Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой - Бенгт Янгфельдт

Может быть, именно здесь следует искать более осмысленные объяснения подозрений против Валленберга. Часто прощупывание почвы на предмет заключения мира, предпринимавшееся Генрихом Гиммлером в 1943–1944 годах, происходило через Стокгольм и Якоба Валленберга, у которого были обширные связи и в Германии, и среди западных союзников[102]. Он также был членом шведской правительственной комиссии, которая вела переговоры о торговом соглашении с Германией и во время войны часто ездил в Берлин. Семейство Валленбергов помогало Советскому Союзу в переговорах о сепаратном мире с Финляндией, но тот факт, что шведское правительство согласилось на продажу шарикоподшипников Германии, с советской стороны мог быть истолкован отрицательно и повлиять на отношение к семье, контролировавшей производителя шарикоподшипников. Братья Валленберги были антинацистами, но, как и многие другие “капиталисты”, видели, по словам шведского историка, в постгитлеровской, демократической Германии “ценный бастион против большевистского Советского Союза”. Поэтому советское руководство относилось скептически к “нейтралитету” этой семьи и Швеции в целом. Через супругов Рыбкиных оно было хорошо информировано о попытках немцев заключить договор о мире с западными странами без участия Советского Союза.

Естественно, в поле зрения Советов попал и Рауль. Глядя на шведскую акцию по спасению будапештских евреев, советское руководство видело за ней нечто иное, большее. Оно видело акцию, рассчитанную на то, чтобы угодить западным державам и тем самым привести их за стол переговоров. Как иначе объяснить то, что немцы позволяли Швеции – как и Швейцарии и другим нейтральным государствам – заниматься деятельностью, которая противоречила нацистской идеологии и задаче Эйхмана? Пер Ангер считал: нет сомнения, что немцы “сквозь пальцы смотрели на то, что шведы спасают евреев”. А делали они это потому, что, особенно на заключительном этапе войны, всячески старались не испортить дипломатические отношения между двумя странами. Поэтому, по мнению Ангера, они и допускали существование в Будапеште “шведской миссии… включая и Валленберга”. Для советского наблюдателя нетрудно было истолковать немецкую терпимость в отношении акции Валленберга как часть стратегии, направленной на мирный договор между гитлеровской Германией и западными союзниками, – договор, конечной целью которого было остановить советское наступление в Европе и, возможно, даже добиться падения большевизма.

То, что толкование спасательной акции как части более крупного заговора, направленного против Советского Союза, сыграло важную роль в решении об аресте Валленберга, явствует и из книги Артура Айзенбаха о переговорах западных союзников с немцами по поводу помощи евреям, вышедшей в Варшаве в 1955 году. Не подлежит сомнению, что текст был санкционирован сверху и отражал официальную советскую точку зрения на Валленберга.

Автор книги пишет, что миссия Валленберга в Будапеште официально состояла в помощи евреям, но на самом деле была “как и другие акции того времени, пропагандистской аферой, организованной с политическими целями”. Валленберг был американским агентом, а деятельность Управления по делам военных беженцев – прикрытием для “подлинных американских целей, которые состояли в ведении переговоров с немцами, направленных против Советского Союза”. Мысли Айзенбаха разделяет американо-венгерский историк Джон Лукаш, по мнению которого, Гитлер иногда позволял Гиммлеру по финансовым или политическим причинам отступать от политики уничтожения евреев. Таким отступлением была акция Валленберга, которую немцы терпели с целью внести раскол в среду союзников. К этой мысли присоединяется и историк Гитта Серени, по мнению которой, “даже Гиммлер использовал венгерских евреев как приманку, чтобы инициировать переговоры с союзниками… через контакты в Швеции”.

То, что Валленберга подозревали в участии в заговоре, направленном против советских интересов, отчасти было результатом его тесных связей с немецкими нацистами в Будапеште, и прежде всего с Куртом Бехером, роль которого в акциях “кровь за товары” и “поезд Кастнера” была хорошо известна в Москве. Как мы видели, именно с Бехером Валленберг торговался по поводу репатриации шведских подзащитных в ноябре – декабре 1944 года. Задание, данное Валленбергу Управлением по делам военных беженцев, тоже могло привлечь к себе интерес советского руководства. Переговоры Айвера Олсена с представителями Гиммлера о выкупе нескольких тысяч латышских евреев за 2 млн долларов были известны – и критиковались – в Москве.

В этой связи представляет интерес параллель, проведенная в 1988 году Александром Яковлевым, одной из главных фигур перестройки, между Валленбергом и переговорами “кровь за товары”. Яковлев заявил, что слышал, будто Валленберг был арестован в связи с обменом грузовиков на евреев. Информция ошибочна по существу, но верна в общем смысле: с советской стороны деятельность Валленберга ассоциировалась с направленными против интересов СССР переговорами.

В архиве шведского МИДа хранится документ, подкрепляющий теорию о советском толковании акции Валленберга как прикрытия возглавляемого Гиммлером заговора. Документ представляет собой написанный в августе 1950 года рассказ судетского немца Отто Праде[103], которого насильно забрали в германскую армию, и зимой 1945 года он скрывался в шведской миссии в Будапеште. Документ изобилует такими деталями (разграбление миссии, подрыв кассовых сейфов, изнасилование сестры фон Мезеи и т. д.), что история этого солдата заслуживает самого серьезного отношения. В марте 1945 года СМЕРШ несколько раз допрашивал Праде. У него хотели узнать, почему шведы сотрудничали с венграми и особенно с немцами и что делал в миссии “англичанин” (то есть Джон Дикинсон). Когда Праде ответил, что нилашисты, наоборот, угрожали шведам, ведший допрос заявил, что имеются доказательства того, что в миссии находились иностранные агенты. По словам Праде, представление русских о шведской деятельности в Будапеште “относилось к миру фантазии”.

На следующем допросе Праде стали угрожать смертью, если он не расскажет, что творилось в миссии. Когда он дал тот же ответ, что и раньше, ведший допрос спросил, что он может рассказать о деятельности Рауля Валленберга. “Мое заявление, что я никогда не видел господина Валленберга и только знаю, что он помогал преследуемым людям, особенно евреям, чтобы их не схватило гестапо или нилашисты, вызвало гомерический хохот всех присутствующих”. Тогда один офицер вытащил пистолет, приставил его к голове Праде и сказал, что у него есть всего несколько минут, чтобы сказать правду о Валленберге. Праде повторил то, что уже говорил, после чего его вывели в соседнюю комнату. Когда допрос возобновился, его спросили, не может ли Праде “по крайней мере назвать сумму, полученную Валленбергом от Гиммлера за его деятельность”. Когда они в конце концов убедились, что немец ничего не знает, ему сказали, что уже “позаботились о том, чтобы этот “фрукт” [то есть Валленберг] больше никогда не смог выдавать паспортов и никогда больше не увидел Венгрии или Швеции”.