Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

лицо, погрузилась в лабиринт улочек, петляющих вокруг площади. Быстро нашла нужную улицу – ту, что вела к обержу, где остановился Кристиан. Анжела шла медленно, разглядывая фасады домов, пока не увидела здание с гербом над дверью, свидетельствующим об объединении обержей Оверни и Прованса. Значит, она зашла не туда. Анжела вернулась немного назад и увидела геральдический щит над обержем Франции. Здание, как и остальные, оказалось простым двухэтажным домом. Анжела прождала двадцать минут, но дверь оставалась закрытой, не давая надежды заглянуть внутрь. Несмотря на барнузу, Анжела чувствовала, что нервы ее на пределе. Что, если он откроет дверь и заметит ее?

Обойдя квартал, Анжела прошла по улице мимо церкви Святой Агаты и очутилась перед Священным лазаретом, массивным трехэтажным зданием больницы, принадлежавшей ордену и выходящей задним фасадом на узкий залив Калкара-Крик. Анжела взглянула на галерею, ведущую во внутренний дворик, где виднелись апельсиновые деревья и кто-то набирал воду из колодца. Наконец она заметила, что паж ордена направляется прямо к входу. Окликнув мальчика, Анжела вложила ему в руку записку:

– Передай это фра де Врису.

Не успел паж опомниться, как Анжела скрылась в церкви Святой Агаты. Сердце бешено стучало. В храме было пусто. Анжела зажгла свечу и опустилась на колени перед алтарем.

В тот вечер за ужином Антонио спросил ее между делом, как прошел день.

– Неплохо, – ответила Анжела. – Я решила отправиться в сторону Луки. Но прогулка вышла скучной, лучше бы я поехала в Дингли, как планировала.

– Я сегодня встретил дона Паоло, – сообщил Антонио, накладывая себе полную тарелку еды.

При упоминании приходского священника церкви Святой Агаты Анжела замерла, не донеся вилку до рта:

– Правда?

– Да. Он сказал мне, что видел тебя в Биргу.

Анжела чуть не выронила вилку.

– Я… Думаю, он прав. Церковь Святой Агаты я тоже успела посетить, – спокойно произнесла она.

Бросив быстрый взгляд на жену, Антонио вернулся к еде.

– Биргу от Луки довольно далеко. К тому же твой приход здесь, в Мдине.

– Да, конечно. Просто я подумала о Джулио, вот и все. Я так давно его не видела. Мне захотелось навестить его бывший приход. Я там много лет не была, поэтому решила войти внутрь. Ничего особенного. Обычная прихоть.

– Мм… – промычал супруг, делая глоток вина. – Дон Паоло даже не был уверен, что это ты.

Она поспешила сменить тему. Антонио не давил на нее. Несмотря на опасность, она не могла заставить себя остановиться. На следующее утро Антонио ушел в Университá обсуждать какую-то зерновую сделку. Анжела отправилась верхом в уединенное место к югу от Биргу, рядом с заброшенным амбаром. Она переживала, что он может не найти это местечко или вообще не захочет прийти. Но вот он появился. Его конь легкой рысью скакал вдоль дорожки. На Кристиане была черная монастырская каппа с небольшим вышитым восьмиконечным крестом ордена. Приблизившись к Анжеле, он любезно кивнул:

– Баронесса, рад снова вас видеть. Ваша нога в порядке?

– Да, благодарю вас, фра де Врис.

Она посмотрела ему в глаза, ища в его взгляде подтверждение тому, что он мечтал об этой встрече. Однако вид у него был скорее смущенный.

– В записке было сказано, что речь идет о чем-то важном?

– Так и есть, – ответила она с загадочной улыбкой. – Прошу вас, следуйте за мной.

Она развернула лошадь и погнала ее рысью на восток. Озадаченный Кристиан последовал за ней. Биргу быстро скрылся из виду. Они пересекли широкую пустошь и оказались у подножия холма. Дальше тропинка петляла между камнями, среди заброшенных полей. На старых картах эти тропы были помечены как дороги, а теперь полностью заросли серебристой травой. Через некоторое время вокруг не осталось и следа присутствия человека. Они приблизились к морю, и Анжела остановила лошадь у возвышающейся над водой скалы. Спешившись, она начала расстилать спрятанное под седлом покрывало. Кристиан смотрел на нее с возрастающим беспокойством.

– Баронесса Бука, возможно, сейчас не…

– Пожалуйста, помогите мне, хорошо?

Он неохотно спрыгнул с коня. Анжела лучезарно улыбнулась, ее золотисто-каштановые локоны блестели на солнце.

– Расстелите вот тут, ладно? – попросила она Кристиана, протягивая ему покрывало.

Затем Анжела открепила от седла кожаную сумку, подождала, пока Кристиан не расправит покрывало, и села. Открыла сумку и вынула хлеб, сыр, бутылку бренди, два серебряных бокала. Жестом пригласила его присесть рядом. Не дожидаясь его одобрения, она налила ему до краев.

– Прекрасная выдержка, из вашей страны, – сказала она. – Надеюсь, вам понравится.

Кристиан сел напротив нее, стараясь держаться как можно дальше.

– Я больше привык пить воду, а не вино. Великий магистр запрещает крепкие напитки.

– Разумеется, вы бы никогда не ослушались великого магистра.

– Зависит от бренди, – честно ответил он.

– А как насчет женщин? Общение с ними тоже под запретом? Обет безбрачия незыблем?

Кристиан вспыхнул, непривычный к такой прямоте и настроенный весьма подозрительно:

– Баронесса, я…

Анжела наклонилась вперед и поцеловала его в губы.

От неожиданности он чуть не опрокинул бокал. Приподнявшись, он мягко, но решительно отодвинул ее от себя.

– Простите, – произнес он. – Я не могу.

– Вы находите меня непривлекательной?

– Напротив, баронесса. Вы красивая женщина. – Он отвел взгляд, пытаясь подобрать верные слова. – Вашему супругу невероятно повезло.

– Забудьте о моем супруге! – покраснев, воскликнула Анжела.

– Как вам будет угодно, – ответил Кристиан. – И все-таки он ваш муж.

– Давайте без нравоучений, фра де Врис! У него полно женщин на стороне!

– Как это грустно. Сочувствую вам. Конечно, это не мое дело.

Увидев, что он встает и собирается уходить, Анжела не поверила своим глазам.

– Помочь вам все собрать? – спросил Кристиан.

– Не уходите, – попросила она.

Мгновение спустя она уже сидела одна, пытаясь навести порядок в мыслях.

Бертран сразу же объявил его сумасшедшим.

– Анжела Бука, вероятно, самый лакомый плод на этом Богом забытом острове, а ты не сорвал его, хотя она сама тебя об этом просила? Ты явно не в своем уме! Куда катится этот мир!

– Ее муж – один из членов городского самоуправления, – сказал Кристиан. – Уверен, он бы не обрадовался, узнай, что я топчу его сады. Мне бы не хотелось увидеть, как он расчехляет ружье в мою честь.

– Ну тогда все просто. Возьми ее и ничего ему не рассказывай. Я бы так поступил на твоем месте. А еще лучше – отправь ее ко мне!

– Она красавица, это правда, – рассмеялся Кристиан. – Но заполучить ее в постель не входит в мои планы. Каким бы это ни казалось соблазнительным, я дал обет и не собираюсь его нарушать. Если бы я и проявил слабость, то желательно с женщиной менее… замужней.

– Обет! – фыркнул Бертран. – На всей Мальте не найдется рыцаря, кто время от времени не смазывал бы свой фитиль. Единственный клинок, который интересует орден, – это тот, что мы поднимаем против неверных. И уж никак не тот, что у тебя между ног!

– Как поступают другие рыцари – их личное дело, – возразил Кристиан. – У них свои счеты с Богом, а у меня свои.

– Ты слишком принципиален и щепетилен, фра де Врис. Просто позор для человечества! Я умываю руки.

Украшенная развевающимися знаменами Ватикана, галера величественно прошла мимо оконечности Шиберраса и пушек форта Сант-Эльмо, проскользнула вдоль Гэллоус-Пойнт и вошла в Великую гавань. Весла взмывали в унисон под медленный и безжалостный стук барабана. Реи из тика, деревянные панели на корме отполированы и украшены сценами из жизни Христа. На носу стояли четверо трубачей в широкополых фетровых шляпах и шелковых блузах, колышущихся на ветру. По сигналу капитана они подняли блестящие трубы, чтобы возвестить прибытие пассажира галеры. Однако это было лишь формальностью. Слухи уже распространились по острову подобно пожару, быстро перейдя из наблюдательных башен на берегу в каждый приход и частный дом.

Он здесь.

Рядом с капитаном, в тени навеса из лавандового цвета парусины, стоял викарий инквизитора. Это был высокий худощавый мужчина в черной сутане и длинном черном плаще, с черным пилеолусом на голове. Его лицо было исхудалым и бледным, борода аккуратно подстрижена. Суровые черты приобретали еще более зловещий оттенок в пурпурном свете солнца, проникающем сквозь тент. В одной руке он держал Библию в черном кожаном переплете, а в другой сжимал ароматическую коробочку с апельсиновыми корками и гвоздикой и время от времени подносил ее к носу, чтобы