Союз пяти королевств. Трилогия - Татьяна Геннадьевна Абалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Роуз задумалась, отчего Петр ничего не рассказывал? Почему тянул, чего ждал?
Не мог же он надеется на то, что о пленнице никто не узнает?
Вечность в башне?
Нет, Петр преследовал какую-то иную цель.
Как жаль, что он оказался таким скрытным!
Мысли Роуз опять вернулись к королеве.
Как Лолибон догадалась, что Петр изнасиловал ее? Выходит, она знала, что жрецы могут перенести через портал только «свою» женщину?
И кто мог рассказать о втором ее проходе по дороге бахриманов? Петр? Нет, он, как только вернулся с ней в спальню, так и не приходил в себя.
Неужели дракон? Значит ли это, что ящер так же умеет говорить, как и Гри?
И почему королева решила, что Роуз медленно убивает Петра? Неужели, его плачевное состояние связано с тем, что графу пришлось еще раз провести ее дорогой бахриманов?
Вспомнив, как Петр потерял сознание, Роуз вздохнула. Вот еще один вопрос: кто его избил? Лолибон? Ведь она призналась, что ломала его все шесть лет. Или руку приложил Анвер, который явно ненавидит Петра? За что ненавидит? Ревнует к королеве?
«Подумайте, когда останетесь наедине с собой, Ваше Высочество, что объединяет Анвера и Петра кроме шрамов на спине?» – Роуз дословно помнила брошенную королевой фразу, подтверждающую, что оба подвергались насилию.
Но что может быть общего у совершенно разных мужчин?
Оба темноволосые, с черными глазами, но на этом их схожесть заканчивалась. Петр выше, мускулистее. Анвер выглядит изнеженным, как будто ему никогда не приходилось держать в руках оружие. Его длинные музыкальные пальцы в противовес мозолистым рукам Петра служили тому доказательством.
Если королева намекала, что и Анвер, и Петр – бахриманы, то они оба какие-то неправильные. Ненависть жрецов к женщинам известна, однако, Анвер испытывает страсть к королеве. В его поведении нет ничего общего с тем, как описывали жрецов в книгах.
В памяти всплыли слова Лолибон: «Он, скорее, ненавидит, чем любит».
Но разве так выражается ненависть?
Нет, здесь иное: потребность быть рядом, дотрагиваться, нежелание покидать даже на короткое время.
О, Боже!
Петр! Вечером он бежал в башню так, будто испытывал боль, долго не видя свою пленницу, старался находиться рядом, обнимать во время сна. А как он уходил утром? С трудом, заставляя себя, словно бросался в море с обрыва.
Роуз от волнения соскочила с кровати и закружила по комнате.
Она нашла то общее, что связывает Анвера и Петра!
Если они оба бахриманы, становится ясно, почему жрецы ненавидели женщин! Проводя своих избранниц через портал, мужчины Сулейха, в конце концов, становились зависимыми от них. Сколько нужно переходов, чтобы стать рабом женщины? Два? А если больше, что ждет бахримана? Смерть?
Роуз вспомнила о невзрачной на вид траве-бессет, что растет на Иберских островах.
Однажды во время тайного посещения цирка, она стала свидетельницей, как забился в судорогах татуированный ибериец, но глотнув остро пахнущий отвар, тут же пришел в себя. Петр объяснил, что островитяне, все как один, зависят от бессет, хотя трава постепенно убивает их. Они не могут противиться тяге, поэтому жуют траву, добавляют в еду, напитки.
Неужели жрецы убивали матерей своих сыновей, боясь попасть в зависимость? А дочери? Девочки тоже делали отцов рабами?
Вдруг огонь в одном из светильников, что оставались зажженными на ночь, мигнул и погас. Роуз, удивившись, замерла. Странно. В комнате не чувствовалось никакого движения воздуха, занавески на открытых окнах не шевелились.
Когда погасла вторая лампа, принцесса съежилась от страха и отступила за полог.
Между тем, лунный свет становился ярче, и вскоре уже слепил Роуз.
– Боже, что это? – только успела произнести она, когда через разрастающееся серебряное кольцо в комнату шагнул человек.
– Дитя, не бойся меня, – произнес он голосом, выдающим в нем старика. – Я пришел поговорить о Петре.
– Кто вы? – еле смогла выговорить Роуз. Ее горло мгновенно пересохло от страха.
– Друг.
– Вы прошли сюда дорогой бахриманов, – догадалась Роуз, сглатывая комок. – Значит, вы тоже жрец.
– Поверь мне, и среди бахриманов могут быть друзья.
– Не верю. Петр казался другом, но в один прекрасный день выкрал меня и держал в заточении, – запальчиво парировала Роуз, вытирая вспотевшую ладонь о рубашку. – Так поступают друзья?
– Друзья так поступают, когда у них нет другого выхода.
Старик шагнул в сторону Роуз, но она отступила за полог.
– Остановитесь, иначе я закричу, – дрожащий голос выдал сильное волнение.
Жрец умиротворяющие поднял руки:
– Я уйду так же, как пришел, но ты, милое дитя, останешься в неведении о том, что стала пешкой в чужой игре.
– В чьей игре? Петра?
– Нет, Лолибон. Она наш враг, – старик, кряхтя и не сходя с лунной дорожки, сел на пол, застеленный толстым ковром. Роуз осталась стоять за пологом, придерживая его рукой, чтобы видеть лицо жреца. На его признание принцесса скептически приподняла бровь.
– Не удивительно, что вы королеву называете врагом. У жрецов в крови ненависть к женщинам. Я читала.
– Дитя, успокойся и выслушай старика. После того, как я закончу рассказ, ты сама решишь, кто здесь друг, а кто враг.
По мере того, как незнакомец вел свое повествование, Роуз забыла о страхе и решении и не верить бахриману на слово. Она вышла из тени, нащупала брошенный перед сном халат, плотно завернулась в него и села на краешек кровати, все же оставаясь на значительном расстоянии от старика, хотя тот больше не делал попыток приблизиться.
– Меня зовут Фарух, – начал он. – Я один из старейших жителей Сулейха, который теперь не принадлежит нам. Но я не виню королевства, ополчившиеся против бахриманов. Мы заслужили изгнание. Многие из нас погибли из-за бесчеловечного оружия, примененного твоим отцом. Да, не удивляйся. Я знаю кто ты, Роуз Эрийская.
– Бесчеловечного оружия? – гневно
