Ветры Разрушения - Питер Джон Хорнби Петтер-Бауэр

того, что я мог передать устно с акцентом и расширением деталей. В частности, я подчеркнул тот факт, что террористы действовали в районе миссии Святого Альберта на трастовой земле племени Кандейя (TTL), представляя непосредственную и серьезную угрозу для фермеров-столетников, граничащих с этим районом.

АВМ Арчи Уилсон поднял этот вопрос на заседании OCC и предложил командующему армией направить войска в подозрительный район для проверки. Однако, поскольку ни командующий армией, ни глава CIO не знали о каких-либо сообщениях от своих людей, этот вопрос был отложен до предстоящего заседания Совета национальной обороны премьер-министра.

На этой встрече были представлены результаты разведки 4-й эскадрильи, при этом подчеркивалось мое убеждение в том, что террористы были активны в миссии Святого Альберта в течение некоторого времени. Армия, полиция и ИТ-директор согласились, что район должен быть проверен без промедления. Но премьер-министр хотел знать, почему Департамент внутренних дел (INTAF), который отвечал за все вопросы в TTLS, не сообщил об этом случае. В ответ он получил заверения от секретаря INTAF Дона Ярдли, что никакая подобная деятельность не могла произойти без ведома INTAF, и была дана гарантия, что ни один террорист не приближался к фермерскому району Сентенарий.

Меня снова вызвали в штаб ВВС, где мне рассказали, что произошло, и сделали серьезный выговор за то, что я “вникаю в наземные ситуации, которых просто не существует” и за то, что “вызываю ненужную тревогу и уныние”. Но затем, 21 декабря, будущий командир ЗАНЛА Соломон Муджуру (также Мутизва и псевдоним Рекс Нхонго) возглавил атаку на ферму Альтена из своего базового лагеря недалеко от миссии Святого Альберта. Когда стало известно, что он и его последователи из ЗАНЛА проводили там идеологическую обработку местных жителей с мая, ни слова не было сказано о том, что 4-я эскадрилья достаточно предупредила об их присутствии пятью месяцами ранее. К тому времени уже ничего нельзя было добиться, говоря: “Мы же вам так говорили!” Но это было чертовски невыносимо!

Я был в штабе ВВС через пару недель после нападения на ферму Альтена и выходил из здания, когда командующий ВВС Джон Мосс увидел меня и пригласил в свой кабинет. За все время моей службы я мало общался с ним. Среднего телосложения, симпатичный и очень популярный среди всех, этот седовласый офицер был хорошо известен своим уравновешенным характером и мягкими манерами разговора. Все офицеры ВВС знали, что Джон Мосс был выдающимся рассказчиком, обладавшим удивительной способностью рассказывать истории и шутки в течение многих часов без перерыва. Дело было не в том, что он наслаждался собственным голосом, а просто в том, что он мог удерживать внимание желающих слушателей и развлекать без видимых усилий.

Джон Мосс, очевидно, знал, что я точно предупредил о маршрутах и местоположении ЗАНУ и что все это было проигнорировано. Он не то чтобы извинился, но попросил, чтобы я похвалил свою эскадрилью за хорошую работу и заверил людей в лучшей поддержке в будущем.

Подготовка к операциям в буше

ВЕРНУВШИСЬ В ТОРНХИЛЛ, я ПРИСТУПИЛ к совершенствованию оперативных методов и снаряжения 4-й эскадрильи. Одна из моих идей, хотя и не связанная с борьбой с повстанцами, заключалась в том, чтобы помочь полиции выявить главарей во время массовых беспорядков. Беспорядки в поселках Гвело продолжались в течение всего дня после гибели Гая Мантон-Джексона и его техника, когда их вертолет разбился ночью в плохую погоду при размещении для поддержки полиции Гвело. Пилоты 4-й эскадрильи рассказали мне, как им удавалось довольно четко видеть зачинщиков с воздуха, но эти подстрекатели беспорядков всегда находились дальше всего от полицейских сил, провоцируя беспорядки из-за спины бунтовщиков. Как только беспорядки прекратились, полиция не смогла установить личность зачинщиков.

Я решил изготовить резервуар для хранения жидкой краски, которую можно было бы выливать на лидеров беспорядков, чтобы их личность была известна еще долгое время после прекращения беспорядков. Я обратился за помощью к медицинскому персоналу Торнхилла и выбрал Бриллиантовый зеленый, потому что считалось, что он безвреден и его очень трудно смыть с кожи и одежды. Насколько я помню, бриллиантовый зеленый был водорастворимым красителем, используемым для отслеживания кровотока в человеческом теле.

Как только разработанный мной резервуар заработал удовлетворительно, я искал возможность протестировать систему на живой мишени, чтобы подтвердить технику нанесения и долговечность красителя. Блестящие зеленые кристаллы, растворимые в воде, придавали воде в резервуаре темно-сине-зеленый цвет без проблем при перемешивании. Итак, я поместил смешанную жидкость в сорокачетырегаллоновую бочку, расположенную на нужной высоте, чтобы быстро наполнить бак, когда он будет закреплен на полу рядом с задней дверью "Трояна".

Я возвращался с обычного рейса, когда заметил банду заключенных, работавших на рулежной дорожке недалеко от порога травяной взлетно-посадочной полосы 13. Тюремные службы Гвело предоставляли Торнхиллу ограниченные трудовые повинности и располагали небольшой тюрьмой в Торнхилле для заключенных, совершивших мелкие правонарушения, которые вот-вот должны были стать моей целью. Сливной бак был установлен на троянце chop chop и заряжен жидким красителем. Затем я поднялся в воздух под предлогом необходимости потренироваться на низкоуровневых трассах. Оказавшись в воздухе, я совершил маневр, чтобы пролететь над заключенными в том, что авиадиспетчерам показалось бы низким и крутым поворотом на взлетно-посадочную полосу. Когда люди почти поравнялись со мной на внешней стороне поворота, была сброшена краска. Немедленно позвонили с диспетчерской вышки и сообщили, что с моего самолета упал поток зеленой жидкости. Я признал это, сказав, что жидкость была сброшена намеренно и что я возвращаюсь в эскадрилью.

Я сел в свою машину и поехал к тюремной банде. У каждого заключенного одна сторона тела была покрыта зеленым, и у всех были медно-золотые волосы. К сожалению, двое тюремных охранников в форме, которых я считал безопасными, тоже были зелеными от кепки до ботинок. Я подбодрил их всех двумя большими бутылками кока-колы и отправился навестить начальника тюрьмы в Гвело, чтобы сообщить ему, что произошло. Я рассказал ему, чего именно я пытаюсь достичь, и предложил заплатить за чистку или замену униформы. Он сказал, что в этом нет необходимости, потому что он рад, что в будущем можно будет отмечать лидеров беспорядков. Он согласился сообщить мне, сколько времени потребовалось, чтобы удалить краску с униформы как охранников, так и заключенных. Я сказал суперинтенданту, что меня больше интересует, как долго краска остается видимой на коже и волосах. Через десять дней я получил ответы. Семь стирок униформы, три дня на восстановление цвета волос и