал верховой в фуражке.

— Ну что за вопрос, — выдавил из себя улыбку Степан. — Милости просим. Чем богаты, тем и рады.

— Спасибо на добром слове, — сказал верховой в фуражке, спешиваясь, и представился: — Я Валерий, моего напарника зовут Виктором.

— А кто же вы будете? — спросил Степан, справившись с волнением.

— Из геологической партии, — ответил Валерий. Он был повыше и похудее напарника. — Образцы в посёлок везём. Сезон закончился. Мы — последние ласточки: добро свое подбираем. — Он указал на грязные мешки, притороченные к сёдлам. — И то, видишь, задержались до холодов.

У Степана отлегло от сердца: «Фу ты! Как хорошо, что не стражники, не погоня!»

— Заходите, располагайтесь, — улыбчиво предложил он, сторонясь на крылечке. — Места не много, но в тесноте — не в обиде.

— Мы тебя не стесним. Только на одну ночь. Завтра снова в дорогу. Сейчас поклажу снимем, лошадей расседлаем…

— А далече ваша база? — спросил Степан, надеясь узнать, далеко ли он отошёл от лагеря, и пожалел, что спросил. Геологи недоуменно посмотрели на него — охотник, видимо, должен был знать, где располагалась база, но Степан поправился: — Далеко ли от того места, откуда идёте?

— Вся тайга наша, — улыбнулся Валерий и стал снимать мешки с лошади.

«Надо улучить момент и удрать, пока они не заподозрили, что он не тот, за кого его принимают, — размышлял Степан. — Выходит, они знали охотника, раз назвали его по имени-отчеству? А отчего не удивились, что здесь другой. Разыгрывают его? Вряд ли? Помнится, Валерий спросил у напарника: "А его Денисом зовут?" Выходит, в лицо они охотника не знали». Придя к такому заключению, Степан всё равно решил, что как только геологи расположатся в избушке, ему надо бежать.

— Вы заходите, а я дровишек занесу, — сказал он. — Печку к вечеру затопим. Днём-то теплеет, а ночи начались холодные…

— Не утруждай себя, Трофимыч. Мы сами…

— Не велика обуза, — ответил Степан, думая, что он даст дёру, как только геологи зайдут в избушку. — Вы располагайтесь, как вам удобнее, а уж я…

Он направился к большой поленнице, сложенной копной, чтобы не заливал дождь. Видно, Трофимыч был большой трудяга, не поленившись рационально сложить дрова. Геологи в это время рассёдлывали лошадей. Степан не торопился набирать поленья, выжидая момент, когда можно будет незамеченным убежать к лодке.

Притаившись за поленницей, он увидел, как на поляну выехал ещё всадник. Его лошадь шла медленно, припадая на левую ногу. Увидев его, Степан напрягся, готовый в любой момент кинуться к реке.

— А вот и Толик едет, — проговорил Валерий, бросая мешки с образцами возле крыльца.

Верховой медленно подъезжал к избушке. Внимательно оглядел Степана, застывшего с поленом в руке.

— Привет честной компании, — полушутя сказал он, не сходя с лошади, остановив пристальный взгляд на Степане. — А где же Трофимыч?

— В тайгу ушёл, — сообразил, что ответить Степан, не дав раскрыть рта Валерию, который хотел что-то сказать.

Его мозг лихорадочно искал выход из создавшегося положения — геолог знал Трофимыча. Толик Степану не понравился: вид занозистый, самоуверенный, сам крепкий, зубы скалит, чем-то похож на Бредуна, то ли повадками, то ли обличьем.