Путь Моргана - Колин Маккалоу

– Понятия не имею, Ричард, я не бываю на «Александере». Наши с ним пути разошлись после того, как однажды я застал Эсмеральду в трюме. Он рылся в вещах каторжников, надеясь что-нибудь продать.

– Ублюдок!

– Да, Синклер – еще тот гусь. – Стивен Донован потянулся всем длинным, упругим телом. – Но теперь мне живется гораздо лучше. Видишь ли, я влюблен.

Ричард улыбнулся.

– В кого, мистер Донован?

– Ты не поверишь – в камердинера капитана Хантера, Джонни Ливингстона! В команде «Сириуса» не хватает шести или семи человек, вот я и попросился туда, и меня приняли. Конечно, капитан Хантер высокомерен и чванлив, однако он не отказался от опытного помощника. Поэтому меня неплохо кормят, да вдобавок я обрел любовь.

– Рад слышать, – искренне отозвался Ричард. – А еще – рад видеть вас в этот день. По воскресеньям я не работаю, и, значит, я весь в вашем распоряжении. Мне необходимо выговориться.

– Одно твое слово – и я стану не только внимательным слушателем.

– Благодарю за предложение, а как же Джонни Ливингстон?

– Я не прочь поплескаться – вода уже нагрелась, – сменил тему мистер Донован. – Но недавно матросы с «Сириуса» поймали в бухте акулу длиной шесть футов и толщиной полфута. У самого Порт-Джексона! – Он свернул китель и подложил его под голову вместо подушки. – Кстати, давно хотел спросить тебя, Ричард: ты научился плавать?

– Да, как только начал подражать Уоллесу. Джо Лонгу отдали щенка – он подрос и стал азартным охотником на крыс. Пес питается лучше, чем мы, но меня как-то не тянет следовать его примеру.

– А ты когда-нибудь видел кенгуру?

– Ни разу, даже мельком. Правда, я редко покидаю лагерь – слишком много тупых пил и топоров приходится точить. – Ричард сел. – Вы не знаете, есть ли на «Сириусе» сурьмяное масло?

Густые черные ресницы дрогнули, блеснули синие глаза.

– Коровье масло есть, а больше никакого. Но откуда ты знаешь о сурьмяном масле?

– О нем знает любой точильщик пил.

– Таких я раньше не встречал. – Донован опустил веки. – Чудесный воскресный день! Да еще рядом с тобой… Про масло я спрошу. Я слышал, здешние деревья распилить невозможно.

– Можно, только работа продвигается медленно – еще и потому, что пилы никуда не годятся. Сказать по правде, все наши инструменты непригодны для работы. – Ричард помрачнел. – Теперь мне ясно, как к нам относятся в Англии. Отбросы общества правительство снабдило рухлядью. Нам не дали ни единого шанса выжить. Но здесь есть немало упрямых и выносливых людей.

Донован поднялся.

– Дай мне одно обещание, – попросил он, надевая фуражку.

Разочарованный коротким разговором, Ричард попытался сделать вид, что ему все равно.

– Какое?

– Мне надо уйти на часок. Пообещай дождаться меня здесь.

– Хорошо, только схожу переоденусь. День выдался слишком жарким.

Ричард вернулся на берег раньше Донована в одежде, которую большинство каторжников носило с момента высадки в Сидней-Коув, – парусиновых штанах чуть ниже колена и потрепанной, едва не до дыр протертой клетчатой рубашке. Донован тоже оделся попроще и сгибался под тяжестью корзины из Рио.

– Это может тебе пригодиться, – объяснил он, снимая с плеча корзину.

Ричард онемел, кровь отлила от его лица.

– Мистер Донован, я не могу взять имущество команды «Сириуса»!

– Оно досталось мне вполне законным путем – или почти законным, – невозмутимо возразил Донован. – Признаться, я сорвал несколько листьев кресс-салата, который капитан Хантер выращивает во влажной корпии. Мы сытно пообедаем, и ты возьмешь остатки еды с собой, для товарищей. Пехотинцы тебя не остановят, если я провожу тебя до лагеря и сам понесу корзину. Здесь солод, который я купил у нашего интенданта, еще одна матросская шляпа, несколько прочных рыболовных лесок, крючки, куски пробки для поплавков и свинец для грузил. А на дне корзины лежат книги, – добавил он. – Ты не поверишь: кое-кто из пехотинцев покинул корабль в Портсмуте, оставив свои книги на борту! Ну и ну! – И он вытащил из корзины горшочек. – А к свежеиспеченным булкам у нас есть сливочное масло. И кувшин легкого пива.

С обедом, которым Донован угостил Ричарда, мог сравниться только ужин на Тенерифе, после того, как каторжники наполнили водой бочки. Вкус зеленого, сочного кресссалата затмил великолепие остальной снеди. Ричард жадно ел, а Донован наблюдал за ним, отдав ему весь кресс-салат, масло и почти все булки.

– Ты еще не написал письмо домой, Ричард? – спросил он немного погодя.

Ричард глотнул легкого пива.

– На это у меня не было ни времени, ни желания, – признался он. – Мне ненавистен Новый Южный Уэльс, как и всем остальным. Я начну писать домой в том случае, если наша жизнь изменится к лучшему.

– Времени осталось совсем немного. «Скарборо», «Леди Пенрин» и «Шарлотта» отплывают в мае, но зайдут в один из портов Китая за грузом чая. А «Александер», «Дружба», «Принц Уэльский» и «Борроудейл» поплывут прямиком в Англию в середине июля, поэтому ты можешь отправить письма с одним из этих кораблей. «Фишберн» и «Золотая роща» останутся в бухте, пока не будут возведены прочные, недоступные для воров склады, куда переправят ром, вино, портер и даже медицинский спирт.

– А «Сириус»? Я думал, он вернется к привычным обязанностям сразу после завершения экспедиции…

Донован нахмурился:

– Губернатор не желает отпускать его, не убедившись, что колонисты смогут выжить. «Запас» слишком стар и мал. Но капитан Хантер недоволен распоряжением губернатора. Как и майор Росс, капитан Хантер считает, что вся эта экспедиция – напрасная трата английских денег и времени.

Ричард допил остатки пива.

– Настоящий пир! Не знаю, как благодарить вас. А еще я рад, что вы не ушли сразу. – Ричард состроил гримасу и покачал головой. – Даже от легкого пива у меня теперь кружится голова.

– Приляг и вздремни. Нам некуда спешить.

Ричард так и сделал. Едва его голова коснулась сухих листьев, он провалился в глубокий сон.

Обхватив руками колени, Стивен Донован наблюдал за ним. Спать ему ничуть не хотелось. Должно быть, потому, что он был свободным человеком и моряком, искренне любящим море, к Новому Южному Уэльсу он отнесся совсем иначе, чем каторжник Ричард Морган: ничто не мешало Доновану в любой момент собрать вещи и уплыть прочь. Но Стивену хотелось остаться здесь – преимущественно потому, что его тревожила судьба Ричарда. Конечно, он сожалел о том, что воспылал чувствами к человеку, неспособному ответить взаимностью, и тем не менее не считал случившееся катастрофой. Он сам выбирал себе партнеров, предпочитая оптимистов и здравомыслящих людей, поэтому расставался с ними легко и без угрызений совести переносил вещи с корабля на корабль. Очутившись на борту «Александера», Донован даже не подозревал, что Ричард Морган лишит его душевного покоя. Он не знал, что в Ричарде привлекло его. Просто так вышло, и все. Такова любовь – нечто необъяснимое, душевный порыв. Увидев Ричарда впервые, Донован пересек палубу словно на крыльях, уверенный, что нашел родственную душу, а когда понял, что ошибся, отступать было уже слишком поздно.