В сердце Антарктики - Эрнест Генри Шеклтон

14 октября в 9 часов мы оставили склад и направились на пересечение Новой Гавани к мысу Берначчи. После полудня поднялся небольшой южный ветер со снегом, продолжавшимся с 12 часов 30 минут до 14 часов 30 минут. Мы взяли направление на то, что показалось нам новым, не нанесенным на карту островом. Однако, добравшись до него, увидели, что это айсберг из твердого голубого глетчерного льда с заметной черной полосой около вершины, состоящей из мелкого темного гравия. Айсберг был длиной примерно в четыреста метров и высотой в 10–12 метров. Кроме полос относительно крупного гравия, вблизи вершины айсберга было много скоплений и узких полос пыли. От поглощения солнечного тепла этой пылью лед под ней протаял на большую глубину, и в нем образовались ямы и канавки с пылью. В морском льду вблизи айсберга было несколько больших трещин. Определив по компасу общее направление трещин, мы смогли придерживаться его, когда все вокруг было заполнено густо валившим снегом.

На следующий день, 15 октября, стояла прекрасная тихая погода; на небе были небольшие облака – длинные полосы перисто-слоистых, очень высоких. Вулкан Эребус, до которого было больше 80 км, был покрыт шапкой облаков. Перед нами открылся превосходный вид на великолепную долину ледника Феррара. Гладкие холмы без языков с большим количеством плоских срезов, расположенные параллельно обеим сторонам долины, выразительно свидетельствовали об интенсивном абразивном действии ледника[106] в недавнем геологическом прошлом. Ближние холмы, сложенные из гнейса[107], были коричневого цвета – от темно-шоколадного оттенка до теплого оттенка сепии, а вдали переходили в восхитительные пурпурно-красноватые и фиолетовые цвета. К вечеру перед нами возникло чудесное видение: поблизости появилось несколько больших айсбергов. Казалось, что до них не больше 1,6 км – можно было ясно видеть изломы и сверкающие отражения боков айсбергов, освещенных лучами заходящего солнца. Но внезапно, как по волшебству, все айсберги исчезли. Они возникли перед нашими глазами на мгновение, благодаря изумительному миражу. В последних лучах заходящего солнца гора Эребус и гора Берд светились золотым сиянием. Это был один из самых великолепных дней за все время нашего путешествия.

Холод несколько уменьшился, в 20 часов температура была —12,5 °C.

16 октября. Мы встали в 3 часов 30 минут и вышли в 5 часов 30 минут. С юга дул холодный ветер; на обоих санях мы поставили по парусу: зеленое полотнище с пола на «санях-елке» и парус Маккея на «вкусных». Вскоре, однако, наступило почти полное затишье; собрались тучи; начал дуть слабый юго-восточный ветер, переходивший на время в восточно-северо-восточный и днем опять ставший чисто юго-восточным. Часа три шел мелкий снег, покрывший все слоем толщиной в полсантиметра. Под вечер мы добрались до одного из айсбергов, который накануне вечером являлся нам в мираже. Он был длиной около 400, шириной около 80 метров и несомненно откололся от глетчера. Мы с Маккеем и Моусоном исследовали его и, как на предыдущем айсберге, нашли на его поверхности многочисленные глубокие ямы, образованные скоплениями пыли.

Удивительно, какого малого количества пыли достаточно, чтобы образовались эти ямы глубиной около метра. Стена айсберга, обращенная к северо-западу, была изрезана глубокими канавами; на расстоянии вид ее напоминал ряд больших параллельных сталактитов. Взбираясь вверх по одной из глубоких канав, я нашел много маленьких угловатых кусков породы до 4 см в диаметре; куски эти были связаны с дном канавы. По-видимому, канавы, как и яма с пылью, образовались от действия тепла этих небольших обломков породы, которые по мере того, как шло таяние ледяного обрыва, постепенно скопились в длинные ряды или цепочки, мало-помалу сползая под действием силы тяжести вниз, на морской лед. Берег был высокий и скалистый. Казалось, что до него не больше 800 метров, поэтому после ужина я отправился туда. Оказалось немного дальше, чем я думал.

По дороге мне впервые пришлось встретить то, что обычно называется «блинчатым льдом»: на поверхности льда видны были многоугольники с закругленными углами, напоминающие как бы верхушки выветрившихся базальтовых столбов. Края этих многоугольников слегка приподнимались над поверхностью, но в результате таяния и действия стекающей воды, были закруглены и сглажены, так что для санных полозьев особых препятствий не представляли.

Позже, осенью следующего года, мы наблюдали процесс образования блинчатого льда. Если, когда начинает замерзать море, дует ветер, – а это часто бывает, – то на воде сначала появляется «сало». Мало-помалу маленькие частицы льда, придающие воде такой «сальный» вид, соединяются и образуют бесчисленное множество маленьких льдин, похожих на ватрушки. Льдины затем смерзаются своими краями и образуют блинчатый лед. «Блины» имеют в диаметре от 30 см до метра. Потом между собой соединяются и блины, образуя таким образом на поверхности моря сплошную твердую корку льда. В дальнейшем замерзание воды приводит просто к упрочнению и утолщению этого льда снизу.

У самого берега этот смерзшийся блинчатый лед был пересечен глубокими приливными трещинами. Перебравшись через них, я добрался до берега, образованного ясно выраженной террасой крупного гравия с разбросанными отдельными большими и малыми валунами. Обломки породы имели в диаметре от 7 до 15 сантиметров, а диаметры валунов достигали полутора метров. Нижняя терраса была шириной метров двадцать и возвышалась над морем метров на 6; затем шла полоса крупнозернистого кристаллического мрамора, пересекаемого полосами серого гнейса и черной породы. Поверх этого пояса древних кристаллических пород метрах в 25–30 над уровнем моря располагалась терраса, сложенная из угловатых кусков гравия, от 2,5 до 5 сантиметров в диаметре. Полосы крупнозернистого мрамора, гнейса и т. д. были окрашены в зеленый и красноватый цвета, местами в цвет коричневой охры; по-видимому, они были сильно минерализованы. Весь этот район имел многообещающий вид в смысле нахождения полезных ископаемых. Мое внимание привлек интересный валун: его большие розоватые кристаллы были усыпаны черными кристалликами; все это заключалось в черно-зеленой основе. Мы привезли с собой образец от этого валуна, подробно описав его в геологических записках.

В субботу, 17 октября, мы с Моусоном и Маккеем добрались до мыса Берначчи, находившегося на расстоянии немногим более полутора километров от предыдущего лагеря. Здесь в 10 часов мы подняли английский флаг и объявили Землю Виктории владениями Британской империи. Мыс Берначчи представляет собой выдающийся в море низменный скалистый выступ, его геологическое строение чрезвычайно интересно. Среди горных пород, слагающих скалы мыса, преобладает чисто белый, крупнозернистый кристаллический мрамор, прорезанный гранитом, в котором содержатся местами мелкие красные зерна граната. В слое мрамора или талька содержатся рассеянные в нем чешуйки графита. В местах примыкания гранита к известняковым слоям образовалось много турмалина и эпидот[108]. По-видимому, это результат интрузии гранита в породу черного турмалина.