Царства смерти - Кристофер Руоккио

было много народу, и на время мне ничто не угрожало. Шаттл был класса «Ибис». В такие помещалось до тридцати человек, максимум – сорок, если они были без брони и оружия.

От выбора было никуда не деться.

Тех, кто попадет на борт шаттла, скорее всего, ждало спасение из этого ада. Меньше ста человек… из девяноста тысяч. Было ли у меня право стать одним из счастливчиков? Ведь все они оказались здесь по моей вине. Здесь, в Актеруму. На Эуэ. Под Дхаран-Туном.

– Айлекс! – крикнул Паллино зеленокожей женщине. – Хватай его светлость и залезай!

Дриада схватила меня под руку, но я отмахнулся:

– Иди. Я пешком доберусь.

– Вы еле на ногах держитесь, – удивленно заметила бывший старший инженер.

– Справлюсь, – ответил я. – Посадите кого-нибудь другого. Я не обреку на гибель лишнего человека.

– Всех не спасем! – крикнул Паллино из люка.

К моему ужасу, старый солдат нацелил винтовку на приближающихся людей:

– Стоять! Мест на всех не хватит. Бегите к «Тамерлану». Я должен забрать его светлость!

Все повернулись ко мне, и не успел я возразить, как добрый десяток рук схватили меня и потащили вперед.

– Лорд Марло, – похлопал меня по плечу незнакомый солдат.

– Пропустите его! – закричал другой, расчищая путь.

Ко мне тянулись – не для того, чтобы помешать, а просто чтобы дотронуться до моих рук, плаща, грязных волос.

– Что с ним случилось?

– Это правда он?

– Что с ним сделали?

– Черная планета!

– Вот дерьмо!

Я не смог сдержать слез и едва перебирал ногами. Обреченная толпа расступилась, и нас с Айлекс вытолкнули вперед. Я высоко держал меч, чтобы никого не ранить, а потом и вовсе деактивировал. Сзади донеслись крики, и, оглянувшись, я увидел в каких-то двухстах футах Бледных, орудующих саблями. Стена из вооруженных и безоружных людей сдерживала их натиск, как масляное пятно сопротивляется воде; солдаты голыми руками боролись с ксенобитами, вдвое превосходившими их по росту.

Нам нельзя было мешкать.

Каким-то образом я оказался у шаттла быстрее Элары, и Паллино нагнулся, держась одной рукой за дверцу, чтобы помочь мне залезть. Я практически рухнул на пол и не смог подняться без помощи старого друга.

– Адр, ну и видок у тебя, – заметил Паллино и принюхался. – А запашок еще хлеще.

– Ты и сам не огурчик.

Фыркнув, Паллино повернулся обратно:

– Берем тридцать пять человек, если влезут! Шевелитесь, собаки!

Я прислонился к переборке, чтобы отдышаться. На миг обретя спокойствие, я смог осмотреться и, глядя мимо Паллино, который помогал первым солдатам подняться в шаттл, увидел бурное море из плоти и крови, человеческую стену, осажденную рогатыми пустоглазыми ксенобитами.

Сьельсины нахлынули волной, оставляя за собой горы трупов и оторванных конечностей. Над ними в направлении спокойной зоны за крепостной стеной Актеруму промчался черный полумесяц. Увидев его, я догадался, что Сириани на борту. Раненый царь чудовищ должен был выжить; теперь я не знал, можно ли вообще его убить. Засохшая ртутная кровь осталась на моей руке, там, где меня схватил Элуша. Я посмотрел на нее, на время отвлекшись от хаоса бойни. Передо мной вновь и вновь вставал образ из сна: умирающий Сириани, из разрубленной шеи которого лезут бледные пальцы, рождается неизвестная сущность.

«Я тот, кто станет богом», – говорил Пророк.

Мрачный край гигантского черепа Миуданара хорошо просматривался через люк, но основная его часть была скрыта шаттлом. Глазницу не было видно. Сириани утверждал, что Наблюдатель разговаривал с ним, призывал к себе. А сам я слышал этого темного бога, взывающего из заточения за гранью смерти?

Мне показалось, что я понял смысл видения.

Чудовище хотело возродиться, и Сириани мог ему в этом помочь. Или – меня посетила более страшная мысль – Сириани каким-то образом переделали, изменили его клеточную структуру. Возможно, перемены еще продолжались, и он превращался из сьельсина в Наблюдателя или в некий омерзительный гибрид. В незаконнорожденное дитя Миуданара.

Мне вдруг стало очень-очень холодно.

– Айлекс, Элара! – вернул меня с небес на землю голос Паллино. – Петрос! Живее!

Хилиарх сердито замахал остальным и снова нацелил винтовку на собравшихся у люка:

– А вы назад!

Вдруг что-то изменилось. Я не понял что. Воздух как будто сгустился, и приглушенный отдаленный ор вдруг перешел в назойливое взбудораженное жужжание. Паллино посмотрел на меня, и я прочел в его обновленных глазах ужас. Он догадался на миг раньше меня. Но страшную догадку озвучил какой-то бедолага с земли; и если кровь в моих жилах еще недостаточно застыла, то после этих трех слогов уж точно достигла температуры абсолютного нуля.

– Нахуте!

Густой воздух стал объемнее, и мне стало ясно: тот гул, что я ощущал, издавало опаснейшее оружие ксенобитов. Плотоядные стальные змеи летели над ордой подобно облаку саранчи. Ума не приложу, почему сьельсины не пустили их в ход раньше. До прибытия шаттла бойня была омерзительным, но развлечением. Мы уступали в численности, были безоружны и загнаны, как овцы. Зная это, сьельсины предпочитали расправляться с нами самым обыденным методом: разрывать людей когтями, ломать их, как хлеб. Лица Бледных были измазаны алой кровью; кровь капала с их болтающихся языков, и повсюду несся зловещий хохот. Но при появлении шаттла ход сражения изменился, и черный пир перестал быть праздничным. Сьельсины обозлились, поняв, что добыча может не только оказать сопротивление, но и ускользнуть.

За миг до того, как облако нахуте накрыло группу солдат перед шаттлом, я отчетливо увидел одного из сьельсинских знаменосцев, котелихо с тонким флагом на копье. Над флагом на острие копья была насажена человеческая голова, кровь с которой стекала на черный шелк знамени. Голова была бритая, как у простых солдат, но я узнал Халфорда. Его огромные уши бросались в глаза даже на большом расстоянии.

Айлекс забралась в шаттл при помощи Паллино ровно в тот момент, когда нахуте бросились терзать обреченных людей. Зубастые змеи издавали пронзительный свист, контрастирующий с низким гулом репульсоров. Примитивные дроны ориентировались на тепло и движение; их вращающиеся пасти перемалывали мясо и кости в кашу. Люди, ужаленные омерзительными дронами, отчаянно пытались вырвать их, но карбоновые зубы вгрызались все глубже, измельчая нежную плоть. Без щитов, без доспехов у солдат не было ни единого шанса на спасение.

Паллино с криком поливал плазмой воздушное пространство над паникующими людьми, и зловещие змеи десятками посыпались на землю, плавясь и дымясь. Но это не помогло. На каждый сбитый мирмидонцем нахуте приходилось три новых. Они цеплялись, как пиявки, к несчастным солдатам. Люди спотыкались и падали, лихорадочно пытаясь выдернуть скользких железных угрей из живота и из-под ребер.

– Элара! – протянул руку Паллино.

В суматохе и