Выбор - Анна Белинская

— Да у нас и так всё хорошо, — фыркаю я и хватаю бумажные салфетки, обтирая лицо и брюки. – Я не пойму, вы сговорились с Сашкой? Одна о чем-то пытается мне сигнализировать, другой заладил с женитьбой. Что я должен знать?

— Макс, иногда на правах старшего брата мне хочется отвесить тебе подзатыльник, чтобы вправить мозги. Ты – полный осел, раз не замечаешь очевидного, — брат выкручивает коляску и намеревается отправиться к жене, когда оборачивается и смотрит в глаза. — Ей нужна уверенность в своём мужчине и в завтрашнем дне, понимаешь? А уверенной она себя почувствует тогда, когда на ее пальчике будет сиять колечко с камушком, — деловито вещает Данила.

Скептически смотрю на брата и не верю, что мы – родственники. И где он этого ванильного дерьма понабрался?

— Не смотри на меня так, — усмехается Данила. – Это Кристинкины слова.

Понятно.

Я уж было хотел отречься от него.

И че? Моя Сашка обиделась из-за какой-то свадьбы?

Мы никогда не заводили об этом разговор. Ну хорошо же живем, че.

Без штампа в паспорте. Что он изменит?

Уверенность в своем мужчине, в завтрашнем дне...

Так она, получается, не уверена?

Она носки мои носит – я молчу, в футболках моих спит — тоже не возникаю, я стричь ей себя позволяю и кабинет в Комплексе выделил больше своего, а она еще сомневается?

Выпрыгиваю из-за стола с целью найти пропавшую засранку. Рыщу по залу глазами, но спотыкаюсь о чужие лица.

Узнаю у персонала, где находятся туалетные комнаты и направляюсь туда.

В пустом коридоре различаю две одинаковые двери с табличками WС. Дергаю ручку, когда одновременно со мной с внутренней стороны двери кто-то толкает ее на меня.

— Максим? – Саша пугается и поднимает на меня покрасневшие глаза. В их уголках слегка потекла тушь, и нос подозрительно шмыгает. Ревела, балда.

— Ага, — озираюсь по сторонам и убедившись, что за нами никто не подглядывает, вталкиваю девушку обратно, — ты долго что-то.

— Что ты делаешь? — округляет заплаканные глазки и следит за тем, как проворачиваю замок.

— Соскучился, — и это правда.

Надвигаюсь словно голодный тигр, загоняя бедняжку в капкан. Саша прижимается поясницей к столешнице и наблюдает, как я буквально раздеваю ее глазами.

Сейчас буду тебя успокаивать, малышка, долго и горячо, всё, как ты любишь. Подхожу ближе, опуская руки по обе от нее стороны, заключая в кольцо. Моя Ведьма вздергивает подбородок и провоцирующе смотрит на мои губы. Дразнит, мерзавка. Значит, тоже в игре.

Хочу ее поцеловать, но неожиданно получаю смачный укус в подбородок. Эй!

Потом мне прилетает под ребра кулачком.

Че за дела?

И напоследок рыжая заноза обхватывает мои яйца в кулак и нехило их так сжимает.

— За что? – воплю я, сжимаю поверх ее ладошки свою руку, пытаясь отодрать, но Веснушка вцепилась клещами.

— Не отпущу, пока не сделаешь мне предложение. Считаю до трех. Раз, — Сашка сжимает крепче, а у меня искры из глаз, кажется, сыплются, — два…

Блть, да что там сказать-то надо?

Я сейчас готов пообещать всё что угодно и подписать любые бумаги, только пусть прекратит эту невыносимую пытку.

— Ты выйдешь за меня замужжж? Ааа, черт, – шиплю я, практически сгибаясь, словно мне дали под дых.

— Боже, Филатов, из твоих уст даже предложение о замужестве выглядит так, будто тебя сейчас стошнит, — прищуривается, а потом расплываясь в широкой улыбке, отпускает мои посиневшие яйца и запрыгивает на меня сверху, обвивая вокруг живота ногами, — но я все равно согласна!

А меня реально сейчас стошнит. От боли.

Облегченно глубоко выдыхаю: то ли от того, что моя мошонка на свободе, то ли от того, что она сказала «да».

Не знаю. Не понял пока.

Сашка одаривает мое лицо россыпью мелких поцелуев, и я уже полностью готов закрепить свое предложение конкретной печатью, как в дверь начинают ломиться и дергать ручку.

Да е-мое…

Смотрю на себя в зеркало, тот еще видок: в области паха заметный бугор, на подбородке красуется красный след от укуса, рожа такая недовольная, что самому себе втащить хочется.

А Сашка сияет. Одергивает платье, поправляет прическу, при этом бессовестно улыбаясь.

Мы выходим, взявшись за руки, и плевать, что там о нас подумают. Обидно то, что именно того, о чем подумают, и не было. А в паху горит, пздц, как.

На нас смотрит запыхавшаяся Кристинка.

— Ааа, это вы туалеты занимаете? Тут люди умирают, — подпрыгивает на месте моя невестка, — а вы…

— А мы женимся! – небрежно выпаливает Сашка. – Макс мне предложение сделал!

— Правда? – загораются глаза Кристинки и она мгновенно забывает про то, как смертельно хотела в туалет.

— Правда, — недовольно бубню я. — А куда мне было деваться, когда меня за яйца взяли? В прямом смысле.