Бессонная война - Сэм Альфсен

успел обзавестись тремя жёнами и пятью сыновьями. Он жил счастливо, не вспоминал об Инанне и все свои дни проводил в сладострастных утехах и пьянстве.

Инанна, ставшая духом, оскорбилась. Она сговорилась с духами бездны и уговорила их забрать Думузи к себе. Он оказался заточён в бездне ещё живым, там же он и умер, став одной из бездновых тварей.

Со временем Инанна начала терять память. Но раз в год она будто бы что-то вспоминала и наведывалась в бездну, где проводила несколько долгих месяцев в поисках. Она сама не знала, что же искала там, в реках мёртвой дэ и среди страшных косматых чудовищ. Однако духи бездны лишь качали головами, потому что, проведя несколько месяцев в бездне, Инанна каждый раз среди сотен тысяч тварей находила обезображенного Думузи. Она целовала его в грязную косматую голову, а затем с улыбкой возвращалась на землю, а оттуда – в мир духов.

То время, которое Инанна каждый год проводит в бездне, у нас называют холодным временем. Когда же она возвращается на поверхность, то для смертных сурии наступает тёплое время.

Поэтому мы приносим жертвы Инанне перед наступлением холодов, в холодающий сезон, чтобы она смогла пережить долгое заточение в бездне и поскорее найти Думузи. Чем быстрее она его найдёт, тем скорее начнётся оттепель.

Нуска вздохнул и покачал головой, когда Маз договорил.

– Вы верите, что всё это было? – поинтересовался Нуска.

– Как же можно не верить? Эта история передаётся из уст в уста уже более семи тысяч лет. Нам рассказывали это наши родители, а мы рассказываем своим детям. Мы помним об Инанне и поклоняемся ей.

– Маз, получается, все духи когда-то были людьми? И каждый человек может стать духом?

– О нет, не каждый. Чтобы стать духом, ты должен принести себя в жертву, ты должен показать, что готов пожертвовать собой ради спасения людей. А ещё ты должен быть очень силён, ведь слабый дух, готовый на самопожертвование, всё равно не сможет никого защитить.

Нуска сглотнул и ссутулился. Теперь он понимал, почему Сину прочили будущее великого духа. Но почему-то лекарю казалась, что бессмертная жизнь духа связана с ещё бо́льшими страданиями и лишениями, чем жизнь простого, даже самого бедного и несчастного человека. Ведь людская жизнь конечна, рано или поздно всем страданиям приходит конец. А дух, заточённый в бессмертное тело, приговорён к тому, чтобы страдать целую вечность.

Пьяные и довольные своей работой сифы через несколько часов начали разбредаться по домам, а Нуска продолжал сидеть, прожигая тяжёлым взглядом угольки, оставшиеся от костра.

Глава 86. День Инанны

Жизнь каждого простого сурии была довольно безыскусна: месяцами ты пашешь (в прямом или переносном смысле), а в редкие выходные – отдыхаешь. Такими днями с самого сотворения Скидана считались праздники.

Нуска за год успел побывать на нескольких праздниках в Эрьяре, в Карборе, а теперь и в Сифе. Как оказалось, сифы хранили верность религии, а их обычаи были связаны с рождением и вознесением духов.

Сегодня, первого еяйя[28], в Сифе праздновался день Инанны. О жизни этого духа Нуске довелось узнать вчера, а эта история тяжестью легла на его сердце.

«По какой причине Инанна смогла стать духом? Конечно, она сначала пожалела своего возлюбленного, но затем она же его и убила. Неужели на небосводе есть и такие личности?»

Нуска так и прилип к своему новому знакомому, Мазу. Этот сиф всю жизнь проработал в полях, даже его имя было самым что ни на есть простонародным. Нуска на своём веку встречал уже десятки Мазов, Хазов, Назов, Фазов… Этот же одевался просто, мог похвастать крепким телосложением, а волосы стриг коротко, как и все безранговые.

– Маз, скажи, а ты думаешь, что Инанна поступила правильно?

– Думаю, она поступила так, как могла поступить.

– А?

– Как же сказать. Она не могла поступить по-другому? У неё не осталось выбора?

– Но как же? Она умерла и переродилась духом. Зачем ей мстить бывшему возлюбленному?

– А она и не мстила.

– Что-что?

– Она не смогла смириться с тем, что её возлюбленный принадлежит кому-то ещё.

– А я считаю, что это похоже на месть. Она ведь умерла, а он живёт и в ус не дует, – настаивал Нуска.

– Ох, Нуска-Нуска! Неужели у тебя совсем нет опыта в любовных делах?

Нуска пристыжённо замолчал и на ходу похлопал своего приятеля по плечу.

– Так объясни! Ты явно опытнее, чем я! – умасливал Нуска.

– Ну-у… Некоторый опыт имеется, этого не отнять… – протянул Маз и даже самодовольно улыбнулся. Они остановились у лавки. Сиф начал с интересом рассматривать разложенные в корзинах фрукты, а затем продолжил: – Зачем же ей мстить? Она стала духом. Бессмертие всяко лучше земной жизни. И уж тем более лучше, чем смерть и гниение. Она просто-напросто отобрала своего Думузи у жён, но и тогда не захотела расставаться с ним. Так как духом стать он не мог, она превратила его в безднову тварь. Только так она могла любоваться им, будучи бессмертной.

У Нуски аж мурашки вдоль позвоночника пробежали. А может, ну их, этих… возносящихся на небосвод?

– Но… если же ты любишь, то разве не желаешь добра тому, кто тебе дорог? – непонимающе пробормотал Нуска.

Хоть вопрос лекаря и был направлен в пустоту, но Маз даже рассмеялся, хлопнул по бочку одной увесистой дыньки и закинул её к себе на плечо. Зелёные глаза сифа весело блестели.

– Ох, Нуска! Будь любовь так проста, то и войн бы не развязывали! Неужели ты думаешь, что любовь – один сладкий сок? Для многих это самое настоящее проклятье!

– Да как же… Разве любовь не должна приносить радость? Разве у тебя не должно появиться желание защитить любимого человека? Иначе какая это любовь? – хмуро вопрошал Нуска. Ему казалось, что его то ли обманывали сейчас, то ли он сам обманывался всю жизнь.

– Ох, лекарь, ты так наивен! Пожнёшь горя сполна, помяни моё слово!

Нуска уже просто ворчал под нос и не вступал в дискуссию. Ему действительно нечего было возразить. Обычно, когда люди спорили, они говорили что-то вроде: «а у меня было вот так», «а у моих родителей было вот так», «а у моих друзей – так».

А Нуска ничего не мог сказать. Наверное, он действительно не знал ни одной истории любви с хорошим концом. Скиданцы уже несколько десятилетий страдали то от войн, то от голода, то от эпидемий, то от междоусобицы. Тут не до историй о любви, знаете ли.

И всё же существовала