Диалоги - Диас Назихович Валеев

Общий свет, и на месте, где стояла женщина, — он, мужчина.

О н. Где вы? Нет. Ушла… (Набрав номер.) Да, я, я! Помнишь, ты рассказывал на днях? Какая-то радиационная авария у вас? Да, нужно. Что это, серьезно у нее? Пропала? Я тебя спрашиваю, серьезно или есть шанс? Практически это смертельно? Да, завтра на конгресс. Так ты говоришь, врачи считают… (Бросает телефонную трубку. Тут же раздается телефонный звонок. Хватает трубку.) Дина?.. Это вы? (Швыряет телефонную трубку.) Зачем она появилась? Чтобы уйти?

Д е в у ш к а, нагая, гибкая, юная… Она словно изваяна из чистых слепящих потоков света, словно рождена из темноты. Но появляется и какая-то фигура, трепещущая красными и черными крыльями. А музыка все стремительней, стремительней. Все это опять как тревожное и странное видение.

Резкий звонок в дверь, обрубающий все. Он бросается в прихожую, возвращается — но не с Диной, с  Д р у г о й  ж е н щ и н о й.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Я звонила. У тебя кто-то был!

О н. Подожди! Ты же врач. Ты должна знать. Большая доза облучения? Примерно семьсот рентген. Что происходит? Само течение болезни? В чем оно проявляется?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Не знаю. Я же занимаюсь другим.

О н. Но хоть что-то ты должна знать!

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Зачем это тебе?

О н. Ну?!

Д р у г а я  ж е н щ и н а (недоуменно и растерянно). Не знаю. Кажется, резкая потеря сил, тошнота. Все это в первые часы. Через несколько дней смерть. Но если человек переносит эту стадию заболевания, выдерживает, потом какое-то время его состояние может быть и неплохим. Недолго, конечно.

О н. Что значит неплохим?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Не знаю я ничего… (Садится у стола.) Дай мне сигарету.

О н. Ну, а потом что?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Дай мне спички, пожалуйста.

О н. Я спрашиваю тебя, что будет потом?! Я спрашиваю тебя!

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Что, наконец, случилось? У тебя такие глаза! Ты измучил меня совсем… Как подачки, как жалкой подачки, я жду всегда твоего звонка, твоего зова! Тебя неделями не бывает. А я все жду, жду, а ты бог знает где!

О н. У меня такая работа.

О н а. Даже когда ты бываешь здесь, у тебя одна работа. Какая-то пропасть между нами. И в твою душу я не могу пробиться. Я устала… Не мучай меня! Почему ты даже не слышишь меня?

О н. Зачем я отпустил ее одну?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Кто эта женщина? Кто? Я никому тебя не отдам!.. Я люблю тебя. Тебя, тебя я люблю! Ну солги хотя бы, соври чего-нибудь, ведь я поверю, поверю! У тебя даже лицо изменилось, когда ты увидел меня здесь.

О н. Ладно. Не будем об этом.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Ты уходишь? Куда?

О н. Может быть, я еще увижу ее? Если успею?

Д р у г а я  ж е н щ и н а (яростно). Я не отпущу тебя никуда. Никуда ты не пойдешь!

О н (отдирая ее руки). Не надо, прошу тебя.

Д р у г а я  ж е н щ и н а (с мольбой). Как же это? Ведь все было хорошо? Ведь вчера еще, только вчера все было?

О н. С ней несчастье. Она облучилась. Пойми же. Ну, успокойся. И пойми меня. Прошу тебя, пойми. Я не знаю, кто она. Я вернусь, я только ее увижу… Я ждал ее. Я всю жизнь ждал ее. А она пришла, чтобы тут же уйти навсегда. Пойми же и отпусти!

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Ты сам не знаешь, что делаешь. Завтра лететь. У тебя важный доклад на конгрессе. Ты же сам говорил, что еще не все продумал. А это все пройдет. Такое бывает, бывает!.. Ты сошел с ума!

О н (с силой отняв от себя ее руки). Сошел с ума? А ты думаешь, та жизнь, которую я веду сейчас, — это нормальное состояние? Ты привыкла видеть меня другим? Видеть меня таким тебе страшно? Просто человеком, обыкновенным человеком, — уже страшно?

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Ты никогда не был таким!

О н. Да! Половину жизни отдать работе. Спать по четыре часа в сутки! А в итоге? Да, я создаю завтрашний день. Но я сам, мы сами… способны ли сегодня понимать друг друга? Слышать чужую боль, как свою? Слава, власть, деньги? Но никогда не будет ее, этой женщины! Ее вообще не будет на земле! Она была обречена еще раньше. Едва родилась. Она уже тогда была обречена! И кто знает, возможно, и я в какой-то мере виноват в этом. Мы глупы и беспомощны. Мы вызываем к жизни силы, а потом не можем обуздать их. Если бы человек с рождения облучался не злом, не корыстью, а красотой. У меня доклад, говоришь? Да! Но, быть может, на конгрессах, подобных тому, в котором должен участвовать я, пора уже во весь голос говорить о человеческих аспектах нашего дела? Не потому ли у меня и не идет мой доклад?

Д р у г а я  ж е н щ и н а (плача). Столько лет я тебе отдала!

О н. Ты привязана ко мне. Но если бы ты знала, как я завидовал тебе, тому, что ты любишь, тем, кто любит. Другим я внушаю зависть, но я сам был завистником! А я хочу, я тоже хочу быть человеком!

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Я боюсь за тебя. Я боюсь.

О н. Я сейчас!.. Поверь мне, я сейчас!.. Мне бы только увидеть! Я сейчас!..

Гремит входная дверь.

Д р у г а я  ж е н щ и н а. Господи! Господи! Я ничего не понимаю!

Меркнет свет, и только время начинает свой счет. Звенящий резкий скрип тормозов, гудки машин, обычный шум жизни большого города, и всполохи автомобильных фар, и чей-то смех, хохот, и над всем этим, словно суть самой жизни, — жесткие удары времени.

Сквер у автовокзала. Скамейка. Резкий визг тормозов машины.

О н а (почувствовав взгляд и обернувшись). Вы?