Рота, подъем! - Александр Ханин

– Нэт, ты спрашивал, есть ли права. Да, права есть…

– Уйди. Уйди с глаз моих долой.

Солдат, не спеша, повернулся, сунул руки в карманы и ушел.

– Рота, в казарму. Наводим порядок на территории, – прокричал

Тараман, и мы побрели без всякого построения к казарме, пиная листья и окурки.

Наведения порядка не получилось. Через двадцать минут явился ротный и сказал, что весь личный состав направляется в музей на курсах "Выстрел". Это не привело большинство солдат в неописуемый восторг, так как во время уборки можно было куда-нибудь тихо отойти или придумать себе занятие по символической уборке прошлогодних листьев у дальней березы за парником, где никто тебя и искать не будет, а при таком культпоходе придется стоять и… ничего руками не трогать. Но приказ есть приказ, и рота, построившись всего в течение получаса, направилась к главному корпусу курсов "Выстрел".

Мы шли мимо офицерских жилых корпусов и общежитий, где обитали курсанты, имеющие минимальное звание майоров. Мимо магазинчиков и парков. Мимо здания сауны и подсобных помещений. Мимо учебных корпусов и тренировочных залов. Территория курсов "Выстрел" была обширной. На входе в двухэтажное здание генерального корпуса, под которым явно виднелся рабочий подвал с окнами, нас приветствовал подполковник.

– Кто меня не знает – я куратор второй роты подполковник Амусов.

И вместе с вашими непосредственными командирами мы решили провести общую экскурсию места, где вы имеете честь служить. Это не просто часть, это Краснознаменные, ордена Ленина и Октябрьской революции, высшие офицерские курсы "Выстрел" имени маршала Шапошникова.

Единственного офицера царской армии, оставленного Сталиным в живых.

Вы имеете честь обеспечивать учебный процесс по подготовке старшего офицерского состава советской армии и иностранных учащихся. А теперь пройдем внутрь, и начальник музея старший прапорщик Иванюк расскажет вам об экспонатах, собранных в это месте.

– Кучнее, кучнее, – начал Иванюк. – Высшие офицерские курсы

"Выстрел" были основаны в 1918 году. Первым начальником курсов был

Филатов…

Слушать монотонный голос прапорщика было не очень интересно, но он постоянно одергивал отвлекающихся.

– Посмотрите на портрет. На портрет посмотрите. Солдат ты куда смотришь? Вот на этот портрет башку свою поверни. Это один из начальников курсов "Выстрел" Яков Крейзер. А вот на этом портрете генерал-полковник дважды Герой Советского Союза Давид Абрамович

Драгунский. Давид Абрамович дольше всех являлся начальником курсов

"Выстрел". Шестнадцать лет. С 1969 по 1985 года. Вот какой умный был. Очень умный и хороший человек. Я его лично знал. Он со мной за руку здоровался.

– Он был председателем антисионистского комитета, – подал голос кто-то из солдат.

– Да, был. Верно. Ему Родина доверила. А сюда посмотрите. Сюда.

Это комната посвящена маршалу Шапошникову. Борис Михалыч был выдающийся военный деятель и теоретик, профессор. Вот тут, под стеклом его ордена. Три ордена Ленина, два – Красного Знамени, очень редкий орден Суворова I степени, ну и другие ордена и медали. Ты куда смотришь солдат? Там баб нет, там шинель весит. Шапошникова шинель. Видишь, какая большая. Таких, как ты, в эту шинель двоих можно завернуть. А это фуражка маршала. Шестьдесят четвертого размера. У тебя какой размер, солдат? Пятьдесят второй? Вот сразу понятно, что мозгов ноль. А у Шапошникова шестьдесят четвертый размер фуражки! Во, какая голова была. Сразу было видно – умный человек. Ума много, голова большая и фуражка, значит, большого размера нужна, – сделал логический прапорщицкий вывод начальник музея.

Дальше мы прошли в комнату, где хранились образцы оружия. Первый раз в своей жизни я воочию увидел и американскую автоматическую винтовку М-16, и израильский УЗИ, и другое иностранное оружие, но, самое главное, что тут были представлены десятки видов автомата

Калашникова. Кто только не производил это оружие: и китайцы, и египтяне, и африканцы, и, конечно, Советский Союз.

– Товарищ прапорщик, а кто сейчас командир курсов? – спросил я.

– Ты чего, новенький?

– Так точно. Два дня как в полку.

– Тогда понятно. Ты прибыл практически одновременно с генерал-майором Генераловым. А до него два года начальником… не командиром, а начальником курсов был генерал-лейтенант Кривда.

– Есть "правда", а есть "кривда", – схохмил кто-то из солдат.

– Вот когда ты будешь генералом, тогда и будешь шутки шутить, – обрезал его Иванюк. – На этом наша экскурсия закончилась. Всем выходить. Живее, живее. Руками витрины не трогаем. Живее.

Рота построилась и под предводительством офицеров отправилась в сторону казарм.

– Гераничев, – сказал ротный, как только мы отошли за угол, – отведи роту в казарму, мне домой надо зайти.

Гераничев махнул рукой к фуражке, от чего показалось, что он поднимает ладонь к фонарному столбу, и метров через пятьдесят повернулся назад:

– Стефанов, отведи роту. Мне в общежитие надо за портупеей.

Еще метров через двести Стефанов, идущий рядом со мной, сказал:

– Можешь отвести роту в казарму? Мне на склад НЗ надо.

– А сами не дойдут?

– Дойдут, в общем-то.

И Тараман исчез быстрее, чем офицеры.

До казармы дошли единичные. Кто-то вспомнил, что у него задача от ротного, кому-то вдруг понадобилось срочно найти друга в стройбате, кто-то пошел в "чепок". А я и еще пара солдат уселись на лавочке под тенью елей.

– Ну, как тебе "курсы"? – спросил меня рыжий солдат.

– Музей прикольный, "чепок" классный, да и вообще, я такого никогда не видел.

– Тут раньше, мужики рассказывали, еще круче было, – сказал солдат. – Это когда Драгунский был. Он помимо снабжения из округа смог провести снабжение из генштаба, как для иностранных учащихся.

Тут такое было, что пойти на дембель в форме считалось "в падлу".

Шли в пакистанских рубашках, в джинсах, в фирменных кроссовках и с дипломатами.

– Да где же вы это брали? У курсистов воровали?

– Ты чего на голову упал? Все в местном магазине продавалось.

Пошли, покажу.

Мы встали и направились в офицерский городок. Навстречу нам шли офицеры и, отдавая честь, не интересовались, чего это мы сюда забрались. По дороге Прохоров, такой фамилией именовался рыжий солдат, показывал местные достопримечательности.

– Вот это детское кафе. А это баня. А вон за баней – сауна с бассейном. Ее еще Драгунский построил.

– И солдаты ходить могут?

– Нет, солдатам нельзя, а офицеры и прапорщики могут. Но сейчас меньше, почти не ходят, этот Генералов… Драгунский делом занимался, офицеров берег, две новых общаги построил, новые казармы начал строить. Кривда – тот дороги тут строил. Два года все пахали, зато ни одной ямки нет, а этот Генералов… Так о чем я говорил-то?