Держи меня крепче - Рида Сукре

телефончик оставила. Я от шока не сразу отошла. Обычно ведь беспризорные люди, тем более в таком дырявом и грязном камзоле на голое тело, потёртых трениках, плаще вековой давности, просящих каши ботинках и шерстяной вязаной шапке (единственной новой вещью в гардеробе, но зачем она ему летом) просят еды или денег, а этот совсем сумасшедший — телефончик. Хотя ещё вопрос от чего я отходила: от шока или от неповторимого аромата? Но как только обрела состояние говорить, умно заключила:

— Познакомиться хотите?

— Нет, ограбить, — ответил бич и «порадовал» очаровательной улыбкой в пять зубов. Я посчитала!

Телефона у меня не было, пришлось бомжику ограничиться бумажкой номиналом в пятьдесят рублей.

Так что толстовка — это необходимый атрибут моего гардероба. К данному стилю я не особо благоволю, но спорить с безумной сестрёнкой, решившей делиться, гораздо хуже.

— Вставай, куколка, — поднимая меня, добродушно сказала ведьмочка.

— А что вам от меня надо? — срывающимся голосом решилась спросить я.

Она переглянулась со своим напарником, потом проверила, не температурю ли я, усадила на кресло, где до этого нагрел место Манки.

— Ты откуда сбежала? — медовым голосом спросила она.

— Ниоткуда, — честно призналась я.

— Трясущиеся руки, несвязная речь, странные смешки аккомпанируют собственным шуточкам, шуганные глаза… Деточка, я мигом определила в тебе, — я сглотнула, ожидая услышать суровую правду, — параноидально-настроенную личность.

— Я параноик? — удивлению моему нет предела.

— Да, я врач по специальности.

— Да ни фига ты не врач пока. Диплом защити сначала, — влез Манки.

— Уже. Почти. Защитила, — чётко с расстановкой выговорила ему Санни.

— А я, пожалуй, пойду… — тихо возвестила я, вставая с кресла.

Жёсткая лапища парня вдавила меня обратно в кресло. Не стоит забывать — они хотят надо мной поколдовать. А может перевернуть ногой столик, они обернутся на звук, а я быстренько проскочу между ними и буду на свободе. Я попробовала дотянуться до него, но моя нога оказалась слишком короткой для подобных манипуляций. Зато руки Санни настолько холодными, что даже сквозь плотную джинсовую ткань меня мороз по коже пробрал.

— Сиди пока. Сейчас Манки принесёт чаю.

— Что? — взревел татуированный парень. — Я те чё, официант что ли?

— А кем ты год назад работал? Напомнить?

Манки стушевался, сгорбился и пошёл заваривать чай.

Значит, в их планы входит меня сначала задобрить, а потом уже… Боже, а ведь та чертовка провидица тоже меня чем-то опаивала сначала. И я впала в транс.

— Слышь, куколка, ну чего ты напрягаешься? Никто же тебя не убивает, в психушку твою не возвращает, мы добры к тебе. Эй, ты меня слышишь? — Санни пощёлкала пальцами перед моими глазами.

— А зачем тогда вы меня держите?

— Держим? Да вали, если хочешь! — она отодвинулась от меня, открывая путь к выходу.

Я почувствовала неладное, а может, просто реально оценила ситуацию, но не встала, потому что моё шестое чувство вторило, чтобы я не рыпалась и сидела себе дальше. А дальше Манки принёс чай, потом слово за слово, мы разговорились, я сообщила неформалам, что меня преследует злой рок и поэтому я несу окружающим всякие неприятности, что приняла их за оккульто-манов, они, после того как проржались, заявили, что не прочь были бы иметь сверхъестественные способности, чтобы спасти меня от несчастий. Даже эти бамбуки заметили, что я неудачлива, как прыщавый первоклашка, приглашающий на свидание первую красавицу начальной школы — златокудрую третьеклассницу.

Они оказались прикольными ребятами со своими тараканами. Например, жёлтые глаза Манки — это дань моде, цветные линзы. С ними я поделилась идеей о сведении тату, но каким-то божественным образом ребята убедили меня её не сводить, потому что «она такая очаровательная» и «прикольная хрень, Санни, я такую же хочу». Я решила, что месяца два ещё похожу с ней, а там и развод, и новый учебный год.

В конце концов, я от них ушла, пообещав захаживать.

35

Так и прошла неделя, а в первый выходной день недели дядя Макс, разбудив всю семью в пять утра, покидал нам в руки собранные с вечера поклажи, включающие ненужный дома хлам и запас продовольствия на целую вечность, сказал в напутствие пламенную речь (при этом он выстроил нашу дружную, особенно в этот рассветный час, семейку и вальяжно прохаживаясь, гремел связкой ключей, как священнослужитель), отправил рассаживаться в заказанный на выходные «Баргузин». Папа очень долго материл его взглядом, а Соня вслух. Я же находилась в жёсткой прострации, не замечая, что камера главного мелкого хулигана в большинстве своём пялится в мою сторону. Стасик тоже пребывал в состоянии заморозки, но его причиной было расставание с компьютером, он не представлял, как сможет такое пережить. Егора, как недостойного, дядя несколько дней назад на него смертельно обиделся, даже будить не стали, чтобы попрощаться.

Дорога до дачи заняла добрых два часа подскакиваний нашего танка на всех подряд ухабах и ямках. Вёл машину, сверяясь с картой, дядя лично, жестоко накричав на папу, когда тот пытался вырвать у него руль и повести самому, потому что ещё одной шишки на лбу он бы просто не перенёс, и так уже поставил одну размером с яйцо. Но Максим позиций не сдавал, лишь коротко добавил, что «кому не нравится, пусть пешком идёт». На это наш маленький состав возопил: «Пешком!», но дядя машину не остановил, лишь газу подбавил, ехидно зыркая на нас в зеркальце заднего вида.

Обычно, в таких длительных поездках я предпочитаю поспать, но прыгая, как на американских горках, это совсем не удалось. Оставалось лишь отчаянно сражаться за жизнь, вцепившись в поручень, и, присоединяясь к Сониным рычаниям, бессильно чертыхаться, потому что «находящаяся у чёрта на куличках дача никому и нафиг не нужна».

Оказалось, самое страшное нас ждало впереди.

Просто иногда, подписывая исписанные мелким шрифтом договора, бывает неплохо почитать, что же написано в пункте о состоянии участка и домика.

Вероятно, многим выпадала честь каким-нибудь чудесным образом оказаться в садовом обществе. Там, где стройные ряды бабулек и дедулек с раннего утра слаженными шеренгами проникают на свои участки, ворчат, треплются о помидорах и огурчиках, ругают воришек, проникших ночью на крышу и утащивших невесть зачем заныканные там серебряные ложки. Некоторым «везёт» иметь там и свой участок, огороженный хлипким соседским забором, на который навалилась вишня, но всё руки не доходят убрать, да и соседи больше для виду ругаются, ведь сами потом часть урожая тырят, бессовестно утверждая, что это на их участке. Есть те, кто уверены, что дачи придумал дьявол, как региональные филиалы ада. Некоторые ездили сюда