Тшай планета приключений. - Джек Вэнс

Пока Рейт молча размышлял о странностях расы дирдиров, воздушный катер успел пролететь километров пятнадцать. Наконец он спросил: «Предположим, один из нас окажется в затруднении и закричит «Дрсса, дрсса, дрсса!» — что тогда?»

«Это вызов арбитра. Чтобы позвать на помощь, нужно кричать «Хсай, хсай, хсай!»»

«Ну, хорошо, я крикну «Хсай, хсай, хсай!» — и дирдир обязан будет мне помочь?»

«Да, таков обычай. Последует автоматическая реакция, рефлекс. Из этих рефлексов сплетена ткань, связывающая воедино расу хищников без постоянных привязанностей, обуреваемых дикими страстями».

За два часа до захода солнца с просторов Шанизада налетел ураганный ветер. Карина 4269 превратилась в бурый призрак и скоро исчезла за чернильными тучами, накатившимися огромной волной. Прибой обрушивался на песчаный берег, разливаясь пеной цвета грязного пива и вытягивая языки к стволам черного древовидного кустарника, сгрудившегося вдоль пляжей. Взлохмаченные верхние ветви метались и переворачивались под шквалами, открывая блестяще-серую нижнюю поверхность листвы: в такт ударам ветра по темной прибрежной полосе бежали серебристые зигзаги.

В бурых сумерках аэромобиль упорно спешил на юг, а потом, когда берег уже почти нельзя было отличить от воды, приземлился с защищенной от ветра стороны базальтового утеса. Шторм свистел и завывал в скалах. Трое друзей спали, съежившись на мягких сиденьях и не обращая внимания на запах дирдиров, обострившийся в стоячем воздухе кабины.

На заре возникло странное освещение — казалось, что лучи солнца едва просачиваются через коричневое бутылочное стекло. В машине не было ни еды, ни питья, но чуть дальше от берега, на песчаной равнине, между островками кустарника росла трава пилигримов. Неподалеку от стоянки оказалось устье ручья с чуть солоноватой водой. Траз медленно, бесшумно прошелся вдоль ручья вверх по течению, вытягивая шею, чтобы разглядеть дно сквозь пестрящие отражения — замер, пригнулся, бросился в воду и вылез, сжимая в вытянутой руке ярко-желтую тварь, лихорадочно перебиравшую бесчисленными щупальцами и членистыми ногами. Траз и Аначо радостно съели это существо живьем. Рейт, с каменным лицом отказавшись от угощения, без энтузиазма жевал стручки травы пилигримов.

Покончив с едой, они прислонились к машине, греясь в медовых лучах солнца и наслаждаясь утренней тишиной. «Завтра, — сказал Аначо, — мы прибудем в Сивише. Наша жизнь опять изменится. Теперь мы не воры и не головорезы, а добропорядочные обеспеченные люди — по крайней мере, следует производить такое впечатление».

«Прекрасно, — сказал Рейт. — Что еще?»

«Не помешают осторожность и предусмотрительность. Нельзя просто так заявиться с кучей денег в мастерские космического порта».

«По-видимому нельзя, — согласился Рейт. — На Тшае любое разумное поведение неизменно оказывается роковой ошибкой».

«Действовать без поддержки влиятельного лица невозможно, — сказал Аначо. — Связаться с таким лицом — первоочередная задача».

«С дирдиром? Или с дирдирменом?»

«Сивише — город недолюдей. Дирдиры и дирдирмены населяют Хейх на континенте. Ты все увидишь».

9

Хаулк напоминал сморщенный искривленный придаток, свисавший под вспухшим брюхом Кислована. Океан Шанизад омывал его берега с запада, узкий Айзанский залив — с востока. У самого выхода залива находился остров Сивише с беспорядочно застроенной промышленными сооружениями северной оконечностью. Дорога по гребню насыпной дамбы соединяла Сивише с континентом, где высился город дирдиров, Хейх. В центре Хейха за береговой возвышенностью, господствовавшей над проливом, вырастала приземистая коробка серого стекла восемь километров в длину, пять километров в ширину и триста метров в высоту — сооружение настолько чудовищных размеров, что любые другие строения казались непропорционально ничтожными. Коробку размытыми цветными лентами опоясывал плотный лес тонких остроконечных башен в десять раз ниже гигантских стеклянных стен — багряные и пурпурные башни теснились ближе к внутреннему краю, розовато-лиловые, серые и белые образовывали внешние пояса.

Аначо указал на столпотворение шпилей: «У каждого клана своя башня. Как-нибудь я опишу вам городскую жизнь дирдиров — беговые террасы, секреты множества полов, касты и классы. Но в первую очередь нас интересуют космические доки по другую сторону дамбы».

Центральную часть острова занимало поле космодрома, окруженное мастерскими, открытыми и закрытыми складами, ангарами. На огороженных участках с одной стороны поля стояли шесть больших звездолетов и три корабля поменьше.

Не дожидаясь вопросов, Аначо ответил на размышления Рейта: «Вся техника хорошо охраняется. Дирдиры стерегут космодром и мастерские гораздо строже ванхов — к этому их побуждает скорее территориальный инстинкт, нежели практические соображения, потому что на всем протяжении истории еще никто не украл их звездолет».

«На всем протяжении их истории еще никто не приезжал с двумястами тысячами цехинов, чтобы добыть звездолет. Такие деньги открывают много дверей».

«Никакие деньги не помогут выйти из Стеклянной клетки».

Рейт промолчал. Аначо направил аэромобиль к мощеной площадке неподалеку от космических доков.

«А теперь, — спокойно сказал Аначо, — решится наша судьба».

Рейт испуганно подскочил: «Что ты имеешь в виду?»

«Если нас выследили и ждут, сейчас нас окружат и схватят — всему конец. Нет, стоянка выглядит вполне безобидно, катастрофа отменяется. Помните, мы в Сивише! Вы — недолюди, я — дирдирмен. Ведите себя соответственно».

Рейт с подозрением огляделся. Аначо был прав — на площадке и вокруг нее не было никаких признаков засады.

Воздушный катер приземлился, друзья вышли из машины. Аначо сурово стоял в стороне, пока Траз и Рейт выгружали рюкзаки.

Подъехал автопогрузчик, обнявший аэромобиль сверху электромагнитными захватами. Оператор — помесь дирдирмена и неизвестной Рейту расы — смерил Аначо глазами с безразличным любопытством, полностью игнорируя Рейта и Траза: «Режим хранения?»

«Временный, до востребования».

«Режим оплаты?»

«Персональный. Я возьму жетон».

«Номер шестьдесят четвертый, — служитель передал Аначо латунный диск. — С вас двадцать цехинов».

«Вот двадцать, и пять для тебя».

Автопогрузчик переместил аэромобиль в пронумерованный отсек. Аначо пошел вперед, показывая дорогу к станции монорельсовой дороги. Траз и Рейт тащили за ним тяжелые рюкзаки. Подъехавший вагон отвез их к широкому проспекту, где путь преградило плотное движение — в обе стороны мчались автофургоны, пассажирские машины, открытые грузовые подводы.