Избранные труды о ценности, проценте и капитале (Капитал и процент т. 1, Основы теории ценности хозяйственных благ) - Ойген Бём-Баверк

Из сказанного вытекают два важных следствия, из которых одно касается характера полезных функций вещественных благ, другое характера употребления этих благ.

Функция благ может заключаться только в отдаче свойственных им сил природы или действий этих сил. С естественной стороны существует полная аналогия с характером полезных функций рабочего: подобно тому, как носильщик или землекоп приносит пользу посредством деятельности сил природы, имеющихся в его теле, в виде отдачи полезных действий, так и у всех вещественных благ существуют конкретные действия присущих им сил природы, допускающих различное направление в зависимости от воли человека, или настоящие действия сил, посредством которых люди извлекают пользу из вещественных благ.

Употребление блага выражается затем в том, что человек в подходящий момент вызывает, «извлекает» действия сил, свойственных благу, которые ему необходимы, — если они без того самостоятельно не вытекают постоянно из блага — и приводит их в целесообразную связь с тем предметом, которому должна быть сообщена польза. Так, например, чтобы употребить паровоз, человек посредством наполнения водой и отопления заставляет его отдавать динамические действия и приводит в соединение с вагонами, в которых находятся пассажиры или подлежащие перевозу вещи. Или же человек приводит в целесообразную связь со своим глазом или со всем своим телом книгу или дом, от которых исходят постоянно свойственные им образы или действия защиты от внешних неблагоприятных условий. Употребление вещественных благ, которое не заключалось бы в получении полезных действий сил, заключенных в употребленных благах, немыслимо.

По моему мнению, я не должен опасаться, что выведенные мною до сих пор тезисы могут вызвать научную оппозицию. С одной стороны, изложенная в них точка зрения уже не чужда экономической литературе497, с другой стороны, признание таковой при теперешнем состоянии естественных наук сделалось неоспоримой необходимостью. Если кто-либо мне возразит, что эта точка зрения относится не к национальной экономии, а к естественным наукам, то я на это отвечу, что в этих вопросах национальная экономия именно и должна предоставить слово естественным наукам. Принцип единства всех наук требует этого. Национальная экономия, как и всякая другая наука, не доводит до конца объяснение входящих в ее область фактов; она разрешает только часть причинной связи между различными явлениями и предоставляет другим наукам продолжать объяснение. Область объяснений национальной экономии заключается между областью объяснений психологии, с одной стороны, и областью объяснений естественных наук, — с другой, не говоря уже о других смежных науках. Я приведу конкретный пример: национальная экономия доводит объяснения того обстоятельства, что хлеб обладает меновой ценностью, до констатирования факта, что хлеб в состоянии удовлетворять потребность в питании и что люди стремятся обеспечить себе удовлетворение своих потребностей, в крайнем случае даже не избегая жертв. Объяснение этого стремления и причин такового относится уже не к национальной экономии, а к области психологии; объяснение этой потребности в питании и причин таковой относится к области физиологии; наконец, объяснение того, что хлеб в состоянии удовлетворять эту потребность, и причин этого также относится к области физиологии, которая, в свою очередь, не доводит до конца этого объяснения, но должна призвать на помощь более общие естественные науки.

Теперь ясно, что все объяснения национальной экономии имеют ценность только при том условии, что они могут быть продолжаемы смежными науками. В своих объяснениях национальная экономия не должна опираться ни на одну точку зрения, которую смежные с нею науки должны считать ложной или невозможной, — в противном случае уже с самого начала прервана нить объяснения. Она должна поэтому сохранять тесную связь с пограничными областями смежных наук, а такой пограничной областью и является вопрос о действии вещественных благ.

Может быть, я должен обратить внимание еще на одно обстоятельство: приложение вышеизложенной натуралистической точки зрения к известному меньшинству вещественных благ, в особенности к так называемым «идеальным» благам, может на первый взгляд показаться кому-либо из читателей несколько странным. Что, например, неподвижно стоящий жилой дом, том стихотворений или картина Рафаэля должны приносить нам пользу посредством деятельности свойственных им сил природы, на первый взгляд может, в самом деле, показаться несколько странным, — я с этим согласен. Некоторые соображения устранят и эти сомнения, которые по своему происхождению относятся скорее к области чувства, чем рассудка.

Все названные предметы становятся благами только благодаря своеобразным силам природы, которыми они обладают и обладают притом в своеобразном виде. То явление, что дом защищает и греет, представляет собой не что иное, как деятельность сил тяжести, сцепления, сопротивления, непроницаемости, малой теплопроводности строительного материала. То явление, что идеи и чувства поэта воспроизводятся в нас, основывается на прямо-таки физическом действии света, цвета и вида букв, и это физическое действие и является действием книги. Конечно, поэтическое воображение должно возбудить идеи и чувства, которые вторично могут возбуждаться только в воображении и при посредстве духовных сил; но путь от одного воображения к другому ведет через материальный мир, и в области последнего духовное должно пользоваться услугами сил природы. Такие материальные услуги и доставляет книга, картина или произнесенное слово: услуги эти выражаются в физическом воздействии, и только; что же касается необходимых духовных сил, то мы присовокупляем таковые от себя при посредстве этого воздействия, а если мы не подготовлены к плодотворному восприятию, т. е. если мы не можем читать, или же если мы можем читать, но не можем понимать или чувствовать, то все сводится только к физическому воздействию.

Я полагаю, что после этих пояснений я могу рассматривать, как несомненный факт, то, что материальные блага проявляют свою хозяйственную пользу посредством действия присущих им сил природы.

Я предлагаю отдельные полезные действия сил природы, присущих вещественным благам, называть «полезными услугами» (Nutzleistungen) вещественных благ499. Само по себе не было бы здесь неподходящим и слово «пользование». В таком случае, однако, наше понятие не избежало бы всей той неясности, которая теперь, к сожалению, связана с растяжимым словом «пользование»; притом выражение «полезные услуги» представляется мне действительно необыкновенно рельефным. Это в самом настоящем смысле слова полезные услуги, вытекающие из вещественных благ499.

Понятию «вещественных полезных услуг», по моему мнению, суждено сделаться одним из самых важных основных понятий науки о хозяйстве. Оно по своему значению нисколько не уступает понятию «благо». К сожалению, однако, на него до сих пор мало обращали внимания и его мало развивали. Наша задача требует от нас, чтобы мы в известной степени пополнили это упущение и развили некоторые из наиболее важных отношений, в которые вступают в хозяйственной жизни «полезные услуги».

Прежде всего ясно, что всякий предмет, который может претендовать на название «блага», должен быть в состоянии оказывать полезные услуги и что с прекращением этой его способности исчезает и его значение как блага: из ряда благ он переходит в ряд обыкновенных предметов. Прекращение этой способности мыслимо не как прекращение способности оказывать услуги вообще, потому что столь же вечными, как и материя, являются и заключающиеся в ней силы, которые никогда не перестают действовать; но постоянно продолжающиеся действия сил могут перестать быть полезными услугами, так как первоначальное благо во время отдачи своих полезных действий испытало такое изменение, разъединение, перемещение или соединение своих частей с другими телами, что оно в своей измененной форме не будет больше годиться для направления человеком к полезной цели присущих этому благу сил. После того, например, как углерод сожженных в домне дров соединился в процессе сгорания с кислородом, он не допускает уже вторичного применения своих продолжающих постоянно существовать и естественно действовать сил для плавления металла. Сломанный маятник сохраняет свою силу тяжести и совершает, благодаря таковой, действие, как и прежде, но потеря формы маятника не дает уже направлять этих силы природы к регулированию хода часов. Это обусловленное употреблением прекращение способности благ оказывать полезные услуги обыкновенно называют потреблением таковых.