Меч Шаннары - Терри Брукс

— А что случилось с Ширл? — быстро спросил старший брат.

Гнев в блуждающих глазах Паланса снова угас, лицо приобрело безмятежное выражение, и губы растянулись в широкой блаженной улыбке.

— Она так хороша… так хороша. — Принц дурашливо вздохнул и всплеснул руками от избытка чувств, бесполезный кинжал выскользнул из его рук и звякнул о каменный пол. — Ты отнял ее у меня, Балинор, пытался спрятать. Но ничего, теперь она в безопасности. Ее спас один южанин — принц, как и я. Нет… я же больше не принц, отныне я король Тирсиса. У него совсем крохотное королевство, я о таком даже не слышал никогда. Мы с ним станем добрыми друзьями, как с тобой когда-то, Балинор. Вот только Стенмин… он говорит, что никому верить нельзя. Мне даже пришлось упрятать под замок Мессалайна и Эктона. Они пришли, когда Пограничный легион распустили по домам, пытались отговорить меня… они… не поняли моей мечты о мирной жизни. Просто не поняли…

Паланс вдруг умолк, опустил глаза и тотчас увидел на полу забытый кинжал. Он быстро схватил оружие, сунул в ножны на поясе, с хитрой улыбкой поглядывая на брата, и стал удивительно похож на смышленого мальчишку, которому посчастливилось избежать трепки. И вновь Балинор с горечью убедился, что видит перед собой человека, совершенно неспособного принимать разумные решения. Он вдруг отчетливо понял, почему не поддался искушению отнять у Паланса кинжал и захватить его в заложники. Хитрец Стенмин, зная о болезни молодого принца, намеренно оставил их наедине. Если бы Балинор попытался сбежать, прикрываясь братом как щитом, злодей одним подлым ударом покончил бы с двумя принцами и достиг тем самым желанной цели. Кто посмел бы задавать Стенмину вопросы, объяви он, что Паланс погиб по нелепой случайности, когда брат его пытался бежать из темницы? А дальше все просто — наследников нет, король при смерти, и мистик вполне может захватить власть над правительством Каллахорна и взять судьбу Южных земель в свои руки.

— Паланс, умоляю, выслушай меня, — негромко начал Балинор. — Ведь когда-то мы были так близки. Мы были даже ближе, чем просто кровные братья. Вспомни о нашей дружбе, вспомни, как мы доверяли друг другу, как любили друг друга, всегда понимали друг друга с полуслова. Ты не мог забыть всего этого. Выслушай меня! Король должен стремиться к пониманию своих подданных, даже если мнение народа и его собственное во многом несхожи. Ты ведь согласен с этим?

Паланс серьезно кивнул; взгляд его был рассеян и далек, словно юноша пытался прогнать туман, застилавший его сознание. Слабый проблеск разума вдруг промелькнул в его глазах, и Балинор с вновь ожившей надеждой решил во что бы то ни стало оживить уснувшую память брата.

— Стенмин использует тебя, он дурной человек. — (Юноша сильно вздрогнул и отшатнулся, словно не желая слушать дальше.) — Ты должен понять, Паланс. Я не враг тебе, и я не враг нашей родине. В болезни отца нет моей вины. И вреда Ширл я тоже не причинял. Я только хотел помочь…

Внезапно тяжелая дверь с натужным скрипом приоткрылась, и в проем просунулось острое лицо Стенмина. Непрерывно кланяясь, он вошел в камеру и впился злобными глазами в Балинора.

— Мне показалось, вы звали меня, мой король, — подобострастно улыбнулся он. — Вас так долго не было, и я испугался, не случилось ли чего…

Паланс уставился на него невидящим взглядом, потом медленно помотал головой и развернулся к двери. Балинор едва сдержался, чтобы не наброситься на мерзавца Стенмина и не прикончить его раньше, чем подоспеют стражники. Но пока он сомневался, поможет ли это брату и спасет ли его самого, драгоценное время ушло. В камеру уже входили братья-эльфы под охраной стражников, нерешительно остановились на пороге, потом подошли к своему товарищу. Неожиданно Балинор вспомнил, что брат говорил о принце из крошечного южного королевства, который спас Ширл. Это же Менион Лих! Но как он оказался в Каллахорне?

Стражники повернулись к выходу, следом шел молчаливый Паланс, его лицемерный опекун в красном облачении заботливо поддерживал принца под локоток. Внезапно мистик остановился и развернулся к узникам, слабая улыбка искривила его поджатые губы, голова чуть наклонилась набок.

— На случай, если мой король забыл упомянуть, Балинор… — медленно проговорил он с ненавистью. — Стражники с Внешней стены видели, как ты разговаривал с неким Шилоном, бывшим капитаном Пограничного легиона. Он пытался сообщить о твоем… э-э-э… затруднительном положении, когда его задержали. Теперь он в тюрьме и вряд ли будет впредь докучать нам. Дело закрыто окончательно, и о тебе тоже со временем забудут.

Балинор почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Если Шилона схватили прежде, чем он успел встретиться с Гиннисоном и Фандвиком, собирать Пограничный легион будет некому и никто не обратится к народу от его имени. Далекие друзья не знают о его заточении, и даже если они заподозрят неладное, то будут лишь теряться в догадках и никогда не узнают всей правды. Об этом древнем подземелье известно немногим избранным, и вход сюда надежно укрыт от посторонних глаз. В горестном молчании трое узников смотрели, как стражники ставят на пол у двери небольшой поднос с хлебом и кувшином воды и выходят в коридор, унося с собой все факелы, кроме одного. Последний факел был в руках Стенмина, мистик злобно усмехался и держал его перед сгорбившимся Палансом, дожидаясь, пока тот выйдет вслед за дюжими стражниками. Но принц отчего-то медлил, не отрываясь, он смотрел на гордое, отрешенное лицо брата в красноватых отблесках от неверного света и на глубокий шрам через всю щеку, который казался черным и уродливым в полумраке подземелья. Несколько долгих минут братья молча смотрели друг на друга, а потом Паланс снова, медленно и неуверенно, пошел к Балинору, стряхнув с себя руку Стенмина, который попытался удержать его. В полушаге от брата он остановился, все еще не отрывая испытующего взгляда от сурового, словно высеченного из гранита, лица Балинора, как будто пытался впитать его твердость и решимость, которых так недоставало ему самому. Потом неуверенно поднял руку, застыл на мгновение и положил ладонь на плечо Балинора, крепко сжав пальцы.

— Я хочу… понять, — прошептал он почти в полной темноте. — Я хочу узнать… Ты должен помочь мне…

Балинор молча кивнул и осторожно накрыл могучей ладонью руку брата. На миг им обоим показалось, что детская дружба вернулась. Затем Паланс отвернулся и быстро вышел из камеры, встревоженный Стенмин кинулся следом. Тяжелая дверь закрылась, скрипнув древними петлями, лязгнули железные засовы, и трое узников снова остались во тьме. Удаляющиеся шаги медленно растворились в тишине, и вновь потекло томительное ожидание, но теперь надежда на спасение казалась еще более далекой и несбыточной.