Попытка говорить 2. Дорога человека - Анатолий Нейтак

Одновременно с ним нарушила молчание Алмаз, старшая среди отпрысков Клугсатра и Клугмешд, а также сильнейшая среди них… и обладательница одного из прекраснейших голосов, какие мне доводилось слышать. Голос Мифрила был хорош, но сравнения с ним не выдерживал. Так пение жаворонка, само по себе приятное слуху, много уступает соловьиным трелям.

- Не жди, что мы слепо шагнём в расставленный капкан. Если мы атакуем, этот маг будет вынужден принять вашу сторону, защищая свою жизнь. А как раз схватки с ним, даже и открытой, мы бы хотели избежать.

- А теперь послушайте меня, могущественные!

Возможно, голос мой в сравнении с музыкальными переливами чужих голосов походил на воронье карканье, но я говорил, оставаясь в тесном слиянии с Предвечной Ночью. И потому мои слова не могли не привлечь внимание всех шести бессмертных.

- С самого начала не хотел я служить Мифрилу. Но на службе этой, как ни удивительно, я приобрёл намного больше, чем сам ожидал. Я вызволил из плена в империи Барранд старшую аватару Омиш, затем свёл знакомство с более опытными, чем я, высшими магами и даже с богами. Я бывал там, куда не проник бы по собственной воле, и не раз совершал то, что полагал для себя невозможным. За кратчайший срок из ничтожного существа, вынужденного склоняться перед волей Мифрила из страха уничтожения, я стал достаточно велик, чтобы сын Клугсатра уже не надеялся подчинить меня собственными силами. Как вы все видите, чтобы сковать меня новой клятвой, он был вынужден призвать на помощь брата.

- К чему ты клонишь, высший? – вопросила Нефрит.

- Я просто хочу воздать должное щедрости Мифрила и поблагодарить его. Всего три урока дал он мне. Но уроки эти дали мне больше, чем…

Да, магически воздействовать на отпрысков риллу я не могу. Они действительно слишком велики и тяжелы для моего сознания. Но не надо много ума, чтобы, видя приближение грозового фронта, взобраться на самое высокое дерево в округе и закрепить на его вершине громоотвод. Тот, кто сделает так, не станет повелителем молний – но всё же молния ударит именно туда, куда ему нужно. Для этого не обязательно быть сильнее грозы, достаточно быть дальновиднее.

Мифрил обрушился на меня всей своей Силой. Выставленные мною щиты пали быстрее, чем в первый раз. Повсюду вокруг меня буйство элементарных энергий плавило и испаряло камень, заставляя воздух кипеть и грохотать от взрывов. Странно искажалось вокруг само пространство и рвались, не выдерживая напора, цепи причин и следствий. Более сын риллу не желал привести меня к покорности, он желал меня убить.

Но, на моё счастье, долго продолжать свою сокрушительную атаку Мифрил не мог. Его сёстры охотно воспользовались предоставленным шансом и дружно обрушили свою волшбу на Эфрила… да и старшему брату кое-чего перепало. Пока они дружно отвлеклись, полторы тонны взрывоопасной плазмы я вбил в землю под ногами четырьмя направленными струями, смешивая антивещество с обычным веществом. Так я реализовал очередную часть своего плана, и осталось завершить только последнюю, важнейшую часть сценария: вовремя смыться куда подальше. То есть в Межсущее. Для этого я поспешно сотворил разработанную мной лично версию заклятия связи, открывающую проход на Шёпот Тумана.

Но заклятье это не сработало.

Очередное вмешательство риллу разрушило мои усилия так же легко, как набежавшая океанская волна смывает замок из песка, построенный ребёнком в полосе прибоя.

Но и это предвидел я. Среди множества рассмотренных мной вариантов такой тоже был. Поэтому я воспользовался Хомо Ракетус, чтобы убраться с территории, ставшей одной огромной (во всех смыслах) бомбой и одновременно атаковал Мифрила ментально.

В нормальных условиях я бы не достиг серьёзного успеха. Что такое моя ментальная атака для существа, настолько превосходящего меня опытом и могуществом? Однако именно в этой области разница между нами была меньше, чем в какой бы то ни было иной. К тому же на него в то же самое время не без успеха наседала Алмаз, заставляя моего врага рассеивать внимание.

Шепчущий рокот, несущий миллиарды мнимых смыслов, лавина одушевлённой и гневной пыли, веющей над равнинами парадоксов, дождь бессмысленных вопросов, разъедающих разум, – всё это и ещё многое иное в короткий миг обрушилось на Мифрила, ошеломило его, запутало. И радость вспыхнула в моей груди ярче, чем сияние Новой, когда сквозь потрёпанную стараниями Алмаз защиту проник один из отростков Голодной Плети и, прежде чем контратака уничтожила его, оставил в хитиновой броне язву, брызнувшую тёмной кровью! Но ещё хуже, чем Мифрилу, пришлось атакованному сразу тремя разнокрылыми фуриями Эфрилу. Чтобы спасти сына, его отец был вынужден вмешаться в потасовку разошедшихся родственников…

Что, конечно же, не оставила без своего внимания сестра-супруга Клугсатра. В полном соответствии со сценарием, враждующие риллу сцепились, заставляя реальность биться в корчах и сходить с ума локальные законы Сущего. Обо мне, – предлоге обострения конфликта почти столь же старого, как сам Зунгрен, – они забыли. А детям их, сражающимся друг с другом и наносящим родичам раны, тяжкие даже для бессмертных, и подавно было не до меня.

Что, собственно, и требовалось.

Развив предельное ускорение, я пробкой вылетел за пределы тропосферы, и сделал это как нельзя более своевременно. Очередное изменение законов отменило инертность антивещества, и все полторы тонны (плюс те полторы, с которыми они вошли во взаимодействие) сказали:

- БАБАХ!

Что тут говорить, рвануло знатно. Хотя и не так знатно, как могло бы: девяносто девять процентов выделившейся лучистой энергии риллу благополучно погасили, чтобы уберечь своих отпрысков. Однако аннигиляционный взрыв, в котором превращается в энергию не три тонны вещества, а "всего" тридцать килограммов – это, знаете ли, тоже… м-да.

Полагаю, в том исполинском оплавленном кратере, который образовался на месте бывшей резиденции Ордена Золотой Спирали, ещё очень…

…очень…

…очень долго никого не посадят в кутузку.

- Итак, теперь ты свободен от всех обязательств.

- Да, – кратко ответил я.

Мы встретились на веранде дома Неклюда, что в Пятилучнике. Помимо меня и хозяина дома, угостившего собственноручно заваренным чаем всех, способных угощаться, присутствовали там воплощённая богиня Айнельди, беременная прямым воплощением богини Омиш, высший маг, коего я знал исключительно под прозвищем Тенелов, а также другой, временно мёртвый высший маг, учитель последнего: Фартож Лахсотил.

Помимо своего старого тела и жизни, этот древний высший не утратил ничего: ни воли, ни души, ни разума и памяти. Не понесли урона от случившегося по его собственному выбору ни его великая Сила, ни поразительное, отточенное тысячелетиями искусство. Более того: утрата жизни словно заставила ярче пылать его суть. На веранде он присутствовал, будучи частично воплощён в специально для этой цели созданное вместилище из кристаллизованных минералов, металлов, жидкостей и лучей переливчатого света, также имеющих кристаллическую природу. Однако это воплощение являлось далеко не главным из нынешних воплощений Фартожа. А где сейчас находится его основное воплощение и существует ли теперь вообще у Силы этого древнего мага некий чётко локализуемый центр, вероятно, не знал даже Тенелов.