От имени Земли - Майк Манс

Волкову, и помогают правильному формированию ребенка и развитию его иммунитета. При этом, конечно, защищают организм матери от разрушительного влияния вынашивания. Учтите только то, что Мичико Комацу придется есть раза в полтора больше, чем при простой беременности, так как работа наноботов требует энергии. Надеюсь, ваших запасов хватит до нашего прилёта, – он снова улыбнулся, и Дима подметил, что у Вол-Си Гоша очень приятная улыбка. А вот зубы выглядели не так, как у людей – не было клыков. – Кристоф Ламбер, вы одобряете перенос капсулы к вам в помещение?

Конечно же, все одобрили. Появился новый мыльный пузырь, лопнул и оставил на столе маленькую капсулу. Мичико схватила её, и, смеясь сквозь слёзы, прижала к себе, поглаживая рукой живот.

– А где будет посольство? Неужели тут, на Марсе? – спросил Айк.

– Конечно! Мы всё ещё не хотим окунаться во всю вашу политику! – засмеялся инопланетянин совсем по-человечески. Интересно, чего ему стоило сдерживать эмоции всё это время?

– Тогда нам нужно какое-то транспортное средство, чтобы мы могли наладить регулярное движение Земля-Марс для перевоза припасов. И нам здесь нужно больше учёных. Даже есть идеи, кого позвать. Поможете нам с этим? – спросил Айк. Губа не дура у американца, надо же – сразу попросить космический корабль!

– Когда мы прибудем, мы поможем вам с транспортом. Сейчас же мне пора идти и собирать миссию. Нам предстоит путь за триста световых лет, а столь большую массу весьма непросто переместить так же, как мы передали вам капсулы. Впрочем, принципы мы объясним вам позже. Мичико, берегите ребёнка! До встречи!

Пузырь с изображением лопнул, после чего модуль связи перестал светиться, но над ним прямо в воздухе возникли блеклые серые цифры «60:14:44:35». Последняя цифра уменьшалась, явно отсчитывая секунды. По всему выходило, что это таймер со временем, остающимся до прибытия.

– Ну, а теперь достаточно поводов праздновать? – спросил Айк, и все рассмеялись.

– Не то слово, дружище, – ответил Дима, повернулся к Мари, поцеловав её, и добавил, – пора вскрывать закрома! Пора веселиться, радоваться жизни и верить в светлое будущее! И не выключайте запись видео, пусть праздник тоже попадёт в историю!

Эпилог

Артур Уайт

Артур схватил портфель, открыл, пошарил в нём рукой, вытащил какую-то кипу бумаг, убедился, что нужная тоже там, сунул обратно и снова закрыл. Потом, перед выходом, по привычке протёр очки, надел пальто и посмотрел в окно. Стоял канун рождества, и кампус университета освещался ярче обычного. Вечер был прекрасный: около десяти градусов по Цельсию, без дождя, со слабым ветерком. Артур взял шляпу, зонт, снова схватил портфель, и, заперев дверь, отправился на улицу. Впереди ждали праздники, которые он проведёт с семьей. Сын с женой и внучкой прилетели ещё вчера, и маленькая Эбигейл уже с нетерпением спрашивала о подарках, купленных заранее и лежавших на заднем сидении машины. Сегодня предстоит их аккуратно упаковать и разложить под елкой. Приятные праздничные хлопоты.

Артур шёл к профессорской парковке, наблюдая, как светодиодные огни гирлянд отражаются в лужах. Где-то там, над облаками, был космос, где гирлянды звёзд освещали незримые пустоты пространства. Там сейчас мчатся корабли Кен-Шо, приближаясь к Марсу, там сейчас зарождаются и гибнут цивилизации, там сейчас могучее Согласие, насчитывающее более полутора тысяч рас, следит за тем, чтобы жизнь в этой вселенной достигла своих загадочных целей. Там, на красной планете, по другую сторону от Солнца, живут очень хорошие ребята, которые вытащили его из лап ЦРУ. Бррр.

Подойдя к машине, Артур заметил около неё силуэт. Он остановился, протёр очки, подошёл ближе, готовясь сказать что-то вроде «Сэр, добрый вечер, это моя машина», однако, слова застряли в горле. Перед ним стоял полковник Сэмюэл Джулиани собственной персоной.

– Вы? – профессор не знал, что ещё можно сказать, и постарался вложить максимум презрения в короткое слово. Джулиани снял шляпу, вздохнул и попытался улыбнуться.

– Доктор Уайт, добрый вечер, и счастливого Рождества вам, – произнёс он мягким и вкрадчивым голосом.

– Что вам здесь надо, мистер Джулиани? Приехали снова арестовать меня? – Артур попытался обойти его, но тот прислонился к двери водительского сиденья, не пуская его за руль.

– Выслушайте меня, прошу вас. Завтра Рождество. И я виноват перед вами. Я приехал извиниться, – выпалил агент с весьма несчастным выражением на лице, которое он, наверняка, умел весьма успешно имитировать. Артур остановился.

– Я слушаю вас, – Уайт замер, решив дать тому договорить. Не для того, чтобы увидеть, как Джулиани извиняется. Просто, чтобы мужчина быстрее закончил и ушёл. Артур уже знал, что ответит. Скажет, что прощает его и всё такое. Просто, чтобы стряхнуть его со своей жизни, как грязь стряхивают с ботинка.

– Доктор Уайт, я арестовал вас тогда… Я был на взводе и всюду искал заговоры. Это профессиональная деформация, и она не только моя. Вот уже месяц, как ЦРУ и другие национальные и мировые спецслужбы в растерянности. Никто не понимает, как дальше работать. Лично меня лишили полномочий в управлении. Я понимаю, я это заслужил. Вы были правы, и Ланге тоже, а я – нет. Простите меня, пожалуйста.

– Я прощаю вас, Сэмюэл. С наступающим Рождеством. А теперь прошу – дайте пройти, меня дома ждёт семья, – Артур снова попытался пододвинуться к двери машины, но Джулиани не отходил.

– Позвольте ещё кое-что, доктор Уайт, – начал он, и Артур вздохнул. Как он мог поверить, что этот прохвост хочет лишь извиниться? Конечно же, ему снова что-то нужно. Агент опять хочет втянуть его в игру, сделать инструментом, которым потом легко пожертвует.

* * *

…Он сидел в следственном изоляторе и думал, что точно никогда не увидит родных. Обвинение в разглашении, которое ему всучили, подразумевало срок от десяти до двадцати лет. То есть пожизненно в его случае. Так что, когда Джулиани пришёл к нему, извинился, отстегнул наручники и проводил в большой конференц-зал, Уайт сначала думал, что его ведут на суд. Однако, там сидели дипломаты из контактного центра и явно ожидали профессора. Кто-то тут же попросил Сэмюэла покинуть помещение и закрыть за собой дверь снаружи. После этого Артуру показали рапорт Кристофа Ламбера и попросили прочесть почту. Он попросил время, чтобы подумать, и вернуть Генриха Ланге, если тот ещё в США. Ему тут же предоставили старый кабинет, а Генрих приехал спустя пару часов – немца успели снять с рейса в Вашингтоне.

– Вы только посмотрите на это замечательное письмо! – улыбнулся Артур товарищу, обняв его. Тот без слов понял, что произошло что-то хорошее, раз уж его развернули, а Уайта