Котел - Лэрри Бонд

– Помни, тебе важно разговорить Соловьева. Отделывайся общими фразами где только можно. Понятно?

Эрин снова кивнула. Ее немного сердило, что с ней обращаются не то как с младенцем, не то как с круглой идиоткой, однако она была тронута столь очевидной заботой Алекса о своей безопасности. Он не мог не знать, что процедура встречи давно ею обдумана, однако не в силах был удержаться от того, чтобы не заставить ее еще раз остановиться на всех возможных нюансах. Для человека, известного среди прочих работников посольства под кличкой "Ледышка", Алекс слишком нервничал.

Если бы она сказала ему об этом сейчас, он мог ответить, что опасается, как бы эта их авантюра не испортила превосходное прикрытие, которым они пользовались уже несколько лет. Но Эрин-то знала, отчего его так трясет. Они вместе работали, все лучше узнавали друг друга, и это сближало их все сильнее, независимо от того, хотели ли они в этом признаться или нет. Тем временем грузовик притормозил и остановился.

– Приехали, Алекс. Новодевичий монастырь прямо и направо, – донесся из кабины заглушенный перегородкой голос Хеннеси.

– Хвоста не было?

– Нет. Алкотт и Теппер тоже подтверждают, что все чисто.

Вторая пара оперативных работников ЦРУ должна была следовать за грузовиком на легковом автомобиле, чтобы вовремя засечь всякого, кто попытается за ним проследить.

– Все в порядке, не так ли? – спросила Эрин.

– Возможно, – Алекс вовсе не выглядел удовлетворенным. – Возможно, их наружное наблюдение уже дожидается нас на месте, так что им не было нужды вести нас по городу. – Он вздохнул. – Это твоя последняя возможность отказаться, Маккена. Никто не осудит тебя за то, что ты отказалась сунуть голову в осиное гнездо.

– Нет, – Эрин энергично тряхнула головой, стараясь отогнать сомнения и легкий страх, шевельнувшийся глубоко внутри. Что если русские уже здесь, уже поджидают ее? Картины ареста, пыток, заключения в камеру пронеслись у нее в голове стремительной чередой, и она почувствовала, как сердце ее забилось быстрее.

– Отлично, – ровным голосом подвел итог Банич. Повернувшись к ней спиной, он быстро поднял жалюзи, прикрывавшие одно из задних окон кузова. – Похоже, все чисто. Начинаем.

Быстрым движением он отпер заднюю дверь, спрыгнул на мостовую и помог Эрин выйти. Ей показалось, что эта быстрота была вызвана стремлением Алекса к тому, чтобы все началось и закончилось как можно скорее, пока он не передумал и не запретил ей в последний момент пойти на встречу.

Агенты сверили часы.

– Сейчас – 5.58. Если Соловьев не появится через пять минут после назначенного срока, возвращайся прямо сюда. Не вздумай медлить. Все ясно?

Эрин не ответила. Повинуясь долго сдерживаемому импульсу, она подалась вперед и внезапно поцеловала Алекса. Затем девушка повернулась и побежала к стенам монастыря.

Алекс Банич смотрел ей вслед, и с лица его не сходило ошеломленное выражение.

Новодевичий монастырь – Новый Монастырь Пресвятой Девы Марии – вырастал перед ней массивной громадой высокой зубчатой стены с двенадцатью башенками. Постройки монастыря, увенчанные православными золотыми куполами и резными крестами, лишь едва выглядывали из-за этих белых гладких стен. "Что бы вы ни делали, не заходите на территорию монастыря, – предупреждал ее Алекс, – иначе мы потеряем с тобой связь".

Теперь Эрин стало понятно, почему он так на этом настаивал. Радиосигналы ее передатчика непременно были бы экранированы толстыми стенами, возведенными с таким расчетом, чтобы противостоять стенобитным машинам и пушечным ядрам. Выстроенный в 1524 году, монастырь и снаружи и изнутри напоминал скорее крепость или тюрьму, нежели святой храм. Некоторые из русских царей действительно использовали его в качестве золотой клетки для опальных женщин из знатных родов, которые казались им слишком влиятельными или слишком опасными. Эрин помнила об этом и надеялась, что назначенная здесь встреча не станет для нее дурным предзнаменованием.

Совсем рядом блестела река, отражая лучи утреннего солнца, которое вставало где-то за спиной Эрин. Москва-река, петлей охватывая огромный комплекс стадионов, кортов, бассейнов и тренировочных площадок, значительно расширенный накануне Московской Олимпиады 1980-го года, текла мимо монастыря на север.

Эрин увидела Валентина Соловьева у главных ворот монастыря – у высокой арки, поддерживаемой двумя толстыми колоннами. Одетый в спортивные трусы и футболку, полковник выглядел несколько иначе, чем в форме. Теперь он казался доступным и не столь внушительным. В ожидании полковник старательно делал вид, будто наблюдает за работой двух бородатых, перепачканных красками художников. А вдруг это переодетые сотрудники контрразведки, притворившиеся художниками? При мысли об этом Эрин невольно замедлила бег.

Она знала, что Новодевичий монастырь был излюбленным местом уличных московских художников, однако в такой ранний час ворота монастыря были все еще закрыты. Эрин перешла на шаг и приблизилась. Оба художника работали над акварелями, изображавшими монастырь на восходе солнца. Толстые кисти двигались быстро, уверенно нанося прозрачные краски на белую пустоту листов.

Эрин почувствовала значительное облегчение, и все ее страхи немного отступили. Либо среди агентов ФСК были одаренные художники, либо эти парни на самом деле были теми, кем они казались – голодными студентами, пытающимися заработать несколько лишних рублей продажей своих картин с изображением одной из самых знаменитых достопримечательностей города.

Заслышав шаги, Соловьев обернулся. Увидев Эрин, он улыбнулся, но она обратила внимание, что взгляд офицера остался внимательным и настороженным. Полковник заговорил с ней по-русски:

– Вы все-таки приняли решение. Я рад.

Эрин ответила на его родном языке, стараясь смягчить свой американский акцент:

– Вас, кажется, это удивляет. Почему?

Полковник пожал плечами.

– У вас и так, должно быть, немало других дел, особенно в последнее время. Вы могли быть заняты, – покосившись на двух художников, Соловьев кивнул головой в направлении улицы за ее спиной.

– Может быть, пробежимся?

Эрин отметила, что он старательно избегает называть ее по имени.

– Разумеется. Если, конечно, вы уверены, что сможете выдержать мой темп.

Соловьев снова улыбнулся, на этот раз от души. Шагнув вперед и выйдя из-под арки, он повернул направо, направившись к реке. Эрин без труда удалось приноровиться к его темпу.

Несколько минут они бежали молча, потом свернули в тихую улочку, параллельную Москве-реке. Вдали виднелись бледно-коричневые башни гостиницы "Украина". Навстречу им попадалось совсем мало машин и грузовиков – бензин для частных автомобилей выдавался по карточкам, и количество его строго ограничивалось.

Наконец Эрин, не в силах и дальше сдерживать свое любопытство, нарушила затянувшееся молчание:

– Итак, полковник, все решать вам. Для чего вы хотели меня видеть?

Соловьев повернул к ней голову, и Эрин с удивлением увидела в его серых глазах веселье и радость. Полковник слегка приподнял одну бровь:

– Нужна ли еще какая-то причина, кроме простого и естественного желания насладиться вашим обществом?

– Да, нужна, – Эрин знала, что многие мужчины находили ее привлекательной, однако у нее в голове никак не укладывалось, что такой человек, Как Соловьев, может ради плотского желания или даже ради любви поставить под удар свою карьеру. Кроме того, она догадывалась, что такой привлекательный мужчина вряд ли имеет затруднения со здешними русскими красавицами. Удовлетворить его желаниям они могли с тем же успехом, а волочиться за ними было куда безопаснее.

– Ну что же, это справедливо, – кивнул Соловьев, и его лицо стало серьезнее. – У меня такая причина есть.

Эрин ждала продолжения, держась рядом с ним. Похоже, что Соловьев в конце концов пришел к какому-то решению. Не сбавляя темпа, полковник повернул в небольшой парк, раскинувшийся на берегу реки у западной стены монастыря. Засыпанная гравием дорожка вела сквозь благоухающий сад, огибая два прудика. Наконец он остановился возле парковой скамейки и повернулся так, что они с Эрин оказались лицом к лицу.

– Я знаю, что вы выказали мне огромное доверие, придя сюда сегодня утром, мисс Маккена. Я вполне мог оказаться подсадной уткой, агентом-провокатором, ведь верно?

– Эта мысль приходила мне в голову, – призналась Эрин.

– Все это вполне объяснимо, – пожал плечами полковник. – Кое-кто из моих соотечественников славится своим умением проделывать подобные штуки. Но не я.

Пристально поглядев Эрин в глаза, он продолжил:

– Вы должны правильно понять меня. Если хоть одно слово из того, что я сейчас вам скажу, достигнет чужих ушей... Фьюить! – он присвистнул, одним быстрым движением полоснув себя ребром ладони по горлу. Взгляд его внезапно стал угрюмым. – Я не драматизирую, мне просто известно, что такие вещи случались. Я знаю это, быть может, лучше других.