От имени Земли - Майк Манс

и никогда я не хотел никому зла. Даже когда в рамках обязанностей был вынужден вас арестовать, мне казалось, что я поступаю во благо США и всего мира. Но сейчас моё понимание изменилось, и я нашёл в себе силы согласиться на такое задание и приехать, чтобы посмотреть вам в глаза и признать свои ошибки, не рассчитывая, что вы меня искренне простите, но надеясь, что вы пойдёте дальше в своей правоте, поможете и другим увидеть истину, измениться. Возьмитесь за миссию, Артур, не ради меня, не ради себя. Ради человечества.

В словах агента Уайт слышал и зависть, и раскаяние, и желание работать. Да, Сэмюэл прав, как ни неприятно это признавать. Артур слишком ассоциировал работу с ним самим, с тем, как Джулиани его запер в камеру с решёткой. А нужно думать о другом. Но не сегодня. Сегодня – семья.

– Оставьте мне визитку. Лучше не свою. Я позвоню после Рождества и дам ответ, – вздохнул Артур. Джулиани пошарил по карманам, достал визитку Ричарда Хейза из НАСА, вручил её Уайту и отошёл от машины.

* * *

Артур сидел с внучкой около камина и смотрел на отблески огоньков. Лететь, или не лететь?

– Деда, а Санта не обожжётся об огонь? – спросила четырёхлетняя Эби, сидящая на его коленях и играющая с куклой. Если Уайт улетит, то пропустит её пятилетие. Следующее Рождество. Да много чего пропустит.

– Эбигейл, мы же потушим огонь на ночь, – засмеялся профессор и схватил её за носик. Девочка вырвалась.

– Но. Но… а как же угольки? Папа вчера жарил мясо на угольках. Огня уже не было, но мясо пожарилось. Угольки очень горячие, деда. Санта упадёт в угольки и поджарится! – на лице у девочки проступили обида и страх за бедного Санту. Надо её срочно успокоить, пока малышка не разревелась.

– Когда деда ложится спать, всегда заливает угольки водой. От этого они шипят и перестают быть горячими. Санта спокойно пройдёт в дом, Эби, не беспокойся! – сказал Артур, и девочка, судя по всему, удовлетворилась таким объяснением. А что ещё нужно детям? Но вдруг она снова нахмурилась.

– Деда, а зола? Его красная одежда испачкается в золе! – эх, тяжело быть дедом, профессором легче.

– Я уберу всю золу, Эби. Вот ты ляжешь спать, а я залью угольки водой и уберу всю-всю золу, – заверил он, а потом подумал и добавил: – А после нового года ты поедешь домой и станешь самой умной девочкой, будешь учиться хорошо-хорошо, ладно?

– Деда, я же ещё не хожу в школу, мне рано учиться! – удивлённо посмотрела на него внучка.

– Учиться, милая моя Эбигейл, никогда не рано. И никогда не поздно, – задумчиво ответил Уайт. – Ты должна знать, что скоро в мире будет так много чудес, что мы и представить себе не можем. И чтобы получить и понять все эти чудеса, нам всем нужно стать умнее, добрее и лучше.

– А чудеса принесёт нам Санта? Он мог бы подарить мне единорожку? – Эби широко раскрыла глаза, после чего соскочила с его затёкших колен и подбежала к окну, видимо, высматривая в небе сани Санта-Клауса. Артур с лёгким стоном поднялся и встал с ней рядом.

– Да, милая, я надеюсь, он подарит тебе единорожку. И не только единорожку. Он подарит тебе звёзды. Он всем в этом мире подарит звёзды.

– Но деда, Санта же такой старый, как у него хватит на это сил? – глядя в небо, спросила девочка.

– Милая Эби, Санта очень старый, но просто он очень хочет, чтобы у людей были звёзды, – Артур говорил и смотрел на небо, где еле-еле мерцала Гомейса, бета Малого Пса, волею случая расположенная прямо над созвездием Единорога. Он уже знал, что завтра с самого утра позвонит Хейзу и скажет, что полетит на Марс. Потому что для будущего его маленькой Эбигейл предстоит ещё очень много работать, и кто же с этим справится, если не деда?

Озáр Гóр Тéи

Три тысячи семьсот двадцать лет до нашей эры

Станция медленно вращалась вокруг планеты на геостационарной орбите, купаясь в лучах оранжевого солнца. Тонкий голубой месяц не испоганенного промышленностью столичного мира Назу́л Пач сиял слева и скоро должен был скрыться из-за вращения станции вокруг своей оси. Отсюда, со смотровой палубы, был виден единственный небольшой материк на экваторе, в то время как остальная планета была сплошным безбрежным чистым океаном. Станция зависла ровно над Резиденцией Правителя. Озар Гор любил это место. Малонаселённая столица галактики оставалась на удивление спокойной и размеренной. Дворцы. Пляжи. Парки. Места развлечений. Из квадриллиона людей тут проживал лишь миллион, то есть один из миллиарда. И только один из тысячи проживающих здесь не являлся слугой или рабом. Раньше Озар Гор не мог и подумать, что удостоится чести жить на Назул Пач. А сегодня утром у него появился такой шанс. И то, как он отказался, до сих пор стояло у него перед глазами.

«Озар Гор Теи из рода Теи Шви, поднимись», – снова и снова слышал он голос Правителя прямо над собой. Дрожь тогда проняла его от головы до колен, на которых Озар Гор стоял, сердце бешено билось. Однако он не посмел ослушаться и встал, почтенно склонив голову. Правитель стоял перед ним, а не восседал в священном Ложе. Когда он дотронулся до его плеча, Озар Гор чуть не упал на колени снова. Даже сейчас, просто при мысли об этом, его колени снова подкашивались.

«Подними глаза, ты удостоен чести». Робко, зардевшись краской, словно подглядывая в гарем, он уставился в лицо Правителю. Пронзительный жёсткий взгляд зелёных глаз из-под седых бровей был знаком каждому жителю галактики. Но единицы имели шанс глядеть в них лично. Голос Правителя был нарочито мягким, губы скрашивала улыбка, но глаза… глаза словно убивали тебя, выдирая сердце из груди, вонзая миллион игл в тело. Взгляд того единственного, кто мог вести их.

«Я уже стар и боялся, что не увижу Исхода. Но ты ускорил процесс, не зря потратив свою жизнь. Я рад, что выбрал тебя для этой задачи. Наш флот готов, я впечатлён результатами», – величественно произнёс тогда старый Правитель. Озар Гор готов был снова упасть ниц, но тот остановил его движением руки.

«Я дарю тебе титул. Теперь ты будешь Теи Зул, и твои потомки могут радоваться», – при этих словах ликование пронзило его. Выше титула Зул был только титул Правителя, теперь его род стал великим. Титул Зул носили не более ста семей во всей галактике, и практически все