На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы. - Франсис Карсак

«Ангелы» жестом предложили проследовать за ними, и все вместе они вошли в длинный и голый коридор с гладкими белыми стенами, по широкой винтовой лестнице поднялись на верхний этаж и наконец оказались в просторной комнате, свет в которую проникал через окно, выходившее на огромный внутренний двор. Комната была меблирована низенькими диванами, длинным столом с короткими, но соразмерными ножками, гобеленами из восхитительной красновато-коричневой, с золотистым отливом, ткани, и представляющими пейзажи картинами, наименее красочная из которых заставила бы сойти с ума от зависти любого земного художника. Один из их хозяев бросил длинный заливистый призыв, и появилось существо с подносом, на котором стояли полные некоей красной жидкости кубки.

— Что ж, я ошибался. Назвать это человеком нельзя! Самое большее — выдрессированной обезьяной.

Вошедшее создание (которое, как им показалось на первый взгляд, принадлежало к той же расе, что и то, чей скелет они обнаружили), с его косматой кожей, выгнутыми дугой ногами, прогнатическим, с потухшими глазами, лицом, действительно больше походило на антропоидную обезьяну, нежели на человека.

— Я бы классифицировал их даже ниже, чем шимпанзе! Даже не знаю, как я мог так на сей счет заблуждаться! Наверное, лицо мне показалось не столь большим и широким.

— А не мог обнаруженный нами скелет принадлежать одному из «ангелов», а, Бернар? Мне кажется, это бы больше соответствовало общему виду…

— А что, вполне возможно. Правда, в голове у меня сейчас такой беспорядок, что я не могу даже вспомнить, какие у нашего скелета были ноги — прямые или выгнутые дугой… Впрочем, это не так уж и важно. Он сейчас в звездолете, и теперь я в любой момент смогу рассмотреть его как следует. Быть может, он даже принадлежал к той же расе, что и крестьяне, мимо которых мы пролетали?.. Тогда бы мы получили три совершенно разные расы…

— Я мог бы поклясться, — перебил его Купер, — что когда этот… индивидуум вошел, он выглядел менее обезьяноподобным, чем сейчас.

Человек-обезьяна кружил по комнате с подносом. Каждый из «ангелов» взял себе кубок, жестами предложив землянам последовать их примеру. Ривьер посмотрел на свой с недоверием:

— А так ли уж этот напиток для нас безопасен? Вот в чем вопрос.

— Полноте! Раз уж они нам его предлагают, значит, уверены в том, что он не может нам навредить!

И Купер промочил горло.

— Восхитительно! Напоминает старый портвейн. Разве что здесь плотность побольше…

Убежденные, хотя и непонятно чем, двое других землян также сделали по небольшому глотку. Затем последовала долгая попытка разговора: сначала — на языке жестов, потом — посредством слов. Земляне быстро осознали, что им никогда не удастся правильно произнести переливистые слоги хозяев жилища. Последние также в этом удостоверились и, приступив к изучению интерлингвы, на удивление быстро добились в этом определенных успехов. Но по прошествии трех часов они прервали урок, чтобы предложить землянам прогулку по городу.

Город показался гостям крайне примитивным и в то же время высокоцивилизованным. Технический уровень его обитателей выглядел низким: минимум машин, причем самых простейших. Но внутренние помещения освещались мягким белым светом, источник которого земляне так и не смогли обнаружить. Несколько раз они проходили мимо закрытых дверей, из-за которых порой доносилось легкое гудение или скрежет. На все их вопросы «ангелы» отвечали:

— Там, за дверьми, ничего нету.

«Это нормально, — подумал Ривьер. — Они нас не знают и не имеют ни малейшей причины открывать нам свои секреты, даже если таковые у них и действительно есть».

Экскурсия не отличалась разнообразием. Все части города походили одна на другую: чудесные жилые помещения, битком набитые бесценными произведениями искусства; длинные коридоры, где они лишь изредка сталкивались с местными жителями, которые грациозно сторонились, уступая им дорогу. Когда солнце начало опускаться, Ривьер — наполовину жестами, наполовину словами — попросил проводить его к летательному аппарату, чтобы отправить сообщение на звездолет. Ответил ему Колехайнен.

На борту все спокойно. Ергушову уже лучше, хотя я пока держу его в медпункте — на случай рецидива, все возможно. Помощник капитана и экипаж, в соответствии с указаниями, остаются на корабле либо же в непосредственной от него близости. Я поймал парочку птиц, которых решил придержать для вас, хотя и сгораю от желания взяться за скальпель! А что там у вас?

— Мы обнаружили необычную цивилизацию! Похоже, в основе ее лежит исключительно художественное творчество, притом что технический уровень довольно-таки низок. Что до обитателей, то они восхитительно красивы — и чрезвычайно любезны. И однако же… моментами у меня возникает неприятное ощущение, что все это — лишь фасад, ширма. Не ослабляйте бдительности. Буду выходить на связь каждый вечер в это же время.

* * *

Так прошло три недели. «Ангелы» уже спокойно общались на интерлингве, а земляне получили общее представление о цивилизации своих хозяев.

— А ты не знаешь, Бернар, что именно хотел сказать Тлииит, противопоставляя непосредственное сознание сознанию намеренному?

— Я не уверен, Ирэн. Тогда я, как мне казалось, понял, но сейчас… Они не только поразительные художники, но и глубокие философы, до которых мне ой как далеко!.. Я очень рад, что Тлииит и Уэуэна попросили взять их на Землю. Обе наши цивилизации лишь выиграют от этих контактов.

— Уэуэна божественна!

— Вы в нее влюблены, Купер?

— В каком-то смысле — да. Даже жаль, что межвидовые браки пока что еще невозможны. Да и сами согласитесь: ни одна земная женщина — не в обиду вам, Ирэн, будет сказано — не сравнится с ней с точки зрения возвышенной красоты. Нет, я ею просто любуюсь, словно какой-нибудь восхитительной статуей, не испытывая к ней ни малейшего сексуального влечения. Вот только, когда она здесь, я не могу отвести от нее глаз.

— Умопомрачительная красотка, согласны?

— Заткнитесь, Ривьер, не то я поверю во все эти мифы о циниках-французах!

— Да будет вам, не сердитесь! Тем более, мне пора уже выходить на связь со звездолетом. До скорого!

Он вернулся через двадцать минут — озабоченный и подавленный.

— Плохие новости: Кол мертв! Отправился поохотиться на небольших зверьков и отбился от группы… только сейчас нашли. Выглядел целым и невредимым, как мне сказал Ергушов, за исключением одной небольшой детали: его мозг высосан через небольшое, треугольной формы отверстие посреди лба! Его оружие валялось рядом, заряженное. Он не стрелял, а значит, был застигнут врасплох. Ергушов скоро будет здесь, прилетит на втором летательном аппарате, и у него, по его словам, ужасные новости. Какие именно, по радиосвязи он говорить не пожелал, заявив, что я все равно не поверю, пока не увижу доказательств.