Парацельс – врач и провидец. Размышления о Теофрасте фон Гогенгейме - Пирмин Майер

С другой стороны, Леонард Турнейзер (1530–1595), Освальд Кролл (1580–1609), Иоганн Баптист ван Хельмонт (1579–1644) и Франсуа Торкват де Мэрн (1573–1655), которых традиционно относят к вульгарному парацельсизму, творчески подошли к алхимическим трудам Парацельса и своими сочинениями внесли серьезный вклад в развитие химиатрии. [459] Несмотря на многочисленные обвинения Турнейзера, прожившего полную скандалов жизнь, в шарлатанстве, они не умаляют его значения как исследователя свойств воды. Что же касается Кролла и нидерландца Хельмонта, то их заслуги в различных областях естественнонаучного знания вообще не подлежат сомнению. Эти факты позволяют говорить о реальной и выдающейся роли Гогенгейма в истории естественных наук. Хельмонт, один из самых известных медиков-парацельсистов барокко, уже на более высоком методическом уровне продолжил начатую Гогенгеймом полемику с галеновской догматикой. За свою жизнь он провел огромное количество экспериментов и применил в своей практике любопытные квантитативные методы. Хельмонт обладал натурфилософским мышлением и в одинаковой мере интересовался специфическими свойствами мочи и вопросами о возникновении материи. Серьезно занимаясь изучением творчества Парацельса, он на основе сочинения «О горной болезни» вывел теорию газа. При этом Гогенгейм в данном случае выступает не как предшественник, а скорее как вдохновитель ученого-практика. Помимо Германии и Нидерландов, он именно в этом качестве действовал в Англии и Османской империи, где полностью пленил своим очарованием Ибн Саллума. Мощное посмертное влияние Парацельса, о котором можно написать целые тома, стимулировало активность его последователей, по крупицам собиравших творчество своего учителя и трудившихся над изданием и популяризацией его работ, а также способствовало появлению парацельсистских обществ. Содержание большей части сочинений Гогенгейма вплоть до сегодняшнего дня полностью не разгадано. Дело осложняется и тем, что от самого автора не осталось ни одной книги или оригинальной рукописи. В зальцбургском инвентаре содержатся лишь указания на «одну напечатанную и семь рукописных книг по медицине» [460] .

В XVI веке богатое собрание парацельсовских манускриптов находилось в пфальцграфской библиотеке замка Нойбург на Дунае. Здесь «княжеский писец» и «химик» Ганс Хилиан по поручению пфальцграфа Отто-Генриха (1502–1559) в течение нескольких десятилетий бережно хранил собрание из 141 рукописного тома. Большую часть рукописей составляли работы Гогенгейма. Отто-Генрих принадлежал к числу тех имперских князей, которые, страдая от нехватки средств, возлагали большие надежды на алхимию. Мы не владеем точной информацией о судьбе этих рукописей. Возможно, что вина за их исчезновение лежит на наследниках пфальцграфа, которые, как это можно предположить, с недоверием относились к алхимическому искусству и ставили его в один ряд с прочими сомнительными занятиями, не совместимыми с жизнью благочестивого христианина. Настоящие адепты таинственной алхимии, будоражившей многие пытливые умы от Раймунда Луллия до Парацельса, заботились о том, чтобы выставить свое искусство, вызывавшее недоверие и страх у окружающих, в благородном и почтенном свете. Однако, часто высказывая довольно смелые и нетрадиционные суждения, они шли на прямой риск в один прекрасный день пасть жертвами ортодоксального фанатизма. Примером настороженного отношения к алхимии может служить позиция курфюрста Эрнста Баварского, который, посетив нойбургскую библиотеку в сентябре 1597 года, посоветовал произвести инвентаризацию рукописного собрания, отделить «плохое от хорошего… и если содержание каких-либо книг уклоняется от истины, сжечь их как вредные и ненужные» [461] . К счастью, сам владелец библиотеки, с почтением относившийся к алхимии, не последовал этому совету. Но, несмотря на это, бесценные манускрипты в XVII веке все равно бесследно исчезли. До наших дней сохранилась лишь опись, в которой перечисляются названия хранившихся в библиотеке работ, а также другие записи, демонстрирующие высокий уровень библиотечного дела в замке. Нойбург был центром раннего парацельсизма. Его рукописное собрание стало основой для страсбургской рецепции Парацельса и издательской деятельности Хузера.

Упорно осваивая труды Гогенгейма, ученые теоретики и практики Европы раннего Нового времени подготовили почву для стремительного рывка алхимико-герметического мышления. Такие исследователи и коллекционеры, как Александр фон Зухтен, Иоганн Скультетус фон Берг по прозвищу Монтан, Адам фон Боденштайн, Михаил Шютц, Иоганн Гюнтер фон Андернах и другие, говорили об обновлении медицины в духе алхимии и видели в Гогенгейме Гермеса Трисмегиста новой эпохи. Оклеветанная в средние века, алхимия сняла покров, затемнявший ее лик, и засияла яркими красками. Вот что пишет об этом историк медицины Иоахим Телле: «Одним из примечательных моментов рецепции Парацельса в раннее Новое время был ошеломительный успех, который Гогенгейм снискал у носителей алхимического знания той эпохи, многочисленных врачей, фармацевтов и простых людей всех сословий, интересующихся естественными науками. Ему приписывали многие алхимические сочинения и называли его немецким Гермесом Трисмегистом. Этот необычайно стремительный процесс мистификации, который часто менял направление и устремлялся в сторону, прямо противоположную медико-фармацевтическому учению Гогенгейма, имел в своей основе схематический парацельсизм Отто-Генриха. Можно даже предположить, что его закрытость и недоверчивое отношение ко всему новому проистекали главным образом из надежды открыть, наконец, тайну философского камня, обещавшего золото и здоровье» [462] .

Показательной фигурой для раннего парацельсизма можно считать Михаила Шютца по прозвищу Токсит, родившегося в 1515 году в Штерзинге (Южный Тироль). Детские и юношеские годы он провел в Диллингене-на-Дунае, учился в университетах Тюбингена и Павии, а в 1537 году занял должность школьного учителя в швабском Урахе. Вскоре его обвинили в авторстве оскорбительного пасквиля, в котором высмеивался образ жизни местного священника, и изгнали из тех мест. Шютц не отчаялся и после неудачи в Урахе работал учителем в Страсбурге и аргаусском Бругге. В 1544 году на рейхстаге в Шпейере он был объявлен Poeta laureatus и увенчан символической короной. Уже в зрелом возрасте под влиянием Парацельса обратившись к медицине, он в 1564 открыл свою практику в Страсбурге, где в это время трудились также Гюнтер фон Адернах, Ульрих Гигер фон Пфорцхайм (находившийся одно время в услужении у Гогенгейма) и Дидемий Обрехт. Между 1564 и 1578 годом он сумел издать 23 работы своего учителя, среди которых были «Великая астрономия» и сочинение Зухтена «О тайне сурьмы», имевшее программное значение для медицинского использования металлических препаратов. Токсит известен также как издатель двух словарей парацельсовских терминов. Как и лексиконы Герхарда Дорна и Адама фон Боденштайна, увидевшие свет в 1560-е годы, словарь Шютца был издан с целью устранить ряд неясностей в терминологии Парацельса и получил впоследствии широкое распространение.