Право имею - Вячеслав Базов

Но вряд ли он отвёз бы Глеба в известный дом. Ну начнём мы их проверять. Стоит в первый заглянуть и если он не там — мы его больше не найдём. С удачей у нас сейчас не очень. Так что давай, помоги ему. Нам нужно знать про способности оставшихся наёмников Бесова и куда он возит пытать.

— А по-вашему Бесов не знает, что я его сдам, если что?

Тимур и Ева переглянулись, Ник издал что-то среднее между смешком, кашлем и звуком сблевавшей кошки.

— По-твоему для Бесова ты взят в плен? — спросил Тимур. Теперь он выглядел так, словно жалел Кира и это было хуже прежнего высокомерия. Тот как-то неловко повернул шею, выдавил из себя:

— Да, что же ещё?

— Ну. Не знаю. Например ну. Что ты умер! — Тимур нервно засмеялся. — Ну правда. Я бы так подумал. Ну тогда тем более ты никого не подставишь.

— И не спасу, — насупился Кир. Ева не сразу поняла, что он имел ввиду не Глеба, а свою прошлую команду. — Можно подумать, ты меня всё это время не жрал а тут сожрёшь. — Видимо, что-то сказал ему Ник.

* * *

Павел чувствовал себя попавшим в ловушку и теперь пытался найти, где именно он оступился, что сделал не так. В последнее время ему не давали выбора. С того момента, как он впервые убил — все завертелось и этот поток унес его. Он думал, что это хорошее течение, которое принесет его в новый лучший мир. Но оказалось, что поток селевый, и Паша зря расслабился — кучи грязи и песка постепенно хоронили его, ветки в стылой воде грозили перемолоть даже кости в порошок. Он словно только теперь проснулся. Его сознание и раньше пыталось убедить его, что он свернул не туда, но теперь орало дурниной. «Тут ничего хорошего нет. Тебя обманули, это путь в могилу». И Паша холодел при мысли об этом.

Он не знал, где мог не ошибиться. Если бы его вернули обратно во времени и без нынешний знаний — он снова поступил бы так же. В нем накопилась ненависть, злость, она искала выхода. Он сжег бы себя, если бы тогда не спалил несколько полицейских, охранявших митинг. На тот момент для него вся полиция была одинаковой. Но потом он смотрел эти видеозаписи и что-то внутри него говорило: «Такие же мальчишки, как ты. Думали, что найдут себя здесь, но еще не разобрались в том, что к чему». Он видел избиения на митингах безоружных и слабых людей, ему хотелось отомстить за это. А теперь он думал: тех ли он сжег, что били людей, или это были растерянные срочники, впервые оказавшиеся на площади в форме. Сейчас он особенно остро чувствовал родство с теми, кого тогда сжег живьем. Потому что и он был сейчас таким же мальчишкой. Да, у него не было выбора — Черти пришли убить его. Черти, которые до этого подсказали ему путь, подсказали как жить и что делать, куда деть эту ненависть. Направили и тут же отреклись. Но потом появился Бесов, и сейчас Павел думал, что и тут его развели. Он был на тот момент сильно разочарован в Чертях, потому что считал себя правым в своей мести государству, не мог признать, что ошибся, потому что слишком уж ужасной была ошибка. И идею заменить Чертей собой он воспринял отлично — ведь, похоже, он лучше Чертей знал, какими они должны быть. Он был более достоин, чем они. Но он все еще подчинялся Бесову, а Бесов вел себя в понимании Павла неверно, он не смог бы стать их координатором. Начиная с того, что Бесов приказал добить одного из команды, заканчивая тем, что добить приказал снова своему. Захару, который в понимании Павла тоже должен был стать новым Чертом. А теперь Калинин… Калинином восхищались наравне с Чертями. Если бы Черти только намекнули, что следователь им мешает, его бы вскоре убил кто-то из их фанатов. Но на Калинина копали, его заочно считали садистом, убийцей. Ничего этого не было: это был помешанный на работе человек. Он мог бы поймать уже пачку маньяков за то время, пока его мариновали заниматься Чертями. Его не трогали Черти, его руководство ждало, когда он сдастся и уйдет с поста. Фанаты Чертей следили за ним, как за заклятым врагом кумиров, ловило все крупицы его расследования, что просачивались в прессу. И Калинин, в отличие от Чертей, к моменту своей смерти себя не предал. К тому же Павел винил и себя — чего он в самом деле ждал? Что следователя отпустят, чтобы он на завтра вспомнил и с нарядом приехал в дом Бесова? Чтобы потом догадался, зачем это сделал, и быстро вышел на новых Чертей? Нельзя было позволять вообще Калинина в это смешиваться.

А теперь Павел не мог сбежать — Бесов найдет его и убьет, это он сейчас отлично понимал. Когда-то Бесов спас Павла от Чертей, теперь тот надеялся, что Черти спасут его от Бесова. Им достаточно было войти через парадный вход, и пусть бы они всех тут убили…

Но парадный охранял Захар. Паша как раз раздумывал над тем, жалко ли будет Захара, если его смерть — залог спасения для самого Павла. Он не успел определиться с ответом, когда до этого наглухо запертая дверь в подвал приоткрылась. Без каких-либо предшествующих звуков. Приоткрылась словно от сквозняка, если бы дверь была из ДСП, а не металлическая. У Паши тут же загорелись руки, но он еще не был уверен, что ему не показалось. Может, дверь забыли запереть? Может, крыса попыталась выскочить из пустого подвала? И в эту паузу, пока Павел решал, насколько он будет психом, если подпалит приоткрывшуюся дверь, из-за нее раздалось:

— Привет, Паш. Не жги тут, и так дышать нечем.

И принадлежал этот голос Киру. Киру, которого скорее считали мертвым, чем похищенным Чертями. И потому сначала Павел подумал, что за ним пришел призрак, а потом уже выпалил все накопившееся лаконичным:

— Какого х*я?

Конечно, в команде был человек, который мог поднимать мертвецов, но человек этот во-первых, уже был мертв (и тогда команда Бесова решила, что убили человека его же мертвецы), а во-вторых, такие мертвецы были просто рабочей силой. Однако, Павел не мог сжечь пришельца. Это же Кир. Бесов, считая его мертвым, не тратил время, силы и авторитет, чтобы объяснить младшему, что не собирался оставлять Кира в живых. И теперь для Павла это был