Анти-Ахматова - Тамара Катаева

Все ей удалось: в «Поэме без героя» почему-то именно Блока считали счастливым соперником —

«…виновник гибели гусарского корнета, застрелившегося на пороге неверной возлюбленной».

Светлана КОВАЛЕНКО.

Анна Ахматова. (Личность. Реальность. Миф). Стр. 36

Но тому прошло уже пятьдесят лет и о мертвом не имущие сраму живые могут писать что угодно. Могут и умалчивать — многозначительно — на сколько хватит совести.

СЛОВО ПОТЕРПЕВШЕМУ

Исайя Берлин, рижский эмигрант, живший в детстве с родителями и в Петербурге, заслуженный человек, получивший в Англии звание сэра (там для этого Альпы переходить не надо, все сделает рутинная система «наградных листов», продвигающая граждан по служебной и социальной лестнице), проведший с Анной Ахматовой одну литературную беседу у нее дома в Ленинграде в 1946 году, был ею сочтен достойным слыть ее другом, любовником, судьбой, чем угодно. Его согласия никто не спросил. Ленинградским мальчикам присутствие в совсем недавней судьбе Ахматовой «иностранца» страшно импонировало, и они радостно включились в мифотворчество.

Послушаем сначала потерпевшего.

Летом 1945 года я был временным сотрудником британского посольства в Вашингтоне. Мне сообщили, что на несколько месяцев меня переводят в распоряжение нашего посольства в Москве. Там не хватало людей, и было решено, что, поскольку я владею русским языком и у меня была возможность кое-что узнать об официальном и неофициальном отношении американцев к Советскому Союзу, я смогу оказать помощь в работе посольства.

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 436

А вот вполне прозаичные причины, приведшие к эпохальному знакомству Берлина, сэра, гостя из будущего и пр. — с Анной Ахматовой.

Я хочу описать мои встречи с поэтом. Это произошло так: я прослышал, что книги в Ленинграде в магазинах, называемых в Советском Союзе «антикварными», стоят гораздо дешевле, чем в Москве. Чрезвычайно высокая смертность и возможность обменять книги на еду во время блокады привели к тому, что много книг, особенно принадлежавших старой интеллигенции, оказались на прилавках букинистических магазинов. После обычной волокиты мне дали разрешение провести в Ленинграде две ночи в старой гостинице «Астория». Мне не терпелось своими глазами увидеть город, в котором я провел 4 года своего детства.

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 436

Я направился прямо к цели моего путешествия, в Книжную лавку писателей. В некоторых русских магазинах было две половины: одна для общей публики, и другая, внутренняя, куда допускались писатели и другие привилегированные лица. Поскольку мы были иностранцами, нас допустили в святилище. Рассматривая книги, я вступил в разговор с человеком, перелистывающим книгу стихов. Мы разговорились о недавних событиях, он рассказал об ужасной участи Ленинграда во время блокады. Я спросил его о судьбе писателей-ленинградцев. Он ответил: «Вы имеете в виду Зощенко и Ахматову?» Ахматова была для меня фигурой из далекого прошлого. «А Ахматова еще жива?» — спросил я. «Ахматова, Анна Андреевна? — сказал он. — Да, конечно. Она живет недалеко отсюда, на Фонтанке. Хотите встретиться с ней?» Для меня это прозвучало так, как будто меня вдруг пригласили встретиться с английской поэтессой прошлого века мисс Кристиной Россетти. Я пробормотал, что очень бы желал с ней встретиться. «Я позвоню ей», — ответил мой новый знакомец и возвратился с известием, что она примет нас в три часа дня. Я возвратился в «Асторию» к мисс Трипп и спросил ее, хочет ли она посетить поэта, на что она ответила, что не может.

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 439

Долго добиваться аудиенции не пришлось.

Добрый, преданный, нелюбимый сын, Л. Н. Гумилев, однако, напишет: Ахматова была вынуждена принять английского дипломата по прямому указанию В. Н. Орлова, члена президиума Союза писателей.

Л. Н. ГУМИЛЕВ. Дар слов мне был обещан от природы. Стр. 294

Ахматова потом будет муссировать две взаимоисключающие версии: первую — эту, хотя очень странно, что при выполнении такого важного задания ее оставят наедине с иностранцем, в то время как во время других, действительно санкционированных встреч она была окружена представителями Союза писателей, переводчиками, просто людьми в штатском, а вторую — что встреча была делом исключительно ее личным, интимным, «свою мировую славу я меняла на вечер тот», и Сталин, узнав, рассвирепел. На самом деле, как мы видим — ни то и ни другое, а нечто гораздо более простое и прозаичное.

Итак.

Исайе Берлину 36 лет, Ахматовой — 57.

Навстречу нам медленно поднялась статная, седоволосая дама в белой шали, наброшенной на плечи. Анна Андреевна Ахматова держалась с необычайным достоинством, ее движения были неторопливы, прекрасные, немного суровые черты, выражение безмерной скорби.

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 439

Без скорби нам нельзя.

Я поклонился, поблагодарил ее за то, что она согласилась принять меня и сказал, что на Западе будут рады узнать, что она в добром здравии. «Однако же статья обо мне была напечатана в «Дублин ревью», а о моих стихах пишется, как мне сказали, диссертация в Болонье».

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 439

По невероятной случайности Берлин статьи такой не читал и о готовящейся диссертации не слышал.

Здесь происходит смешной эпизод, однако ставший весьма важным для обозначения сфер, к которым считала себя принадлежащей Анна Ахматова.

Пьяный сын Черчилля Рандольф, купив икры, искал холодильник и, узнав, что здесь же, в Ленинграде, находится его знакомый Исайя Берлин, посчитал, что тот заменит ему переводчика в этом важном деле. Спутница Берлина сообщила ему адрес Ахматовой, Черчилль (Рандольф) пришел и спьяну долго орал под окном Ахматовой, вызывая Берлина для помощи в пристройстве контрабанды.

Этот невероятный инцидент (Ахматовой его Бог послал) породил в Ленинграде самые нелепые слухи о том, что приехала иностранная делегация, которая должна была убедить Ахматову уехать из России, что Уинстон Черчилль, многолетний поклонник Ахматовой, собирался прислать специальный самолет, чтобы забрать ее в Англию и т. д. и т. п.

Исайя БЕРЛИН. Встречи с русскими писателями. Стр. 440