Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики - Александр Никонов

Воспользоваться услугами курда-носильщика было очень рискованно. Купит, например, интеллигентная женщина в магазине пианино, а как его до дома дотащить? Автомобилей тогда было мало, все грузовые машины были государственными, воспользоваться ими было очень трудно и рискованно. А тут

— подбегает курд и предлагает донести пианино до дома за три рубля (до реформы 1961 года за тридцать, соответственно). Хозяйка пианино соглашается, курд ловким приемом обхватывает пианино ремнем, взваливает его себе на куртан (особый жесткий мешочек на спине носильщика), и, переваливаясь на прямых ногах, легко тащит его по указанному маршруту. Но, оттащив всего на квартал, курд кладет свою ношу на землю и отказывается нести дальше:

— Не могу, хозяйка-джан, тяжело очень, добавляй еще три рубля, а то уйду! — и делает вид, что уходит, оставляя интеллигентную хозяйку один на один с неподъемным пианино. Магазин, где можно было найти еще носильщиков — далеко, отойдешь от дорогой вещи — тут же сопрут и затащат в ближайший двор. Что делать, хозяйка соглашается добавить. Таких псевдоотказов за всю дорогу бывало обычно несколько, и курд «выставлял» хозяйку на сумму, соизмеримую со стоимостью пианино.

Занимались курды и спекуляцией. Не на биржах, конечно, которых тогда и в помине не было, а так, в бытовом и справедливом смысле этого слова. Начнут «давать» в магазине какой-нибудь дефицит (а тогда все было дефицитом!), например, стулья. И тут же у магазина выстраивалась очередь в километр. А в очередь обязательно вставал какой-нибудь вездесущий курд. И тут же по своему «телеграфу» он вызывал целую ораву курдов, которые пристраивались к нему. Вот и доставались все стулья курдам, а они тут же перепродавали их гражданам, которым этих стульев не хватило. Вот что такое настоящая спекуляция, а не то, что имеют в виду теперь, придавая этому слову позитивный, даже героический оттенок.

Поэтому и существовал на Кавказе анекдот, имеющий общую структуру с такими известными «перлами», как, например: «Один русский — это водка, два русских — драка, трое русских — партсобрание». И так про другие нации, а про курдов говорилось: «Один курд — это ничего, два курда — совсем ничего, а три курда — очередь за стульями».

Одевались курды в те годы, а это почти полвека назад, в основном, на национальный манер. Особенно выделялись женщины, которые повязывали голову цветным платком, заплетая его наподобие тюрбана, кофточки носили цветные плюшевые. Множество юбок надевали друг на друга — брали цельные отрезы тканей, нанизывали на шнурок, как занавески и затягивали на талии. Верхние юбки были наиболее нарядные — из плюша и даже из панбархата. Русские женщины такие юбки называют «татьянками».

Обувь и у женщин и у мужчин обычно изготовлялась из куска сыромятной кожи, стянутой шнурками, наподобие индейских мокасин; наиболее богатые курды носили мягкие обтянутые «азиатские» сапоги — желтые, коричневые и черные.

Сейчас, ориентируясь на телепередачи, можно заметить, что современные курды, проживающие в Европе, одеваются по европейски; тогда же, а тем более в Грузии, было иначе.

Интересными были у курдов свадьбы. Где-нибудь в селах или маленьких городах они нанимали крупный грузовой автомобиль — «студебеккер» какой-нибудь или ЗИС-5, и молодожены вместе с гостями устраивались в открытом кузове. Какой курд не любит быстрой езды? Грузовик мчит по проселочным дорогам, а в кузове курды отплясывают свой любимый «кочарик». Танцующие сцепляются друг с другом мизинцами, образуя вокруг новобрачных круг, и начинают вращаться туда-сюда, под заунывные однообразные звуки зурны.

В Тбилиси же курды выбрали себе свадебным транспортом трамвай. Это куда удобнее грузовика — и ход плавней, и крыша от дождя есть! Одна беда — «кочарик» приходилось танцевать не по кругу, а растянувшись цепочкой вдоль вагона — от площадки до площадки. На одной площадке располагались «зурначи»

— музыканты, а на другой — молодожены. Вот и колесил свадебный трамвай по городу, а в вагоне во всю шумели свадебные песни и пляски, на наш взгляд, правда, весьма заунывные.

Надо сказать, что молодые курдянки (так рекомендует называть женщин этой национальности орфографический словарь), бывают весьма привлекательными, похожими на молодых цыганок.

У нас в школе работала уборщицей миловидная молодая курдянка лет восемнадцати — нередкий персонаж моих эротических сновидений. Мы же, жестокие кавказские школьники, дразнили ее «курдянскими» словечками, смысла которых сами же не понимали:

— Курэ варэ табике! — кричали мы и корчили ей рожи, а юная уборщица с перекошенным от злости лицом бегала за нами со шваброй.

— Зоарэ варэ, бовэ таго! — тогда заклинали мы, и бедная девушка, схватившись за сердце, падала в полуобморочном состоянии на стул.

Что означали эти слова, я так до сих пор и не знаю, но взяты они из лексикона самих курдов, часто устраивавших громкие перебранки между собой.

Но какая же связь между институтом Академии Наук Грузии, куда я шел устраиваться на работу, военными казармами и курдами, избравшими безымянную горку своим местожительством?

А связь простая — органолептическая (русский язык надо знать!), а конкретно — обонятельная. Туалетов в жилищах курдов предусмотрено не было, а ходить в казарменные туалеты было далековато, да и в сыромятных мокасинах туда не зайдешь, а резиновых сапог у курдов на этот случай не было. Вот и «ходили» они по нужде прямо на безымянной горке, отойдя немного от входа в свои жилища. А если отойти немного от этих хижин, то получалось как раз у стен высоконаучного академического института, так что институт со сложным названием оказывался в сложном положении, в этаком «дерьмовом кольце», через которое нашим сотрудникам приходилось каждый раз перепрыгивать, идя на работу.

Экспериментальный цех стоял несколько в стороне, так что рабочим от станка, целые дни облегчавшим гири-разновески рыночным торговцам, прыгать через зловонное кольцо не приходилось.

Сейчас умудренный жизненным опытом, я подумываю: что, может, простодушные курды таким своеобразным способом выказывали свое справедливое отношение к той науке, которая «творилась» в стенах института? Но тогда по молодости, да и по глупости, я не смог понять этой сермяжной правды мудрого народа!

В дерьмовом кольце

И вот мы с женой с разбега перепрыгиваем через упомянутое выше дерьмовое кольцо и оказываемся на территории «большой науки».

Геракл Маникашвили встретил нас очень приветливо. Лилю послал исполнять свои обязанности младшего научного сотрудника, а меня усадил за стол напротив себя. Предстояло оформление на работу, и я ожидал от Геракла «вводную» — как не продешевить при переговорах с руководством. Все-таки специалист из Москвы с защищенной диссертацией!