Лекции по Посланию к Римлянам - Мартин Лютер

            Эти люди кротки и восприимчивы к учению, как золото, которому можно придать любую форму. Поэтому в Святых Писаниях существует различие между терминами “правый” и “добрый”, как, например, в Пс.(124:4 и далее): “Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих. А совращающихся на кривые пути свои ...”- (то есть в сторону от правды) - “... да оставит Господь ходить с делающими беззаконие...”, то есть творить добро так, как они себе его представляют, в соответствии со своей извращенностью. Слово “прямота” обычно переводится как “беспристрастность” там, где оно верно истолковывается, в том смысле, что правильная разновидность праведности является правильной разновидностью блага, но неправильная разновидность праведности, или “самоправедность” - это неправильное и извращенное благо. В Еккл.(1:15) сказано: “Кривое не может сделаться прямым...”. Поэтому мы читаем в Пс.(44:7): “... Жезл правоты - жезл царства Твоего”, то есть [жезл] “направления” или “беспристрастия”. Ибо он [жезл] “направляет кротких к правде” (Пс.24:9), то есть тех, кто ничего не знают, тех, кто не направляют сами себя, руководствуясь своим суждением и пониманием. Поэтому “иметь просвещенную ревность”[5] - значит не знать ничего о том, по отношению к чему проявляется ревность [усердие]. Ибо знание о том, что кто-то [чего-то] не знает, является такой разновидностью знания, согласно которой иудеи не имеют ревности [по Богу]. Ибо они знают, что они знают. Потому что человек, который знает, что он не знает, является кротким, восприимчивым к учению, не противящимся и готовым протянуть руку всем людям.

            6. “Кто взойдет на небо?” Моисей во Втор.(30:12) не использует эти слова в таком смысле, но Апостол, от обилия собственных чувств и духа, раскрывает их истинный смысл, аргументировано уча нас, что все Писание, при глубоком и серьезном рассмотрении, повсеместно повествует только о Христе, несмотря на то, что при поверхностном ознакомлении может показаться, будто оно звучит несколько иначе, по причине использования в Библии малопонятных и образных выражений. Поэтому он также объясняет, что “конец закона - Христос” (стих 4), как бы говоря, что смысл всего Писания заключается во Христе. Абсолютную истинность этого он доказывает тем фактом, что даже слово, которое наиболее чуждо [враждебно] Христу, все же означает Христа. Эти утверждения объясняются различными путями.

            Во-первых, как это уже было показано в первой части книги[6], Апостол сравнивает две разновидности праведности между собой, относя добрые дела к праведности Закона, а Слово - к праведности веры [по вере]. Ибо дела требовались для Закона, вера же требуется для Слова (Закон требовался для дел, чтобы мы могли знать, что нам следует совершать - вера же требует Слова, не для того, чтобы мы могли знать, но чтобы веровать). Таким образом, первая разновидность праведности зависит от совершаемых дел, вторая же - от Слова Божьего, в которое мы веруем. Сущность же этого Слова он описывает так: “Не говори в сердце твоем: кто взойдет на небо?” (стих 6), как бы утверждая этим, что Слово, в которое нужно веровать, заключается в следующем: Христос умер и вновь воскрес.

            По этой причине данные отрицания и вопросительные изречения включают несколько весьма строгих утверждений. Например, выражение “Кто взойдет на небо?” означает, что вы с полнейшей уверенностью должны сказать, что Христос взошел на небо, и вы будете спасены. Не сомневайтесь ни секунды, что Он взошел, ибо это то Слово, которое спасет вас. Это тот путь праведности, которому учит вера. Это руководство по наискорейшему обретению спасения. Ибо праведность Закона - путь длинный, извилистый и окольный, что было символически показано при блуждании детей Израилевых в пустыне.

            Во-вторых, Стапуленсис[7] истолковывает данный стих так, что Моисей говорит в этих словах о праведности Христовой, а также о Его сошествии в ад и вознесении. Таким образом, он интерпретирует это следующим образом: “О том же, что от веры, он говорит так: ‘Кто взойдет на небо?’ Это означает вознесение Христово. Или возьмем фразу: ‘Кто сойдет в бездну?’ Она означает воскресение Христа из мертвых”. Таким образом, он применяет выражение: “То есть”, или: “Это означает”, к вопросительным восклицаниям: “Кто взойдет...?” и: “Кто сойдет...?”, а не к выражению: “Не говори”. Однако, это истолкование настолько озадачивает читателя и требует от него столь сильного умственного напряжения, что он вполне может не уловить его смысла.

            В-третьих, Эразм[8] полагает, что здесь вообще нет никакой трудности, и все истолкователи понапрасну тратят время. Он считает, что Апостол видит в этих словах Моисея стремление обуздать тех людей, которые не верят до тех пор, покуда не увидят прямых свидетельств и доказательств, так что слова: “Кто взойдет на небо?” означают: “Не говорите, что Христос не на небесах, даже если вы не видите Его, но лишь веруете”. Ибо, тот, кто не верует в это и говорит: “Кто взойдет на небо?” поступает так же, как человек, отрицающий присутствие Христа на небесах, или требующий доказательств, чтобы поверить в это.

            Но чье бы истолкование мы не взяли, ясно одно - Апостол хочет довести до нашего сознания, что полная праведность человека, ведущая ко спасению, зависит от Слова [и достигается] через веру, а не от добрых дел, через знание. Потому и во всех пророческих Книгах Бог утверждал ни что иное, как то, что они [люди] не желали слушать Его голоса, и через пророков Он требовал от людей не совершения добрых дел, а, скорее, слушания Своих слов и проповедей. Например, в Книге Иеремии (7:21 и далее) Он говорит: “Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: всесожжения ваши прилагайте к жертвам вашим и ешьте мясо; ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве; Но такую заповедь дал им: слушайте гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом...” И в Книге Исаии (1:10 и далее) Он говорит: “Слушайте слово Господне, князья Содомские; внимай закону Бога нашего, народ Гоморрский! К чему Мне множество жертв ваших?” И далее Он продолжает (стих 19): “Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли”. И в конце этой же Книги Он говорит: “... А вот, на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим. Закалывающий вола - то же, что убивающий человека... воскуряющий фимиам - то же, что молящийся идолу; и как они избрали собственные свои пути... “ и т.д. (Ис.66:2 и далее).

            Ничто, кроме веры, не может достичь этого, ибо она устраняет всякую мудрость плоти, побуждая людей не к познанию[9], но к приготовлению - приготовлению к тому, чтобы быть наставляемыми, и ведомыми, приготовлению к охотному слушанию и принятию. Ибо Бог требует не обилия добрых дел, но умерщвления ветхого человека. И он не умерщвляется иначе, как через веру, смирющую наши ощущения самозначительности, подчиняя человека значимости другого. Ибо вся жизнь ветхого человека концентрируется на чувствах, разуме, мудрости и благоразумии плоти, подобно тому, как жизнь змеи сосредоточена в ее голове. И поэтому, когда эта “голова” сокрушается, весь ветхий человек мертв. Как я уже сказал, порождается это верой в Слово Божье. Слово не является чем-то таким, что провозглашается только с небес, но ,скорее, это то, что звучит ежедневно из уст некоего благого человека, особенно из уст проповедника. По этой причине неверующие сварливы, вздорны и всегда претыкаются о Слово веры. Ибо там, где им следует веровать, они хотят, чтобы это [то, как веровать] было продемонстрировано им. Они всегда полагают, что их позиция или точка зрения правильна, а все остальные заблуждаются. Ибо тот, кто ни в чем не уступает и думает, будто он непогрешим, наверняка является человеком, в котором ветхий Адам и ветхий человек все еще живы, и Христос еще не воскрес в нем.

            Таким образом, Бог укрывает эту драгоценнейшую покорность в равной мере в великих и малых делах, и Он не принимает во внимание различия между делами, но учитывает лишь покорность. Поэтому “благоразумие” безумцев всегда рассмаривает дело, как нечто более важное, чем Слово, и определяет ценность Слова по критериям ценности дела. И там, где дело не представляет собой ценности, “благоразумие” безумцев презирает Слово и считает его тщетным. Ибо “мудрость плоти”, которая различает добро и зло, все еще живет. Она была рождена от первого греха, от древа познания добра и зла.

            С другой стороны, мудрость духовных людей не знает ни добра, ни зла, но всегда взирает на Слово, а не на дела, взвешивая и оценивая значимость дел на основе Слова, при этом, даже если дело является самым незначительным из всех, все же это благоразумие [эта мудрость духовных людей] оценивает его как наиважнейшее, потому что духовный человек всегда придает  самое большее значение Слову.