Свет - Рейвен Кеннеди

class="p1">– Уверен, что вы хотели бы отказаться, король Ревингер, но из-за случившегося той ночью в Рэнхолде погиб правитель. Вы не хуже меня знаете, что обстоятельства сами того требуют.

– И все же, как указал мой премьер, суда не было, когда убили короля Фулька.

Судя по выражению лица Ману, он меньше всего хотел, чтобы Слейд об этом упоминал. Однако он хорошо скрывает свои чувства, насмешливо скривив губы.

– Смерть короля Фулька, тоже трагическая, произошла совершенно иначе. Его предал собственный народ. Его убийца уже был приговорен к смерти за свои преступления.

– И это заявил царь, который только выиграл от смерти Фулька.

Ману смеется.

– Да бросьте, Ревингер. Царь Мидас был давним союзником короля Фулька.

Слейд, ни капли не впечатлившись, смотрит на него.

– Союзники постоянно друг друга предают. Разве нет?

Еще один колкий вопрос.

На лице Ману застывает улыбка, в которой нет ничего приятного.

– Похоже, сегодня вечером мы не придем к консенсусу, Ваше Величество, потому позвольте я скажу вам прямо. – Он лезет в карман и, достав свиток, протягивает ему. Слейд не разворачивает его, и тогда Ману говорит: – Там все изложено для вас. Первое и Второе королевства согласны с нами. Леди Аурен должна предстать перед судом.

– А я уже сказал, что мы отказываемся.

– На вашем месте я бы хорошенько призадумался, король Ревингер, – показав на свиток, отвечает Ману. – Потому что в зависимости от вашего ответа Первое и Второе королевства готовы отказаться от торговли с вами. Мы оба знаем, что ваше королевство, усеянное болотом и гнилью, не сможет обеспечить продовольствием ваш народ. Ваше королевство без нас не выживет. Потому, если вы не согласитесь ее отправить, все торговые соглашения будут официально расторгнуты.

Если я раньше считала повисшую в комнате тишину ненасытной, то теперь она совершенно неутолима. Она пожирает нас, поглощая каждое слово, каждое движение, пока мы не оказываемся полностью ею поглощенными.

Уоркен – первый, кто ее пробивает.

– Понимаю. А готовы ли ваши королевства жить без поставок из Четвертого королевства? Насколько знаю, в частности Третье королевство очень стремилось скупить больше прав на наши поставки нефти, поскольку в их районе не так много древесины для розжига, для восьмидесяти процентов масла для факелов им понадобится наша нефть.

– Монархи решили, что справедливость превыше всего.

Слейд встает из-за стола. Когда он опирается руками о стол, Ману судорожно глотает, и это единственный предвестник его опасений.

– Передайте своей сестре, что не только она может уморить королевство голодом, – почти рычит Слейд. – Я отравлю ее землю гнилью от пограничной области до самого берега. Или, может, здесь и сейчас просто сгною вас и тем самым тоже отправлю послание.

Я вздрагиваю от его угрозы, видя, как на его шее пульсируют линии.

Ману отодвигает стул, и от пронзительного скрипа у меня закладывает уши.

– Вижу, на сегодня мы закончили, – холодно говорит он. – Я останусь на одну неделю, король Ревингер, а на седьмой день должен получить ваш окончательный ответ. – Он обводит взглядом остальных. – Я предлагаю вам дать своему королю мудрый совет – в особенности, относительно угроз по отравлению гнилью целых королевств. Мы все прекрасно знаем, что ваша армия самая могущественная в Орее, но еще знаем, что ваше войско утомилось от путешествия в Пятое королевство и обратно. Может ли уставшая армия даже под руководством вашего извращенного командира Рипа победить целых четыре королевства?

Посмотрев снова на Слейда, он напевает себе под нос и расправляет рубашку, отчего переливающаяся синяя ткань оседает, как накатывающие волны.

– Мы просим лишь о справедливом суде по праву наших объединенных союзов. Не спешите объявлять войну Орее, король Ревингер, если не хотите отвечать за сотни тысяч погибших. И помните, вы и ваша гниль не сможете быть сразу везде.

Ману на долю секунды переводит взгляд на меня, а потом поворачивается и уходит. Дверь за ним закрывается ударом приливной волны, которая вот-вот поглотит нас без остатка.

* * *

Когда Слейд все выкладывает Лу, Джадду и Дигби, в ответ раздаются суматошные гневные выкрики и проклятья. За исключением разве что Дига – он не шумит, но хмурится.

– Чертова королева Кайла, – говорит Лу, покачав головой. Вырезанный в ее волосах кинжал выглядит еще отчетливее в теплом свете камина.

Мы сидим на верхнем этаже в комнате, в которой я еще не была, и ее разделяет всего несколько дверей от личных покоев Слейда. Здесь стоит только большой стол посредине, а слева маленькая стойка с бутылками и кубками, которые только и ждут, когда их наполнят. На столе стоят стаканы, которые либо сжимают руками, либо о них забывают.

– Долго? – спрашивает Джадд.

Слейд делает большой глоток и отвечает.

– Уоркен и Барли сверились с цифрами. Если мы немедленно введем нормирование по всему королевству, то прокормим наших людей исключительно за счет запасов примерно… примерно четыре недели без поставок.

Всего месяц?

Я смотрю на Слейда, который сидит, упершись локтем в стол, и задумчиво водит пальцами по подбородку. Я увязла в неуверенности и задаюсь вопросом, как монархи оправдывают голод невинных людей. В мыслях слипается воспоминание о том времени, когда я ехала по столице Хайбелла и угодила в трущобы. В каждом обветшалом доме виднелись лишения, на худых людях висели невесомые лохмотья. Я всего раз взглянула на мытарства этих людей, на то, как они с ними справляются.

– Четыре недели? – Джадд присвистывает. – Ну, не лучший вариант.

– Я думала, они слишком зависят от нашей нефти и драгоценных камней, чтобы отважиться на такое смелое противостояние, – добавляет Лу.

Слейд допивает.

– После такого настроения людей ухудшатся. А значит, будут беспорядки и всплеск преступности. Нам понадобятся патрули. Нелегкая задача для армии, которая возвращается после долгих недель странствования по долбаной замерзшей Пустоши. – Он качает головой. – Мы выдержим осаду от другого королевства. В бою наша армия победит любую другую. Но мы не сможем победить их всех сразу, потому что у нас ограничены запасы продовольствия и наша армия уже устала.

– Они наносят удар, когда мы наиболее уязвимы. И перекрывать доступ к еде… Это довольно суровое наказание за то, что я не согласился привезти Аурен на этот дурацкий суд.

– Они ее боятся, – говорит Дигби. Когда все поворачиваются к нему, он пожимает плечами. – Если они верят этим слухам, то думают, что она может украсть и их силы. Они этого не хотят.

– Чего они действительно не хотят, так это нажить врага в моем лице, – почти рычит Слейд. – От голода умирают чертовски дольше, чем от гнили.

На моей коже скапливается холодный пот ледяными каплями.