Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

О-о-о… даже так? Хм-м-м… становится всё интересней и интересней…

— А смерть папы и Бурхата ты, значит, могла допустить? Демоны теперь тебе ближе, чем твоя семья? Хотя нет… НЕТ у тебя семьи! Ты её обменяла на этого демонического выродка!

Растерянно смотрит на меня и нервно теребит подол своего платья. Придумывает, как оправдаться? Что бы ещё мне такого показать, дабы очернить отца и превозвысить своего любовника?

— Амайя. Понимаю, что тебе сложно поверить в то, что я говорю, но сначала выслушай меня до конца, а потом я всё тебе покажу. И ты сама убедишься, что я не лгу.

В яблочко! Я угадала! Хм-м-м… справедливости ради, это было не сложно. Ведь что ей ещё остаётся, кроме как показывать события столетней давности, события, которые сейчас уже не имеют значения, события, которые давно стали историей?

Ну что ж… насчёт её участи я уже приняла решение, так что пускай говорит, что угодно. Я своих решений не меняю.

Глубоко вздохнув, прошла к кровати и, аккуратно придерживая поясницу, села. Глянув на мой откровенно скучающий вид, Айлин решила, что можно начинать.

— Спасибо тебе за возможность всё объяснить…

— Говори по теме! Моё терпение не бесконечное.

— Начну с того, что твоего отца убили не демоны.

Ха! Как неожиданно! Не Бурхат ли, случаем? Конечно, он, вот только видения она мне не покажет, ведь его попросту нет. Потому, что это сделал не Бурхат!

Та-а-ак… спокойней, Амайя. Тебе нельзя волноваться из-за малыша. Медленно выдохнула и устало спросила:

— И кто же?

Блудная маманя без промедления выпалила:

— Бурхат! Его убил Бурхат!

— ВРЁШЬ! Этого не может быть.

Мгновенно вскочила с кровати, не желая слушать дальше её бред, но предательница схватила меня за руку и силой усадила обратно. И как только смеет ко мне прикасаться?

— Когда я увидела это видение, Малфаст был уже мёртв. И я ничего не смогла поделать. Но после я увидела, как в ближайшем будущем Бурхат и тебя убьёт. — Да ладно… Им всем, что, мозги промыли? Она в точности повторяет слова Рэнна. Все до единого, как под копирку. Эх, Вилан, Вилан… — Бурхат убил бы тебя, параноидально боясь потерять трон, а я не могла этого допустить. Сразу после этого ужасающего видения я уговорила Вилана отправить к тебе Рэнна.

Я уж не сомневаюсь, что эта ведьма умудрилась и из Великого демона всех времён верёвки вить.

— То есть ты утверждаешь, что вы отправили Рэнна оберегать меня, а он самовольно убил Бурхата?

Без доли сожаления и промедлений предательница ответила:

— Нет. Мы отправили его убить Бурхата. Вилан, конечно, был против того, чтобы отправлять своего единственного… друга в логово к эльфам, тем более, когда правит Бурхат, который… ну, не совсем в своём уме. Но я настояла. — Типа обо мне заботилась? Не, ну ты погляди… Она даже и не пытается выкрутиться, оправдаться. Сама себе могилу роет. Может… может, я всё-таки поменяю своё решение в отношении её дальнейшей участи — сменю его на более жестокое. Она всё продолжала: — Спустя какое-то время после твоего рождения… в очередную бессонную ночь у меня было видение. Очень красочное и яркое видение. Я увидела вас вместе. — Вопреки всем стараниям не слушать бредни падшей женщины, её коварные слова пробили мой скептицизм, и я всё-таки заслушалась. — В ту ночь в видении я увидела Рэнна. Тогда же и узнала, что он — единственный мужчина, которого ты когда-либо полюбишь. И он… ты у него тоже… не знаю, как тебе это объяснить. — Карие глаза Айлин хаотично забегали по мне в поисках нужных слов, а я, ошалев с её рассказа, просто оцепенела. И ведь знаю, что на словах та может что угодно сказать, но подделать видение ей точно не под силу. Если утверждает, что Рэнн предназначен мне небесами, так пускай покажет. Я задумалась, она продолжила: — Ещё тогда, держа тебя — совсем малютку — на руках, я узнала, что между вами зародится такая любовь, которую нельзя описать словами.

— О, да… в любви ты у нас знаток…

— Прекрати паясничать! — Женщина, внешне отдалённо схожая со мной, на грани потери самообладания непозволительно повысила голос. — Рэнн, правда, любит тебя и готов ради тебя на всё!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Рэнн любит! В этом я не сомневаюсь. А вот ты, Айлин, ты вообще способна любить? — Озадаченно уставилась на меня и молчит. Скептически хмыкнув, подытожила: — Сомневаюсь.

На что неверная жена моего отца без спроса ухватила меня за виски и против моей воли начала показывать то, что в первый раз показать не успела.

Если в прошлый раз увиденное мной больше походило на дешёвую мыльную оперу со всеми многочисленными скитаниями нерешительной матери и их скандалами с папой, то в этот раз я вынужденно лицезрела неописуемый ужас, от которого у меня едва не остановилось сердце. Ведь Бурхат… он, правда, убил нашего отца. Как и говорил Рэнн, заколол папу кинжалом в его же постели. Но как… как ему удалось всё это скрыть? Айлин мне не показала. Зато она щедро показала все отвратительные деяния горячо любимого мной братца. И даже не знаю, какие из них больше ввергли в глубокий шок. Те, что он совершал «для блага государства»: калечил, а иногда и убивал собственный народ. Или его изощрённые развлечения по ночам, и сотни, сотни молодых эльфиек, которые не выжили в ходе этих игрищ. Господи, как же мерзко… И ведь я его защищала! До последнего выгораживала, находила для него оправдания. А их нет. Для такого, как Бурхат, их попросту нет.

Последним гвоздём в крышку гроба, в котором умирала моя любовь к брату, стало финальное видение, показанное Айлин. В нём Бурхат, узнав о моей беременности и испугавшись за свой трон, действительно хладнокровно убил меня, но прежде он со своими друзьями… Они все измывались надо мной, при этом все вместе…

Если бы кто-то очень красноречивый описал мне всю эту картину, я всё равно не смогла бы и на треть представить себе весь этот ужас в полном объёме. Но мать не стала скупиться на омерзительные подробности и показала всё от начала и до конца. Моего конца.

Закованная в цепи, изнасилованная Королём и пятью его друзьями, я распласталась на окровавленном полу королевских покоев, а Бурхат… он лично выпотрошил мой только начинающий округляться живот, забрался в него по локоть и что-то усердно в нём искал, пока я с трудом делала свои последние вдохи. Похоже, этот социопат пытался найти и вырезать нашего с Рэнном ребёнка. Поскольку предусмотрительный и «заботливый» брат предварительно вколол мне адреналин, я всё никак не теряла сознания и корчилась в агонии боли. В какой-то момент Королю стало откровенно скучно рыться в моих внутренностях, он под одобрительные овации своих дружков вымыл руки и покинул покои, а я — выпотрошенная — так и осталась умирать на холодном полу.

Как же я могла так ошибаться? Казалось, Бурхат любит меня. Но теперь настало время официально это признать: я облажалась. Если бы не Рэнн… Если бы Айлин не остановила казнь…

И как ей вообще это удалось? Ведь палачи напрямую мне подчиняются! Ха… Не мне, а Королеве! И вот, прежняя восстала из мёртвых — та, которая сотни лет по праву носила корону, а моему правлению нет и года. Как бы то ни было, они не имели права нарушать приказ, и за их некомпетентность я сниму палачей с должностей. Но, безусловно, я благодарна им за то, что действовали по ситуации и не убили моего Рэнна. За это они останутся в живых.

Рэнн… мой Рэнн, он сделал всё правильно. Наплевав на очевидные последствия своего предательства, убил Бурхата и уберёг меня и нашего малыша от незавидной участи. Рэнн, наверное, единственный в этом мире, кто действительно бескорыстно желает защищать меня. И уж точно единственный, кто держит свои обещания. Он ведь обещал мне тогда, в проклятом Тартасе… обещал, что никогда не бросит, пока жив, до последнего будет оберегать меня. Хоть и в своей специфической манере, но именно так он и сделал. Люблю его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Закончив свой жестокий урок, любовница Вилана робко отстранилась от меня и принялась молча наблюдать, как я хаотично пытаюсь всё переосмыслить. Полагает, для это достаточно каких-то жалких пяти минут? Она только что безжалостно перевернула мою и без того беспорядочную жизнь вверх тормашками и ждёт, что я в один миг воспылаю к ней любовью? Всё, во что я верила, всё, что до сих пор казалось незыблемой истиной, — оказалось иллюзией! Наша семья… пусть и без матери, но мне казалось, у нас троих крепкая, любящая семья. Казалось, что папа и Бурхат — два единственных мужчины в моей жизни, которым можно верить безоговорочно, доверять на клеточном уровне. А на самом деле один расчётливо убил другого, а после и на меня строил омерзительные планы.