Не будите спящих джиннов - Василий Головачёв

Однако выстрелить еще раз неизвестным террористам помешали.

Заработал эшелон прикрытия станции метро, над столицей появились модули защиты и катера местной службы безопасности, да и зависший неподалеку над Сьеррой и вулканом Котакачи спейсер «Молинос» обратил внимание на стрельбу.

— Сволочи! — выругался Сосновский, стоя на коленях с «универсалом» в руке и глядя в небо. — Своих не пожалели!

— Лишние свидетели, — буркнул Игнат, вставая, включил рацию. — Дежурный, срочно следственную группу в Кито! Неизвестными был расстрелян галион медицинской службы!

К ним подбежали какие-то люди, тараторя на разных языках, замолчали, увидев оружие в их руках, начали отодвигаться. Подлетел патрульный катер, высланный Калаевым, из кабины выпрыгнул пограничник, которого Ромашин знал в лицо, подбежал.

— Что случилось?!

— Потом, — поморщился Игнат, протянул ему отнятый у медика парализатор и с облегчением забрался в катер. — Поехали.

— Извини, — сказал Сосновский ему в спину, когда катер взлетел. — Я чересчур расслабился. Но кто же мог подумать…

— Ты должен был подумать! — отрезал Игнат. — Сам же уверял, что за нами начнется охота. Я тоже расслабился, старый дурак! Надо было с собой обойму охраны брать, а не одного телохрана.

— Витса жалко.

Игнат сжал зубы. Ему тоже было жаль телохранителя, к которому он привык, как к живому человеку.

Катер свечой взмыл в небо, и с высоты двух километров стала видна шапка серо-голубого дыма над кратером Котакачи.

Глава 22

НЕЧАЯННАЯ ВСТРЕЧА

Ни с чем не сравнимое чувство свободы охватило Артема с такой силой, что он на какое-то время потерял ощущение реальности. Эйфория длилась весь день. Пока он вместе с Селимом и Зари-мой объяснялся с пограничниками. Пока его осматривали медики Управления. Пока он принимал душ и переодевался в привычный земной костюм. Пока, наконец, встречался с дедом Игнатом и шефом особого отдела в кабинете последнего, а потом обнимался с отцом и мамой, примчавшимися на базу, чтобы убедиться в его возвращении.

Тревожную минуту он пережил только после знакомства мамы с Зари-мой. Однако мать сразу прониклась к полюсидке теплыми чувствами, обняла ее, и Артем вздохнул с облегчением, снова погружаясь в расслабляющее, эйфорическое состояние. Его даже не повергло в уныние бегство Ульриха, которого по непонятной причине оставили одного в кабинете старшего инспектора внутренних расследований службы безопасности. Хорст-младший, недолго думая, сбежал, чем расстроил не только инспектора, но и деда Селима.

Впрочем, Хорст-старший не выдал своих чувств. Побеседовав с Калаевым, он убыл в неизвестном направлении, не попрощавшись с Артемом. В другое время пограничник обиделся бы на такое поведение полковника, однако в настоящий момент он был вполне счастлив и простил Селиму его невнимание.

После обсуждения похода Ромашина и фон Хорста на Полюс, а также положения дел в Солнечной системе Артема и Зари-му отпустили с его матерью домой. Калаеву, Ромашиным-старшим и Витольду Сосновскому надо было проанализировать поступившую информацию и решить, что делать с полученными сведениями для исправления создавшегося положения. В руках секретной федеральной службы защиты цивилизации появились новые инструменты воздействия на ситуацию: «джинн» Лам-ка и живой моллюскор, — грех было этими инструментами не воспользоваться.

Больше всего удовольствия Артему приносило наблюдение за гостьей.

Зари-ма никогда прежде не видела таких городов, как Волоколамск, не говоря о мегаполисах с десятками миллионов жителей, не встречала столько людей и даже представить не могла, что существуют планеты без гигантских болот и пустынь, но с морями, озерами, океанами и с хорошо сохранившимися лесами.

Чтобы показать Землю из космоса, Артем предложил всем воспользоваться не метро, а летающим транспортом, поэтому с меркурианской базы они сначала таймфагировались на Луну, полюбовались Землей оттуда, а потом сели на борт фрегата «Русич», принадлежащего УАСС Русь-региона, который и доставил семью Ромашиных вместе с гостьей на окраину Волоколамска. К дому Ромашиных они летели на пинассе уже втроем: Артем, Зари-ма и мама. Кузьма улетел на фрегате, его ждали неотложные дела. Он хотел было оставить им витса-телохранителя, но Артем отказался, о чем впоследствии пожалел. В данный момент ему казалось, что опасности никакой не существует, раз светит ласковое солнце, дует теплый ветер, а по голубому небу спокойно мчатся во всех направлениях летательные аппараты разных классов.

Зари-му удивляло и восхищало все, что встречалось на пути. Прозрачно-светящиеся шпаги орбитальных лифтов. Ажурные башни-комплексы городов. Амфитеатры стадионов. Пирамиды технических сооружений, полусферы погодных корректоров, многоуровневые висячие сады и парки вокруг башен, леса, реки, горы, потоки людей и летающих машин. Она ничего не спрашивала, только смотрела круглыми глазами, замерев и не дыша, и Артем с не испытанным ранее чувством снисходительной гордости иногда объяснял ей, что она видит.

Все путешествие от Меркурия до коттеджа Ромашиных, расположенного на берегу Ламы, заняло полтора часа. Но и дома нашлось немало вещей, удивлявших гостью, так что и матери Артема досталось поучаствовать в процессе ознакомления девушки с земной бытовой техникой, особенно в части туалета и интимных подробностей. В конце концов гостья освоилась со своим положением, привыкла к невидимой обслуживающей и говорящей технике, к вечеру пришла в себя и начала задавать вопросы.

Артем отвечал пространно, находя в роли гида немало приятного. Потом предложил Зари-ме погулять, посмотреть мир, и она с радостью согласилась.

— Отца предупреди, — сказала мама, с нежностью глянув на полюсидку; было видно, что она от нее без ума. — Все-таки в Системе неспокойно.

— Хорошо, — кивнул Артем, не собираясь этого делать; его эйфория продолжалась. Зари-ма загляделась на стенной виом, показывающий первенство мира по лыжам, и он тихонько шепнул маме на ухо — Как она тебе?

— Чудо! — улыбнулась мама. — Это настоящий бриллиант!

— Дуракам везет, — улыбнулся он в ответ.

— Ну, слава богу, ты у нас не дурак. Однако береги ее.

— Сам знаю. Думал, потерял ее навсегда… — Он передернул плечами. — Однако нашел! Если бы не Селим…

— Ты так и не рассказал, что там с вами случилось.

— Потом как-нибудь. Главное, что мы здесь, на Земле. Честно говоря, иногда не верилось, что мы вернемся.

— А отец уверял меня, что вы в безопасности, — укоризненно покачала головой мама. Понизила голос: — Сынок, не хотела тебя расстраивать, но сама не понимаю… тебе не кажется, что иногда от нее веет холодом?

Артем улыбнулся. О существовании Лам-ки мама еще не знала.

— Мы погуляем, и я тебе все расскажу. Ужинать будем дома или пойдем в ресторан?

— Лучше дома, я приготовлю твои любимые салаты и овощное рагу.

— Спеки любимчики с творогом.

— Хорошо.

— Тогда решено. Заря, поехали.

Полюсидка с готовностью вскочила с дивана.

Они переоделись в дорожные «уники», чтобы не выделяться из потоков гуляющих или спешащих по делам людей, и выбрались на крышу коттеджа, где стоял личный четырехместный флейт Ромашиных.

Шел уже седьмой час вечера на широте Волоколамска, давно стемнело, хотя слово «стемнело» можно было произносить с натяжкой. Небо над городом было расцвечено рекламой, и его улицам вполне можно было обходиться без освещения.

Декабрь в Волоколамске — это зимний месяц, со снегом, замерзшей рекой, холодными ветрами, снегопадами (правда — регулируемыми) и прочими атрибутами зимы. Конечно, метеокорректоры старались поддерживать температуру воздуха и другие климатические характеристики в оптимальном сочетании, чтобы не допускать резких изменений погоды, тем не менее вечером двадцать пятого декабря в Волоколамске было холодно — около минус десяти градусов по Цельсию, и не привыкшая к таким температурам Зари-ма сразу замерзла. Пришлось отогревать ее уши и губы в кабине флейта, на что ушло немало времени. В конце концов она согрелась в теплой кабине, и Артем поднял аппарат в воздух.

Целый час они бороздили воздушное пространство над Волоколамском, по сути представлявшем собой пригород мегаполиса Москвы, подолгу зависая над его памятниками архитектуры и воинской славы. Зари-ма ничего не спрашивала, только смотрела, полуоткрыв рот, и Артем сам рассказывал ей историю тех или иных старинных сооружений, получая от этого истинное удовольствие. Мешало вечное мельтешение световых реклам, расцвечивающих ночное небо и превращающих его в пульсирующий ковер. Артем к рекламе привык и не обращал на нее внимания, а вот Зари-ма все время отвлекалась, поэтому рассказ приходилось иногда повторять дважды.