Том 3. Корни японского солнца - Борис Пильняк

• В этот памятный день на улицах Токио впервые зазвучала песнь, которая начиналась так:

Даже гора Фудзи, что высится в небе, –Это только глыба комьев земли.Товарищи по работе, настало время –Возьмемся за руки,Вместе – наступать иль отступать.Будем биться крепкими рядами.Ну-ка, перегоним гору ФудзиВ своей крепости и спаянности.Если жарко взяться, что-нибудь да выйдет.Если жарко взяться, что-нибудь да выйдет.

• (Первомай был отпразднован в первый раз в Японии группой социалистов в 1905 году).

• Эти рабочие организации были эфемерны – рождались в результате отчаянных усилий и быстро лопались при первом тычке полицейского пальца или после первого провала стачки.

В это же время когорта революционеров во главе с Котоку, Катаяма и др. бешено пробивала себе дорогу сквозь стену полицейских и охранных псов. Скрипящие тюремные ворота стали для них добрыми старыми знакомыми.

• В 1910 году принц Кацура, премьер-министр, генерал, не видавший ни одного боя, решил уподобиться богу Сусапоономикото, некогда отсекшему разом все головы у зловредной гидры. В июне этого года 26 революционеров во главе с Котоку и его женой Канно Сура были внезапно схвачены. В январе следующего года, после приговора верховного суда, с ними торопливо расправились. Двенадцать – в их числе чета Котоку – были удавлены – в Японии смертная казнь производится при посредстве особой машины «косюдай» – «горлодавилки», в объятиях которой смерть наступает не раньше, как через пятнадцать минут. (Мне один товарищ прокурора говорил, что многие умирают с улыбкой, ибо смерть на «давилке» очень приятна). Еще двенадцать были присуждены к каторге на всю жизнь. Из них умерло до настоящего времени – пять, сошел с ума – один, остальные шесть еще живы. С ними сообщаться нельзя никому, родные и друзья простились с ними навсегда 15 лет тому назад. Причина ареста и расправы неизвестны, ибо в печать попало только несколько туманных и кратких, как танка, сообщений. Обо всем процессе известно столько же, сколько сыну моему Аттику о биографии первого царя на Сатурне.

В правительственном коммюникэ было глухо указано что Котоку и его товарищи были накануне какого-то невероятного преступления, которое, буде оно осуществлено, покрыло бы их извечным позором. Их просто удержали от этого faux-pas…

• Ликвидация 24-х и последовавший за ним полицейский террор достигли цели – революционное и рабочее движение на время были стерты с лица земли.

• В 1912 году адвокат Судзуки робко организовал, оглядываясь на нахмурившего брови минвнудела, «Общество дружбы» – «Юайкай» – рабочий союз с вегетарианской программой. В почетные советники был приглашен промышленный даймьо барон Сибудзава. Благодаря удачливой звезде союзик просуществовал до 1918 года, а затем он вдруг стал быстро разбухать, как отрок Момотаро из популярнейшей японской сказки.

Август 1914 года. Война. Вступление Японии в войну. Штурм Циндао. Отчаянное обогащение Японии – рынки, военные заказы. Нарикины – скоробогачи растут, как бамбуки после ливня. В Японии жизнь, т.-е. рис, дорожает. Революция в России. Вторая. Газетные телеграммы о двух монстрах: «Рэйшш» и «Тороцуки». Учащение пульса в интеллигентских кругах. Дальнейший подъем риса. 1 сьо около двух литров – 20 копеек. 21–22 – 25. Совет депутатов уже в Урадзио (Владивостоке), в 36 часах от Цуруги. Рис: 26–28 – 30. Студенты уже читают статьи Кропоткина и речи «Рейнина». Зенит войны.

1918 год – один из интереснейших в истории Японии. Он может смело стать рядом с 1848, 1871 и 1905, на одну ступеньку ниже их величеств 1793 и 1917.

• Прочитайте автобиографический роман одного из рабочих лидеров – Асо «Рассвет». Первые страницы этой книги посвящены 1918 году. Начиная с апреля этого года, настроение в интеллигентских кругах делается напряженным. Особенно сильное идейное возбуждение видно среди студенческой молодежи. Сообщения о двух революциях в России производят такое же впечатление на молодую Японию, как некогда вести о парижских коммунарах на русских идеалистов. Токийские студенты начинают организовывать кружки-отдаленные копии кружков Каракозова, Чайковского, Долгушина и др. В этих кружках – «Общество новых людей», «Кружок четверга», «Союз народников», «Союз творцов», «Общество рассветного народа» и др. – круглые ночи сидят над книгами по социализму и анархизму, особенно над Кропоткиным и Рэйнин – Лениным, разбирают случайно добытые декреты правительства Советов, пылко спорят о сроках японской революции и в заключение читают «Новь» или «Отцов и детей». Среди молодежи появляется мода – отпускать волосы до плеч, зачесывая их назад, и носить русские рубашки. Многие бросают учиться и перебираются в рабочие кварталы или едут в родные деревни платить долг своим «младшим братьям». Неслыханная вещь – лучшая часть выпуска Токийского Императорского университета в 1918 г. отказывается от бюрократической карьеры и идет в ряды рабочих организаций. Герой «Рассвета» восклицает: «Когда думаешь о России – не сидится на месте». В другом месте он гневно говорит: «Неизвестно, когда к нам придет рассвет. Рабочие наши спят на заводах и фабриках, а крестьяне уткнули носы в землю…».

• 1 сентября 1923 года накануне великого землетрясения в Токио было необычайное удушье и над «градом обреченным» появилась большая черная туча. Кажется, многие чувствовали «что-то».

В 1918 г. были и удушье и черная туча, и студенты недаром до хрипоты спорили в синих от дыма деревянно-бумажных комнатушках о «решающих сроках».

Рис долез до 45 сэн, а потом, немного подумав, вдруг в первые дни августа скакнул до 50. Первые дни августа были неописуемо тревожными. Призрак беды гулко бил крыльями в воздухе.

3 августа – кабинет генерала Тэраути объявляет о посылке войск в Сибирь для восстановления порядка.

5 августа – главная обсерватория предупреждает об урагане, идущем с юга.

6 августа – в городе Тояма толпа голодных женщин начала громить рисовые магазины. Тоямки дали знак, и по всей Японии начались бунты городской и деревенской бедноты, бунты, бушевавшие весь август и в последний раз вспыхнувшие ярким пламенем на угольных копях на Кюсю. Правительству, только-что пославшему несколько дивизий для покорения сибиряков, пришлось двинуть полки пехоты и жандармерии против японцев, 10000 бунтовщиков было загнано в тюрьмы, а число убитых не удалось установить, ибо трупы считают только на настоящей войне.

• Рисовый август потряс всю Японию. После него, как после землетрясения, выбрасывающего на поверхность океана вулканические острова, на поверхности японской социальной жизни вырисовались: аграрное и рабочее движение. 1918 год высшая точка забастовочной кривой: в этом году бастовало 66 457 рабочих – в девять раз больше, чем в 1914 г. Начались первые организованные выступления «мелконадельников» против аграриев – начались стачки и локауты на полях.

• Быстрый рост «Общества дружбы» – рост всех рабочих союзов – рост рабочего фронта. Адвокат превращается в лидера рабочих, начинает толстеть и держать себя увереннее при встрече с бароном. В 1919 году к имени «Общество дружбы» прибавляется название: «Федерация труда».

• Сплочение старой гвардии социалистов – уцелевших – с революционерами призыва 1918 года, Попытка в 1920 году образовать социалистическую Лигу. Молниеносный разгон. Рисовый август и идейный ураган 1918 года, оказывается, не сделали ни одной трещинки на фасаде империи…

• Конец войны. Германия – нокаут. Государство нарикинов-скоробогачей в панике. Начало, экономической депрессии. Массовое самоубийство банков и фабрик. Вал на рабочих. Депрессия свирепеет. Стеклянный колпак, из которого> выкачан воздух. Атака на рабочих со стороны верхних «двух тысяч». (В Японии имеющих больше 500.000 эн. только две тысячи человек). Отчаянное сопротивление рабочих. Японская пословица: «загнанная крыса кусает кота»…

• Ночью 1 сентября 1923 года, после великого землетрясения, лишенные крова токийцы, столпившись на пустырях, в парках и в переулках, смотрели издали на горящие кварталы, по которым носилась колесница бога Кагуцути. Подземные толчки продолжались беспрерывно. Кругом был тяжелый мрак, похожий на густо разведенную тушь. Все чувствовали себя беспомощнее метерлинковских слепцов. И вот тогда среди них незаметно родились жуткие слухи о том, что правительства нет – все министры раздавлены и что на Токио дикой оравой прут корейцы, которые вкупе с японскими революционерами захватят власть и начнут уничтожать уцелевших. Древний ужас охватил всех.

• В эту же ночь начали формироваться отряды самообороны. Полиция и жандармерия, которых ни огонь, ни вода, ни взбесившаяся земля почему-то не догадались слопать, немедленно установили связь с этими отрядами. Слухи ширились с каждой минутой. И вот тогда началось то ужасное, что легло навсегда несмываемым пятном на японцев, – избиение корейцев и японских левых. Надо быть, справедливым – это правда, что полиция и жандармерия спасла много левых от верной смерти, принудительно интернировав их в участки. Но пе во всех участках удержались от сладостного соблазна. Жандармский капитан Амакасу не вытерпел этой невообразимой пытки и собственноручно задушил веревкой вождя японских анархистов Осуги, его жену и его девятилетнего племянника. Два больших трупа и один маленький трупик были швырнуты в колодец во дворе жандармского штаба. Эти полицейско-жандармские грехопадения случились еще в ряде мест, например, в Камэидо, где была изрешетена пулями куча юношей-коммунистов и вожаков рабочих союзов.