История испанской инквизиции. Том I - Х. Льоренте

XII. Грегорио Лети справедливо приписывает поведению Филиппа II все несчастия, основная причина которых с той поры коренилась в огромной власти над мирянами, которую присвоили себе священники и их трибуналы, чрезвычайно злоупотребляя цензурами, присоединяя их к другим, чисто гражданским, принудительным средствам в светских интересах. Павел IV не замедлил доказать Испании, до какой степени он презирал Филиппа II и Карла V. Спустя пять месяцев после трактата, то есть 15 февраля 1558 года, он отправил главному инквизитору Фернандо Вальдесу бреве, которым сообщал силу всем постановлениям соборов и верховных первосвященников против еретиков и схизматиков, объявляя, что эта мера стала необходимой с тех пор, как он был осведомлен, что ересь делает ежедневно новые успехи. Вследствие этого папа поручал ему преследовать еретиков и подвергать их наказаниям, внесенным в устав, между прочим соблюдать специально тот устав, который лишает виновных всех их чинов и должностей, будут ли виновные епископы, архиепископы, патриархи, кардиналы или легаты, бароны, графы, маркизы, герцоги, принцы, короли или императоры. К счастью, ни Карл V, ни Филипп II не приняли учения Лютера и его комментаторов. Однако не менее верно, что папа имел намерение подчинить этих монархов распоряжениям своей буллы. Он не замечал только, что в случае действительной их еретичности они поступили бы так, как курфюрст саксонский и другие протестантские князья империи, которые издевались над громами Ватикана, как это делают и ныне: буллы главы римской Церкви значили для них не более решений тибетского далай-ламы.[1040]

XIII. Если бы Филипп II был благоразумным государем, дела государства не дошли бы до того уровня, на каком они, как мы видели, находились. Ему не было бы нужды отыскивать далеко примеры вроде тех, которые приводит Лети, чтобы сделать из них правило для своего поведения. Ему следовало бы идти по стопам политики своего прадеда Фердинанда V в отношении Юлия II в 1508 году: этот государь приказал графу Рибагорсе, неаполитанскому вице-королю, повесить всякого, кто был бы захвачен с буллами отлучения от Церкви, равно как и тех, кто благоприятствовал бы их публикации.[1041] Он мог подражать своему отцу, Карлу V, в его распрях с Климентом VII, которому он вернул свободу только после того, как уверился в длительности мира и отвоевал достоинство императорской короны. Он должен был припомнить, что он сам имел мужество сделать, когда в прошлом году написал принцессе, своей сестре, с мудростью и энергией, действительно достойными государя. Следует ли после этого удивляться при виде тех дерзновенных притязаний, какими папы вызывают скандал во всем христианском мире? Они больше не сомневаются, что их предприятия в будущем будут иметь тот же результат, какой имели рассказанные нами события.

XIV. В 1582 году Григорий XIII осмелился дать приказ распубликовать в городах Калаоре и Логроньо декрет, отрешающий от должности епископа и поражающий цензурами буллы На вечери Господни («In coena Domini») епископа Калаоры и коррехидора[1042] Логроньо за то, что они исполнили приказания своего государя, а не то, что предписано в булле, которая была получена неожиданно и обязывала Филиппа II писать из Лиссабона, где он тогда находился, кардиналу Гранвелле,[1043] председателю совета Италии, чтобы тот предъявил от его имени надлежащие ходатайства.[1044] Павел V[1045] захотел в 1617 году осудить труд испанского юрисконсульта Севальоса о праве апелляции к гражданской власти, потому что он защищал как законное, справедливое и полезное право короля покровительствовать своим подданным против насилий и посягательств судей и других церковных властей. Филипп III[1046] велел сделать представления об этом предмете через кардинала дома Гаспара де Борху, своего посланника в Риме, и поручил ему 27 сентября склонить Его Святейшество к отказу от этого намерения, потому что в Испании не придадут никакого значения этому запрещению и приказаниям, которые ему вздумается дать на этот счет.[1047]

XV. Новые запрещения были декретированы Урбаном VIII против нескольких испанских сочинений, потому что в них доказывалось, что гражданская власть единственно имела право произносить приговоры по некоторым делам, расследование которых постепенно было узурпировано церковной властью с эпохи средневековья посреди всеобщего невежества. Это новое покушение побудило Филиппа IV[1048] представить папе через того же кардинала не менее энергичные Возражения.[1049] Они не помешали римской курии пойти на новые эксцессы. Когда вспыхнуло восстание Португалии, испанский король назначил епископов на вакантные места. Герцог Браганцский,[1050] хотя еще не был признан законным государем, назначил других лиц на эти епархии. Папа отказался утвердить назначения испанского короля и даже не захотел употребить самую простую меру избрания на должность, которая избавила бы его от отказа государю, сделавшему назначения.

XVI. В 1709 году Климент XI[1051] своим поведением побудил Филиппа V[1052] отослать от своего двора нунция с его трибуналом и запретить всякое сношение с римской курией. В то же время король поручил епархиальным епископам произносить приговоры по разным делам, по которым до тех пор прибегали к папе.

XVII. Были очень сильны распри между Климентом XIII и Карлом III[1053] по случаю увещательного послания от 30 января 1768 года, выпущенного против инфанта дона Филиппа Бурбонского, герцога Пармского. Наконец, едва ли найдется король, главным образом из австрийской династии, который не испытал бы печальных последствий политики Филиппа II, унизившегося до просьбы о прощении и до получения отпущения цензур как подсудный святому престолу и пособник еретиков. Он очень хорошо знал, что поведение папы несправедливо и что такой сильный удар со стороны римской курии, направленный на него и на его отца, мог быть лишь следствием интриг и клеветы. Этот довод должен был бы побудить короля оградить своих подданных от подобных несчастий, которыми угрожало существование инквизиции и которых тем больше следовало бояться, что делопроизводство суда совершалось секретно против обвиняемых, которые без опоры и без защиты, подвергались опасности потерять честь, жизнь и имущество.

Статья вторая

ИНКВИЗИЦИИ САРДИНИИ, ФЛАНДРИИ, МИЛАНА, НЕАПОЛЯ, ГАЛИСИИ, АМЕРИКИ И ОКЕАНСКИХ ОСТРОВОВ

I. Как бы ни были сильны эти доводы, Филипп II не только не сделал из них правила своего поведения, чтобы защитить свой народ от инквизиции, но решил еще расширить власть трибунала и заставить нести его иго тех своих подданных, которые не были испанцами и постоянно оказывали учреждению инквизиции самое энергичное сопротивление. В 1562 году Филипп II приказал сардинской инквизиции строго сообразоваться с правилами испанского святого трибунала в преследовании обвиняемых, хотя ему заметили, что до сих пор были известны только формы, установленные Фердинандом V и представлявшие собой несколько менее суровый характер.

II. С не меньшей суровостью отнесся Филипп II к своим подданным в графстве Фландрском. Карл V в 1522 году назначил Франсуа де Гульта, светского советника Брабанта,[1054] главным инквизитором Фландрии. Адриан VI (на следующий год одобривший его назначение) облек его всеми правами апостолической юрисдикции, с условием, что он возьмет членами суда священников и богословов. Вскоре были назначены три провинциальных инквизитора: старший каноник-монах Иперна[1055] для Фландрии и подчиненных ей местностей, первенствующий в духовенстве Монса[1056] для Геннегау и декан Лувена для Брабанта, Голландии и других провинций. Климент VII назначил главными инквизиторами кардинала Эверарда из Марки, епископа Льежского (Люттихского) и советника Франсуа де Гульта, о котором я только что упомянул. Эта мера не уменьшила прав других инквизиторов. Декан лувенский справил в 1527 году несколько аутодафе, причем присудил шестьдесят лиц к различным карам, допустив их затем к примирению с Церковью. В 1529 году были обнародованы страшные указы против еретиков, возобновленные в 1531 году с некоторыми смягчениями, удержавшимися впоследствии.

III. По смерти лувенского декана Павел III в 1537 году назначил главными инквизиторами его преемника по деканату и каноника Дуса. Они вступили в должность с одобрения Карла V, давшего им полномочия через свой совет в Брабанте в 1545 и 1550 годах. В 1555 году Юлий III[1057] разрешил декану и канонику иметь помощников с передоверием полномочий. Павел IV в 1560 году сделал то же по отношению к первенствующему из Валькане и к доктору богословия из Лувена, Мишелю Байо. С 1550 года вое эти лица носили наименование церковных министров. Карл V запретил им впредь называться инквизиторами вследствие ненависти, внушаемой этим именем народу. Фландрская инквизиция показала себя крайне суровой в начале своего учреждения: она налагала такие же кары, как и испанская, но усиливала их, прилагая к большему числу случаев. Филипп II умерил деятельность этого трибунала своим указом от 28 апреля 1556 года.