Затерявшийся. Дилогия - Мельнюшкин Игоревич

   По хорошему надо бы всё одно новую базу строить, но зимой да ещё при общей эйфории, что отсиживаться нам здесь осталось недолго, объяснить людям, что надо готовить запасные варианты отсидки, трудно. Не хочет никто делать лишнюю, а по зиме и очень трудную работу. Приказать, конечно, можно, но большинство не поймёт. Актив-то понимает, тем более видя как немцы сгоняют людей к железной дороге и заставляют копать траншеи и котлованы под блиндажи и огневые точки. Дорогу в предыдущие дни пощипали славно - за те десять дней, что прошли после спешного восстановления дороги, гитлеровцы вытаскивали из-под откоса ещё четыре состава, это если не считать двух, что рухнули на участке, что идёт на север от Полоцка. Вот у немцев таких раздумий: строить или не строить, нет. Нагнали народу и пусть те мёрзлую землю ковыряют. А главное сделать мы особенно ничего не можем, как их разгонишь, если фашисты пообещали каждого десятого расстрелять, коли в срок не управятся.

   Зря мы в эту расстрельную эпопею ввязались. Сразу после нашего гоп-стопа с эшелоном, гитлеровцы опять начали хватать людей в городе и вдоль железной дороги, пообещав расстрелять их, если бандиты, то есть мы, не прекратим подрывы. Мы сдуру решили пугануть коменданта, что сами можем расстрелять пленных, а их у нас уже больше полутора десятков набралось. Ага, нашли с кем мериться. На следующий день немцы начали показательные расстрелы, ну а нам куда деваться... Короче, третьего дня пустили в расход последних двоих - думали у фашистов хватит мозгов не нагнетать, даже предложили обменять пленных на заложников, но это уже был шаг отчаяния с нашей стороны. Что этим гадам стоило устроить обмен, а потом ещё людей нахватать? Не стали, так и продолжили расстрелы посреди города, ну и мы выводили по паре человек на дорогу и там их кончали.

   Теперь у нас больше пленных нет, кроме Вальтера, тот как узнал про то, что творится, тогда ещё не всех пленных в расход пустили, есть не мог, сидел в землянке и трясся. Думал, его тоже грохнем, но мы к нему уже как-то даже и привыкли. А коменданту мы второе письмо переправили, что теперь пленных будем брать только для допросов, после чего сразу уничтожать. Это сразу после его заявления, об уничтожении не только, взявших в руки оружие, но даже подозреваемых в сочувствии бандитам. Похоже, теперь у нас намечается полный беспредел и наплевание на любые законы, что мирного времени, что военного. Но не мы начали.

   Зиновьев вошёл без стука, но сразу спросил разрешение обратиться. Не нравились мне последнее время его взгляды, какие-то уж чересчур внимательные, и уж больно себе на уме.

  - Товарищ младший лейтенант госбезопасности, - ишь как официально, точно какую гадость задумал. - А откуда вы так хорошо немецкий язык знаете?

  Ага, давно я этого вопроса ждал, надеялся, правда, что не дождусь, потому как нормальной отмазки так и не придумал. Что же, придётся отмазываться по дурацки.

  - Тогда уж присаживайтесь старшина, раз пошёл такой разговор. Только давайте сначала определимся - что вас интересует больше: причина моего знания немецкого языка, или личность сидящего перед вами человека? - О, как сразу подобрался. - Проблема в том, что ответа нормального у меня на ваш вопрос и нет.

  И я слегка пожал плечами, ожидая реакции собеседника.

  - Вашу, как вы сами выразились, личность, мы проверили, и ещё будем проверять - внешне старшина спокоен, хотя я ощущаю его как сжатую пружину - но сейчас меня интересует лишь заданный вопрос. Постарайтесь ответить именно на него.

  - И как мне это сделать? Ведь вам или вашему начальству наверняка уже известно, что и в школе, и в институте я французский учил. Точнее старался, но ни Татьяна Ильинична, это наша школьная учительница, ни Анастас Ефимович, что пытался вбить в меня эту науку позже, так в целом и не преуспели. Мать даже репетиров пыталась нанимать, но быстро поняла, ещё в школе, что дело это безнадёжное, только деньги на ветер выбрасывать. Ну не давался мне сей предмет! И что - зная всё это, вы поверите, будто я за те полтора месяца, что в одиночку по лесам бегал, сумел немецкий выучить? На котором до войны кроме 'Рот фронт', ни единого слова произнести не мог. Вот и получается, товарищ старшина госбезопасности, что единственным нормальным, материалистическим объяснением этого казуса будет одно: перед вами сидит матёрый враг, для которого этот язык родной.

  Молчит старшина, лишь взглядом сверлит: мол, колись мил человек, до самого донышка колись. Всё правильно, он сюда не болтать пришёл - мою болтовню слушать. Авось и вылезет даже не фактик какой - так, намёк на него, шероховатость мелкая. И разговор этот, чувствую, далеко не последний. Будут ещё беседы задушевные, и темы для них найдутся - не на одном же немецком языке свет клином сошёлся. Много у командира здешнего отряда странностей, хоть и не все видны невооружённым глазом. Но глаз-то у моего визави не просто вооружён - глаз-алмаз, что 'увидит даже прыщик на теле у слона' (вот чёрт, опять поговорки какие-то дурацкие в голову лезут). Но до тех пор, пока явная польза от моих действий многократно превышает гипотетический вред, что способен измыслить самый подозрительный ум, разговоры эти так разговорами и останутся. Главное, чтобы у старшины не сложилось впечатления, будто я пытаюсь его обмануть или убедить в чём-то. А поэтому, врать и не надо, а говорить лишь правду - о том, что спрашивают. А о чём не спрашивают - помалкивать. Вот где вы видели особиста, который заподозрит объект разработки в способности 'поглощать' чужие души? Правильно, нигде. Для этого ему надо родиться лет на триста раньше и служить в Святой инквизиции.

  Вот и продолжу исповедь в таком ключе: 'Что могу знать не скрываю, в чём могу быть уверен - не сомневаюсь, ну а что ни в какие ворота лезет ... Вот вам, товарищ старшина, факты и ешьте их с кашей, а я в стороне глазами похлопаю, потому как сомневаюсь'. Эх, как бы не переиграть!

  - Приходилось ли вам слышать истории о том, как люди после травмы, повлекшей потерю сознания, внезапно обретали знания языков, на которых раньше не говорили? Судя по вашей гримасе - слышали, но не верили. Ведь так?

  - Так, товарищ младший лейтенант. А вы? - вернул подачу старшина.

  - Мне тоже приходилось... Как-то я прочитал, уж не помню даже где, в раннем детстве ещё, вроде как в журнале 'Вокруг света', старом, ещё с ятями и фитами, историю... Хотя может и не там, я в детстве много читал, это уже когда высшее образование пошёл получать не до того стало - зубрёжка. Так вот, прочитал я заметку о том что какой-то, вроде бы моряк, получил травму, то ли реем каким, то ли гиком, по голове его треснуло. Моряк был вроде португалец, а может испанец, не суть важно, но, очнувшись, он заговорил по-французски, хотя до того знал с десяток фраз. Гипотез у учёных было много - одни говорили, что он мог слышать французскую речь, но не обращать внимания, а мозг всё запоминал, а потом бах - и мозаика сложилась. Другие считали, что это память предков сработала - был кто-то из его предков французом, и вот таким образом потомок знания получил. Что-то ещё вроде придумывали, но, вы правы - поверить в это было сложно даже подростку. И, тем не менее, был у меня такой случай - Тут я сделал небольшую паузу, хлебнув воды - Я, когда в окружение попал, сначала просто по лесам бегал, как многие. И, похоже, начал потихоньку сходить с ума от собственного бессилия: ни патронов нет, ни осознания ситуации - немцы в десяти шагах о чём-то болтают, а я не понимаю, что они в следующий момент делать собираются. А они, порой, такое творили... В общем, начала мной овладевать навязчивая мыслишка: 'Ну его, этот французский, а вот немецкий язык мне теперь край как нужен. Как угодно: хоть бога с чёртом проси, хоть башкой из дуба выколачивай знание этого проклятого языка'. По крайней мере, никаких других мыслей из того периода сейчас вспомнить не могу, как в тумане был. Всё вдоль дорог шатался и в обрывки немецкой речи вслушивался, пытаясь понять хоть что-нибудь. Но без всякого толка, до поры, до времени. И вот, однажды, я тогда как раз к Жерносекам подходил, голодный был, усталый, не выспавшийся, пёр прямо по дороге, да ещё и винтовку нес, уже не исправную. Тут немцы и выскочили сзади, я даже звук мотора мотоцикла не расслышал, да что там - даже не помню как они в меня стреляли. Очухался, башка раскалывается, всё кружится, мордой в луже крови валяюсь. Повезло, что пуля вскользь прошла, только оглушила.

  - Это оттуда у Вас этот шрам на голове?

   - Ну да. Встал я и сдуру попёрся дальше. А немцы в деревне. Тут такая на меня злость напала - первому я просто шею сломал. До этого даже сил идти почти не было, соплёй можно было перешибить, плюс потеря крови, но такого бугая завалил. Перед смертью, он-то думал, что перед моей, ещё обругал меня свиньёй и говнюком, а я понял, но внимания тогда не обратил. И потом, когда ещё двоих убил, понял что они кричали, но тоже ноль внимания на это. Торкнуло меня уже тогда, когда документы их рассматривал, прекрасно понимая, что написано. Тут-то до меня и дошло - сбылась мечта идиота. Правда, на этом я не остановился и иногда, когда свободный вечер выдастся, беру любой текст подлиннее на немецком языке и читаю почти до потери сознания. А для устных упражнений у меня теперь постоянный учитель есть и, что особо ценно, добровольный - Вальтер всегда рад возможности погутарить на родной мове. Так что, теперь я в недлинной беседе с любым немцем за своего сойти могу... Вот, собственно, и всё. - Добавил я немного помолчав - Не знаю: удовлетворит ли вас такой ответ, но другого у меня всё равно нет.