Ревизор Империи - Олег Измеров

Он открыл входную дверь, и…

Виктор обмер. Прямо за дверью, в луче света, падавшего из комнаты, стояла Варя из романовского СССР, в каком‑то нелепом костюме: то ли юбка, то ли брюки.

"Она что, с ума сошла? Или это я сошел?"

— Гретхен? — воскликнул Уоткин. Он попятился назад с вытаращенными, от ужаса глазами, поворачиваясь, пока не уперся в стенку, затем достал из внутреннего кармана плаща угловатый армейский веблей — скотт. Виктор хотел крикнуть Варе "Беги, он вооружен", но какой‑то странный, животный спазм вдруг стиснул его горло.

Уоткин сунул ствол пистолета себе в рот и нажал на спуск.

— Фу, как некультурно, — сказала Варя голосом фрекен Бок.

30. Первая жертва, последняя жертва

— Это же англичанин, — выдавил из себя Виктор. — Союзник.

— Это был немец, — ответила Варя.

— Откуда вы знаете?

— Из его мыслей, конечно. Санаторий, корректирующие методики… В общем, наука продвинулась.

— И что еще удалось прочитать?

— Немцы опасались, что, работая по принуждению, вы будете вредить. Поэтому организовали инсценировку, по которой вы якобы у англичан. Кстати, Курта тоже ликвидировала Эмма, чтобы дать возможность липовому британцу проникнуть в дом, а сама смылась на мопеде с деньгами и чеком.

— С тем, что привезла, в смысле, чеком? Но ведь Ленин сказал, что передал его?

— Она передала фальшивый. Мюллер не мог его сам обналичить, человек, который должен это сделать, должен прибыть в Цюрих завтра. Настоящий чек Эмма должна была передать своим сообщникам на рынке. Она это и сделала, только она сделала два фальшивых чека. И на рынке отдала тоже фальшивый, в то время, когда банки уже закрыты. До этого сообщники не показывались в деревне, чтобы не вызывать подозрений. Эмма чувствовала, что ее уберут, сразу или позже.

"…Ну что ж, тогда мне придется стать вещью. Дорогой вещью…"

— Черт с ним, с чеком. Ленин убит. Все провалено, все…

— Ничего не провалено. По дороге объясню. Здесь вы уже никому ничем не поможете, а народ скоро начнет возвращаться.

Деревня, которая вчера казалась Виктору такой милой и уютной, словно вымерла. Только лай собак из‑за заборов, словно сигнализация, провожал их по улице.

— Столыпину не нужел был ситуативный лидер, — торопливо объясняла Варя. — Ему нужна была жертва. Ленин в последние годы через большевиков усилил идейное влияние на техническую интеллигенцию в России. Он видел в инженерах новый, руководящий класс государства. Злодейское убийство Ленина немецкими шпионами должно всколыхнуть российскую технократию и сплотить ее вокруг Кабинета. Сам факт убийства. Своего соперника в цюрихском ученом Столыпин никогда не рассматривал. И что Эмма — двойной агент, в охранке прекрасно знали. Потому Радынов так и торопился с учеными — он знал, что вы не вернетесь. Для Столыпина важнее целый класс прогрессоров, система. Машина прогресса, которая проломится в будущее, и которая не исчезнет в самый неподходящий момент.

— Вот как… "Ваша миссия не причинит вашему вождю ни малейшей опасности…". Вы все это узнали телепатией?

— А чем еще? Я была в Москве. Масса детски доверчивых людей. С современными СМИ восстание устроить — раз плюнуть.

— Выходит, Председатель решил моими руками убрать Ленина и сдать немцам? Послал именно меня, чтобы ради меня убрали свидетелей?

— Он не хотел вас посылать. На этом настоял сам Ленин. Главное условие. Столыпин только воспользовался случаем.

— Умыл руки… И никакой революции не будет?

— Вот теперь как раз будет. Революция сверху. Перед вашим приездом Ленин закончил работу "Государство и социализм", о чем Столыпин не знает. После убийства Ленина эту работу прочтут в России десятки тысяч людей, она станет их святыми писанием. Помните, у Маяковского — "Стала величайшим коммунистом — организатором даже сама Ильичева смерть"? После войны и победы они совершат социалистическую революцию сверху, и Столыпин будет вынужден либо плыть по течению, либо его сметут. И этот, новый социализм, уже не рухнет в восьмидесятых, потому что в нем не будет ни своих Хрущевых, ни Горбачевых.

— Но ведь из‑за меня убили людей. Понимаете?

— Понимаю. И без вас бы убили людей. Убьют миллионы людей, потому что начинается мировая война. России нужна эта жертва.

— И обновленному СССР — тоже? Вы ведь тоже воспользовались ситуацией?

— С чего вы взяли?

— Вы же сами сказали, что были в Москве. Чтобы добраться сюда, нужно несколько дней. Что вам стоило с вашей телепатией связаться с большевиками и предупредить, а не одной сюда ехать?

— Могу сказать, чего стоило. Несколько сот тысяч ни в чем не повинных жизней. Да, все прекрасно, большевики предупреждены, Ленин скрывается, книгу "Государство и социализм" начинают понимать в конце тридцатых после Великой Депрессии. А до этого — процент невиновных, погибших от руки царских чекистов, разгул бюрократии, бессмысленные репрессии, культы личности. А теперь эту книгу в России поймут в начале двадцатых.

— Но это же убийство!

— Виктор Сергеевич, а будущие жертвы столыпинского террора — это не убийство? Жертвы, которые вы могли сократить — но не захотели?

— Понятно. Все тот же почерк. Уничтожим единицы, чтобы спасти тысячи. Не боитесь скатиться до терроризма?

— Да, боимся! Вы не знаете, не можете знать, как я сама хотела, чтобы меня убили вместо Ленина и Крупской! Но я не имею права! И вы не имеете права! Сворачивайте сюда, тут у меня рояль в кустах, то — есть, мотоцикл.

Армейский "Харлей — Дэвидсон" с литровым двухцилиндровым мотором, двумя цепями, хромированными деталями и большой, похожей на колокольчик фарой, смотрелся основательно. Такой винтажный боард — трекер, мечта байкера.

— Я потребовала, чтобы приделали второе седло, — сказала Варя. — Тут сил, как у "Иж — Планеты", должен вытянуть.

…Они неслись по ночной Швейцарии. Точнее, "неслись" — это громко сказано. Дороги здесь были довольно укатанные, а иной раз чуть ли не ровнее иных мест в Брянске с разбитым асфальтом, но нестись по дороге, которая все время виляет и чуть ли не делает мертвую петлю, не имеет смысла, если нет погони, а погони не было. В основном их облаивали собаки, но под колеса не кидались — воспитанные. Несколько раз на дороге попадалось что — то вроде полицейских постов, которые равнодушно пропускали двухколесную машину; правда, один раз въедливый блюститель порядка просто стал на дороге и замахал руками, требуя остановиться, а когда подъехали ближе — неожиданно отскочил в сторону и заорал "Хайль Гитлер!". Часа через полтора езды они свернули на луг где‑то в глухом месте, где дорога серпантином подымалась в горы и неподалеку шумела невидимая в темноте река.

— Вот здесь я сложила тур, — сказала Варя, глуша мотоцикл и сдвигая на лоб очки. — Как вы в тот раз в Америке ночью место нашли? Кстати, с вами все в порядке? Как прогулка?

— Нехорошо смеяться над чувствами зомбируемых. У нас это вообще считается пропагандой нацизма.

— А, вы про того полицейского? Этой Европе нацисты уже внушают. И народ ну очень быстро схватывает.

Она повернула руль, и поймала лучом фары маленькую кучку камней.

— Вот там станете, когда я скажу. Надо еще минут сорок подождать.

— Как, уже все? Это переход в Россию?

— В Россию, в Россию. Удобно, правда?

— Вы раскрыли секрет?

Варя вздохнула.

— Ничего мы не раскрыли. Нам просто подбросили информацию. Ученые спорят… Но мы пока не настолько знаем тайны этого мира, не позволяет наша техника такие приборы делать, чтобы их раскрыть. Вот, решили попробовать.

— А вы как же? Остаетесь, или со мной?

— Есть вторая точка. Потом и подальше. И третья, запасная. Есть гипотеза, что на этот раз перебросит туда, в зависимости от того, кого переправляют. Если вас — в Россию, если меня — в СССР. На случай, если к этой не успеем.

— А нельзя так — вы сначала, а я — потом и подальше? Список хочу сократить.

Варя вздохнула.

— Кажется, я начала уставать… Что за список?

— Длинный список. Погибшие на Пэ Эм Вэ, от испанки, потом ихняя Че Ка дров наломает… Вы же само говорили.

— Понятно… Вам нельзя долго здесь. Как только присутствие хроноагента станет всеми признанным фактом, этим ту же воспользуются. Враги России скажут: "Русские третьесортная раса, дикари, пришельцы их специально выводят в лидеры, чтобы уничтожить мировую цивилизацию. Великие цивилизации должны объединиться и спасти человечество, указав дикарям их место." Разве вы не видите, что эта Россия не готова воевать со всем миром? Кто будет здесь вашим союзником? Движение неприсоединения в ООН? Где оно здесь, ООН, где они, третьи страны?