Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

В ужасе округлив глаза, Лешка узнал в нем старика Леонидаса…

Старец завистливый, злой,

подвигов недруг…

Андреас Кальвос.

Ода святому полку

…Щуку!

Да, да – это был именно он! Мерзкий старик… Перехитрил! Но как он узнал? Или ему сообщил Ласкар? Да, наверное, именно так все и было. А может быть, сегодняшней ночью была облава – но старику удалось уйти и теперь он просто‑напросто передислоцировался в другое место? А ведь вполне вероятно, что все именно таким образом и обстояло!

Все эти мысли приходили в голову юноши на бегу. Коляска! Только бы не упустить коляску! Эх, если бы… А вот хотя бы!

Рванувшись в сторону, Лешка запрыгнул в медленно едущую телегу – хорошо хоть, пустую – и, приставив к боку возницы кинжал, крикнул:

– Гони!

– Только не убивайте, господин! – Возчик явно оказался не из храбрых. – У меня шестеро детей. Пощадите!

– Гони, я сказал! Или убирайся с телеги!

При последних словах юноши, возница тут же спрыгнул и, громко крича и размахивая руками, побежал в противоположную сторону:

– Помогите! Помогите! Ограбили!!!

Усевшись поудобнее, Лешка ухватил вожжи:

– Н‑но!!!

И кони метнулись. Хорошие оказались кони, ничуть не клячи, хотя, конечно, и не рысаки. Но перли вполне добросовестно, скакали, что на гонках!

– Н‑ноо!

Йэх!

Дернувшись вперед, лошади едва не оторвались от телеги, да и сам Лешка, ничуть не будучи опытным возницей, едва не выпал, однако ничего, удержался.

– Эх, залетные!

Телегу немилосердно трясло. Копыта коней высекали из мостовой икры. Редкие прохожие испуганно жались к заборам.

– Н‑но! Н‑но‑о!!!

Перед глазами Лешки проносились вереницы деревьев… Эх, только бы какое не зацепить!

– Н‑но!

Едва не сбив прохожего, телега вылетела на небольшую площадь, которую успешно обогнула, зацепив боком фонтан, и, свернув в проулок, безбожно затряслась на кочках, поднимая серую пыль… А впереди – да рядом уже! – взвивался вверх точно такой же столб пыли – это, подпрыгивая на ухабах, неслась запряженная парой гнедых коляска Леонидаса Щуки!

Не уйдешь, гад! Не уйдешь!

Вот еще один поворот, вот еще… Вот!!!

Взвившись на дыбы, заржали кони. Вылетевший из перевернувшейся телеги Лешка бухнулся животом в грязь. Повезло – приземлился мягко… Быстро вскочил на ноги – коляска Леонидаса, сбавив вход, подъезжала к воротам какого‑то здания, чем‑то напоминавшего типичный феодальный замок – только без главной башни – донжона – и более, так сказать, приземистое… И знакомое! Очень знакомое! Высокая ограда, башенки из серого камня, сад, за ним – стена Константина. Господи! Да это же…

Приют «Олинф» – вот, что это такое! Попечительно‑богоугодное заведение некоего Скидара Камилоса, а проще – развратный притон, поставляющий малолетних мальчиков для гнусных богопротивных утех разного рода господ! Около года назад, будучи помощником тавуллярия секрета богоугодных заведений, Лешка так и не смог довести до конца расследование в отношении сего приюта, вернее, не успел… И вот теперь… А ведь прав оказался следователь Филимон Гротас! Похоже, попечитель приюта Скидар Камилос, старик Леонидас Щука и – уж как же без него! – лавочник Агамемнон Ласкар – одна шайка‑лейка. Шайка турецких шпионов!

Отряхнувшись от пыли, Лешка нагло подошел к только что захлопнувшимся за повозкой воротам и, громко постучав, закричал:

– Эй, черти! Пустите на девок‑то посмотреть, а!

В воротах со скрипом открылась небольшая, обитая железными полосками форточка.

– Чего орешь? – осведомился бородатый охранник.

– Я – с Леонидасом Щукой. Старик меня знает! Пропусти! Пусти, говорю!

– Подожди, – недовольно буркнул охранник. – Сейчас пойду, справлюсь…

Форточка резко захлопнулась.

Лешка поднял голову – а если не пустят? Кажется, если воспользоваться во‑он тем деревом, можно забраться на крышу. Конечно, если как следует раскачать ветку…

За воротами неожиданно лязгнуло. Засов, Господи! Ну, конечно, засов!

– Входи, – чуть приоткрыв створку, нетерпеливо махнул воротник и, пропустив юношу, загремел тяжелым засовом.

Пройдя по небольшой аллее между сараями, Лешка очутился на заднем дворе приюта. Аккуратно подстриженные кусты, деревья, высокая – в два человеческих роста – ограда. Желтое пламя факелов освещало небольшую вытоптанную площадку, посередине которой стояли деревянные козлы, по всей видимости, обычно используемые работниками приюта для наказания подопечных. Сейчас козлы были пусты. Вокруг них в ожидании намеченного действа негромко переговариваясь, толпились парни из шайки Леонидаса, самого же старика не было видно, как не было и захваченной им Агнии. Верно, они находились сейчас в каком‑нибудь из сараев или, может быть, в самом приюте. Было довольно прохладно, сквозь туманную полумглу серебряно мерцала луна.

Кивнув ребятам, Лешка старательно осмотрелся в поисках хоть какого‑нибудь оружия. Нож, это, конечно, хорошо – но мало. К козлам были прислонены палки – орудия будущей экзекуции. Подойдя ближе, юноша наклонился и взял одну, якобы проверяя на вес и удобство. Никто из подростков не обратил на его действия никакого внимания, еще бы, ведь все они были охвачены предвкушением предстоящей казни. Впрочем, даже не одной казни – двух. Кстати, и второй жертвы тоже нигде не было.

– Доброй всем ночи, други мои! – неожиданно прозвучал громкий скрипучий голос, и Лешка, вздрогнув вместе со всеми, обернулся, увидев выходящего – явно из сарая – старика Леонидаса Щуку. За ним, в компании довольно сильных с виду парней – прихлебателей старика, Лешка уже и забыл, как их звали, – улыбаясь, шагала… Зорба!

Так вот оно, к чему сон!

Интересно, что она тут делает? Будет развлекать шайку перед казнью? Вероятней всего… но…

Быть может, она и станет второй жертвой?! Да‑да, скорее всего – именно так и обстоит дело, если вспомнить слова лавочника. А девчонка‑то об этом и не догадывается, ишь, веселится, шутит…

– Догнал‑таки? – замедлив шаг, Леонидас повернулся к Лешке. – Видел, видел, как ты за мной гнался.

Юноша пожал плечами:

– Не знал, что это ты. Просто хотел вернуть деву.

– Ну, я так и понял, – посмеялся старик. – Уж извини, специально не останавливался, чтоб показать – какой ты раззява!

Сопровождавшие старика парни обидно ухмыльнулись. На поясе у каждого Лешка заметил сабли. Сабли… Это хорошо!

Равнодушно осмотревшая юношу Зорба вдруг поспешно опустила взор и искоса взглянула на старика. Лешка понял – узнала. Еще бы не узнать, после той бурной ночи… Девка явно работает на стражу эпарха – то‑то его так легко тогда взяли люди Филимона Гротаса, видать, танцовщица подсыпала что‑то в вино.

– Подготовьте площадку, – между тем распоряжался старик. – Факелы ближе, а вы… вы, вы, трое – поднесите огонь к ограде, там должны быть вделаны кольца для цепей… Нашли? Ну, вот и славненько. – Леонидас потер руки и засмеялся, меленько так, дребезжаще, гаденько. А потом, разведя руками, громко сказал:

– Знаменитая танцовщица Зорба будет сегодня плясать для вас, други мои! Посмотрим, как она пляшет, а уж потом… хе‑хе… займемся основными делами.

Участники шайки довольно зашептались, запереглядывались…

Лешка подошел к танцовщице и, взяв девушку за руку, отвел в сторону:

– Узнала?

– Да… – шепотом отозвалась Зорба. – Выдашь меня старику?

– Нет. Похоже, тебя уже выдали. Видишь эти козлы? Кольца для цепей… Одну жертву они держат в сарая… Подсказать, кто будет второй?

Зорба вдруг усмехнулась:

– Я не верю тебе!

– Не верь, твое дело. – Лешка пожал плечами. – Только попробуй последовать моему совету – это тебе ничего не будет стоить.

– Какому еще совету?

– Затяни танец, насколько возможно…

– Ну, это просто…

– И еще одно… Ты можешь вызвать в пляс кого‑нибудь с саблей?

– И это нетрудно сделать. Только зачем тебе?

– Увидишь.

– Что вы там шепчетесь? – подойдя, недовольно проскрипел Леонидас.

– Сговариваемся на ночь. – Лешка ухмыльнулся в ответ. – А что, нельзя?

Старик взял девушку за руку:

– Иди, спляши нам, Зорба. Отблагодарим, как и договаривались.

Кивнув, девушка отвязала от пояса бубен и вышла на середину площадки, к козлам.

Леонидас перевел взгляд на юношу:

– Думаю, ты уже опоздал с ночью, парень!

В прищуренных глазах старика мертвенно‑бледным светом блеснула луна.

Ударил бубен, и все затихли. Кое‑кто опустился на землю, а кто‑то остался стоять, полагая, что так будет лучше видно.

Снова звякнул бубен.

– Танец томящейся Афродиты! – громко объявила Зорба и, выгнувшись, сбросила с плеч покрывало, оставшись в длинной белой тунике без рукавов. Смуглые обнаженные руки танцовщицы двумя лебедями взметнулись к небу… Забил, задергался, задрожал бубен – и Зорба, сбросив сандалии, принялась танцевать, так, что у парней потекли слюни.