Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович

– По вашим меркам такая цена соизмерима приобретаемому спокойствию?

– Да.

Чем больше Андрей узнавал о «Тандеме», тем труднее ему становилось.

Он не обладал достаточными знаниями, чтобы оценить, осмыслить огромный объем новой информации.

Один неправильно сделанный вывод мог нанести непоправимый вред, и потому, переговорив с Дрогом, он не стал излагать Ван Хеллену опасений ксенобианина.

– Они испугались протеза. Сочли, что Астафьев превращается в киборга, по аналогии с начальными формами ИНЫХ.

– Дебилы, – зло выругался Доминик.

– Не напрягайся, командир.

– А что мне делать?

– Думай о скорой встрече с ребятами.

– Ты все‑таки веришь ему? – сощурился Ван Хеллен.

– Ксенобиане не умеют лгать, – ответил Андрей. – Я много узнал о них благодаря подсознательной памяти. Задумайся, ведь Дрог добровольно  ведет нас к своему сектору.

– Если это не ловушка, – мрачно предрек Ван Хеллен.

– Мы можем поставить определенные условия, чтобы обезопасить себя.

– Какие, например?

– Если всех пленных содержат в одном месте, я потребую у Дрога, чтобы их вывели из состояния паралича и вернули им оружие.

– Если он пойдет на это…

– То мы воспримем его действия как доказательство окончания войны, – завершил мысль Доминика Андрей.

– Он такая шишка среди ксенобиан? Хочу – начинаю войну, хочу – заканчиваю, да?

– У них общественный разум. Наверное, решения принимает не Дрог, сейчас он лишь посредник, выражающий волю всех разумных ксенобиан.

– Ладно, Андрей Поживем – увидим.

Идти осталось недолго, вскоре просека, ведущая через живой, не окаменелый лес, принадлежащий человеческой биосфере, вывела небольшой отряд на просторную вырубку, где высилось куполообразное здание, сплетенное из толстых, узловатых стволов ксенобианских деревьев.

Как и бункера древней линии укреплений, оно было не построено, а выращено, с применением уникальных технологий, которыми Чужие владели в совершенстве.

Боевые особи Чужих, всю дорогу сопровождавшие Дрога, остались снаружи, а он, прежде чем пригласить людей внутрь постройки, счел за благо предупредить.

– Держите себя в руках. Не думаю, что вам понравится увиденное, но не следует неверно истолковывать назначение наших устройств Они служат для поддержания жизни.

– Все поняли? – Ван Хеллен демонстративно закинул И ПК за спину. – Мотаем нервы на кулак. Не надо повторять моего срыва. Наша задача – освободить ребят, все остальное пока что побоку.

С этими словами он вслед за Дрогом шагнул во влажный сумрак гнезда.

Необратимые изменения происходили в их сознании.

Тяжелее других приходилось Доминику Его мировоззрение ломалось, в то время как рассудки репликантов, таившие в своих глубинах сокровенные воспоминания прошлого, лишь гнулись, словно тонкие прутья под ураганным ветром.

Оглядываясь по сторонам в сумеречном коридоре, похожем на ребристую глотку фантастического животного, Курт Зигель не испытывал страха, даже отвращение не тревожило душу – все выглядело внове, и лишь нервное возбуждение периодически давало знать о себе, накатываясь волнами внутреннего жара.

Коридор плавно изгибался, поднимаясь вверх по широкой спирали.

Помещения отделялись от него тонкими полупрозрачными мембранами, обладающими странным свойством – они не рвались, когда через них проходил кто‑то из Чужих, а растягивались, истончались, повторяя контур тела, затем раздавался вибрирующий звук, и невредимая органическая пленка вновь оказывалась на своем месте.

Ван Хеллен совсем иначе воспринимал восхождение по спиральному коридору. Он находился в логове врага,  и его разум ничего не мог поделать с въевшимся в душу чувством.

Чтобы не концентрировать внимание на окружающих деталях чуждого интерьера, он поравнялся с Дрогом, решившись заговорить с ним.

– Это не похоже на казарму, – произнес он, с трудом заставив свои голосовые связки воспроизводить непривычные фонемы чуждого языка.

– Не казарма, – коротко ответил Дрог. – Инкубатор.

– Андрей, – позвал Доминик Лозина.

Тот поравнялся с ними, благо ширина ребристого коридора позволяла‑идти рядом.

– У меня горло не выдерживает. Поговори с нелюдем.

– Что тебя интересует, командир?

– Он заявил, что мы находимся в инкубаторе. Здесь производят бойцов?

Лозин перевел вопрос.

Доминик ожидал короткого утверждения, но Дрог по непонятной причине пустился в шипящие пояснения.

– Инкубатор расположен ниже, – выслушав его, перевел Андрей. – Там действительно выращивают боевых особей. А мы направляемся в залы спящих.

– Ты не чувствуешь тут подвоха? Слишком уж он покладист.

Лозин не стал обращаться за разъяснениями к Дрогу.

– Ты не понимаешь образ мышления ксенобиан, – ответил он Доминику.

– Ну, так поясни. До меня все еще не доходит, – меньше суток назад мы были готовы порвать горло друг другу… Он думает, что в обмен на заложников мы поделимся с ними ресурсом Мира? Где мотивы? Я не вижу их, Андрюша, хоть убей. Вчера была война, и вдруг мир. Ты оглядись – их десятки, сотни… Он не понимает, что, выиграв бой за компьютерный центр, мы проиграли все остальное? Или для него тайна, что людей сейчас можно пересчитать по пальцам?

– Дело не в распределении ресурсов, командир, – голос Андрея вдруг зазвучал глухо, будто он в напряжении ждал какого‑то события.

– А в чем?

– В ком… – поправил его Лозин. – Во мне. В моей памяти, в посланиях адмирала.

– Хочешь начистоту? – Ван Хеллен искоса посмотрел на Андрея. – Я ничего не понимаю. Этим записям много лет. Что произошло после обрыва связи – неизвестно. Где сейчас находится «Тандем»? Что нам проку от этих знаний, если Мир остается Миром и нам жить в его скорлупе до скончания века?

– Я так не думаю, командир. Если системы «Тандема» выдержали Внешнюю Атаку и наш межрасовый конфликт, значит, корабль имеет огромный запас живучести. История регресса обратима. Мы можем вернуть знания, это очевидно, и, обладая ими, восстановить «Тандем».

– Андрей, оглядись вокруг. Зачем им люди? Неужели твой Дрог не понимает – одно последнее, незначительное усилие, и они станут тут полными хозяевами?

Лозин отрицательно покачал головой.

– Им не справиться в одиночку, – с уверенностью возразил он. – Подавляющая часть систем управления построена на основе наших технологий Только люди могут эффективно управлять всем комплексом «Тандема».

– Тогда почему мы столько лет бились насмерть? – Задал Доминик не дающий покоя вопрос. – Где логика?

– Ее нет, – согласился Андрей. – Виной всему Внешняя Атака, которую, вне сомнения, провели ИНЫЕ,  командир. Почему они не завершили ее полным уничтожением «Тандема», непонятно, но основные системы отключились, практически весь экипаж погиб, от него остались отдельные люди и ксенобиане, дезориентированные, запертые в отсеках, разделенные вакуумом, вынужденные бороться за каждый глоток воды и воздуха. Какое‑то время разгерметизированный смежный сектор разделял нас, потом произошла новая встреча, но потомки выживших, по крайней мере со стороны людей, не смогли верно истолковать события, не захотели вернуться к прежним отношениям и разделить ресурс систем жизнеобеспечения поровну.

– А зачем, мрак их всех раздери, ксенобиане решили захватить смежный сектор? – насупился Доминик. – Ты разве не видел их линии укреплений?

– Дрог все объяснил мне, – стараясь сохранять спокойствие, ответил Андрей. Сейчас ему приходилось общаться с Ван Хелленом очень осторожно, выдавая ему информацию малыми дозами, чтобы нечаянно не спровоцировать командира на новый срыв.

– «Тандем» нес на борту два сменных экипажа. Ксенобиане не нуждаются в криогенном сне, жизнь их разумных особей коротка по сравнению с нашей, но их выручает наследственный механизм общей генетической памяти. Каждый из новорожденных обладает опытом и реальными воспоминаниями прошлых поколений. Они – общественный разум, в отличие от нас, индивидов.