Путь Моргана - Колин Маккалоу

Эта чужая земля тоже манила его остаться. Доновану было любопытно узнать ее судьбу. Несчастные туземцы могли пострадать и предчувствовали это. Вот почему они уже начали сопротивляться. Но они не были столь хитроумными и сплоченными, как американские индейцы, между племенами которых существовали родственные узы. Индейцы знали толк в военном искусстве и заключали то союз с французами против англичан, то с англичанами в борьбе против французов. А здешние аборигены были немногочисленными, и, похоже, их племена враждовали. Искусство заключать военные союзы было им неведомо – Донован подозревал, что оно имеет духовную природу. В отличие от Ричарда Донован знал многое о переговорах и сделках с коренным населением Нового Южного Уэльса. Губернатор избрал верную политику, но морские пехотинцы не разделяли его взгляды – как и каторжники, которые считали туземцев опасными и ненавистными врагами. По иронии судьбы каторжники оказались между двух огней, уподобились куску металла между молотом и наковальней. Уместное сравнение. Иногда на наковальне кусок металла превращается в меч.

Незнакомые места завораживали Донована, хотя, как и все остальные колонисты, он понятия не имел, удастся ли покорить эту землю и добиться на ней подобия английского процветания. Одно он знал наверняка: здесь нечего надеяться на мирную пасторальную жизнь, обрабатывая несколько маленьких полей и выгоняя скот на пастбище, а вечера проводя в местной таверне за кружкой пива. Если эту землю и удастся укротить, расстояния будут огромными, чувство одиночества – постоянным, а до ближайшей таверны путь окажется таким же далеким, как до другого очага цивилизации.

И все-таки Доновану нравилось здесь – возможно, потому, что он любил птиц, а их на берегах бухты водилось множество – парящих в небе, перепархивающих с ветки на ветку, свободных и довольных жизнью. Он путешествовал по океанам, а они – по небесам. И небо здесь было не таким, как повсюду, а безграничным и чистым. По ночам звезды усеивали его так густо, что напоминали мерцающие облака, холодную гигантскую паутину, по сравнению с которой человек чувствовал себя дождевой каплей в океане. Доновану нравилось ощущать свою ничтожность, она утешала его, ибо он не хотел становиться чем-то значимым. Значительность низводила мир до уровня игрушки человека. Ричард искал утешения в церкви потому, что он так был воспитан, а Донован привык видеть Бога повсюду. И вот теперь он нашел его посреди этого великолепия, а звезды воспринимал, как пар божественного дыхания.

Ричард проспал два часа кряду, свернувшись клубком и ни разу не пошевелившись.

– Долго я спал? – спросил он, садясь и потягиваясь.

– А разве у тебя нет часов?

– Есть, но я храню их в своем сундуке. Они пригодятся, когда у меня будет собственный дом, а кражи прекратятся. – Его внимание вдруг привлекла стайка черно-белых полосатых рыбешек с желтыми плавниками, играющих на мелководье. – Кстати, как прошла экспедиция лейтенанта Кинга на остров Норфолк?

Остров Норфолк часто упоминался в разговорах каторжников, постепенно приобретая славу более подходящего места для основания колонии, чем Порт-Джексон.

– Мне известно только, что плавание заняло пять дней и Кингу понадобилось немало времени, чтобы найти место для высадки на берег. На острове нет ни одной гавани, только лагуна с коралловым рифом у самой полосы прилива. Высадиться на берег можно лишь там, где риф невысок и шлюпка может свободно пройти над ним. Никакого льна на острове Кинг не нашел, а тамошние сосны хоть и годятся для изготовления мачт, переправить их на корабли не удастся. Но почва там на редкость плодородная. «Запас» вскоре должен вернуться сюда, тогда мы узнаем остальное. Сам островок невелик, его площадь не превышает десяти тысяч акров, и он сплошь зарос гигантскими соснами. Боюсь, Ричард, остров Норфолк – такой же мнимый рай, как и Порт-Джексон.

– Этого и следовало ожидать. – Ричард помедлил, а потом все-таки решился заговорить: – Мистер Донован, я хотел бы поговорить с вами об одном деле, лишь на вас я могу положиться. Вы не заинтересованы в нем так, как остальные мои товарищи.

– Говори, я слушаю.

– Один из моих болтливых друзей, который сейчас служит на складе губернатора, проговорился Ферзеру, что Джо Лонг умеет чинить обувь. Так что скоро сторожить наше имущество будет некому. Я попросил Ферзера о недельной отсрочке – потому, что овощи у нас на огороде уже созревают, и все благодаря Джо. С Ферзером можно договориться. Взамен я пообещал ему часть своей доли урожая, – безо всякой досады признался Ричард.

– Овощи ценятся так же дорого, как ром, – сухо заметил Донован. – Продолжай.

– В глостерской тюрьме я познакомился с одной женщиной-каторжницей по имени Элизабет Лок, Лиззи. Я был ее покровителем, а она стерегла мои вещи. Совсем недавно я узнал, что она тоже здесь. Я решил жениться на ней, потому что не вижу другого способа воспользоваться ее услугами.

Донован опешил.

– Ричард, как рассудительно и холодно ты говоришь об этом! Вот уж не думал, что ты настолько… – он замялся, подыскивая слово, – …бесстрастен.

– Знаю, мои слова прозвучали холодно, – горестно подтвердил Ричард, – но другого выхода я не вижу. Я надеялся, что хоть кто-нибудь из моих товарищей захочет жениться, ведь большинство из них навещают женщин, несмотря на все угрозы губернатора, однако пока никто не изъявлял подобного желания.

– Ты говоришь о неодушевленных предметах так же равнодушно, как о священном союзе, – словно они стоят друг друга и ничем не отличаются. Ты мужчина, Ричард, мужчина, созданный для женщин. Почему бы не признаться, что ты просто хочешь взять эту Лиззи Лок в жены? Что ты изголодался по женскому обществу, как все остальные? Когда ты сказал, что был ее покровителем в глостерской тюрьме, я решил, что ты спал с ней, и пришел к выводу, что так будет продолжаться и дальше. Но твой ледяной тон сбивает меня с толку. По-моему, это благородный поступок из ложных побуждений.

– Я не спал с ней! – рассердившись, выпалил Ричард. – Об этом и речи быть не могло! Для меня Лиззи все равно что сестра, я беспокоюсь о ней. А она боится забеременеть, потому и не желает спать ни с кем.

Подперев подбородок, Донован озадаченно воззрился на Ричарда. Что с ним стряслось? Может, он остерегается удовольствий? Не может быть! Ричард – умный человек, нашедший свой способ появляться в нужном месте в нужное время и умеющий находить подход к власть имущим. Он не раболепствовал, как многие другие, потому что был слишком гордым. «Передо мной тайна, – думал Донован, – но когда-нибудь я разгадаю ее».

– Если бы я знал, что тебе довелось пережить, Ричард, я смог бы помочь тебе, – произнес он. – Пожалуйста, расскажи мне все.