Секреты прошлого - Кэти Келли

— Думаю, где-то посередине, — задумчиво сказала Эмбер. Она смотрела на Карла, рука которого почти касалась руки Венеции. На его лице было то самое выражение, которое теперь она часто видела: он выглядел так, словно весь мир стал игрушкой в его руках, послушный, как кусок пластилина. Карл был прекрасен и отвратителен одновременно. — Нет, скорее, мы на этапе, где девочка уходит.

Она помолчала. Этап, на котором мальчик бросается вдогонку, был не про них с Карлом, но это не имело значения. Фильмы и реальная жизнь редко имеют похожие сюжеты.

— Надеюсь, ты не собираешься красиво плеснуть ему в лицо свой коктейль? — спросил Соул.

Эмбер грустно улыбнулась:

— А какой в этом смысл? Разве что дать гостям повод для веселья? Ведь я верная подруга группы. Подруги прощают прегрешения и на многое закрывают глаза, потому что такова их роль. Они знают, что музыканты — люди творческие, верность им не свойственна. Внешняя красота, талант и гитара в руках снимают ответственность. Я знаю свое место.

Соул смотрел с уважением и сочувствием одновременно.

— В этом городе мало кто знает свое место. Люди лезут на вершину по чужим головам, но скатываются еще ниже. Мало кто способен осознать истинное положение вещей, трезво оценить свои возможности.

— О, я тоже не сразу оценила, — сказала Эмбер. — Но теперь я знаю правду и не собираюсь ломиться в закрытые двери.

— Ты очень умная девушка, — заметил Соул.

— Мама тоже так думала. Она всегда говорила, что я способна идти в жизни своим путем, не следовать за толпой, реально судить людей по их поступкам.

— И поэтому ты здесь? С группой?

— Да, наверное. Я действовала в обратном направлении, совсем не так, как хотела мама.

— Я всегда считал, что лучше учиться на чужих ошибках, потому что учиться на собственных жизни не хватит.

— Я не из таких, — улыбнулась Эмбер. — Такие, как я, совершают ошибки сами.

— Что будешь делать дальше? Останешься в Лос-Анджелесе? Здесь прекрасная природа, холмы и пальмы.

— Пока не знаю, — задумчиво сказала она. — Это правда. Я еще ничего не решила.

— Но с группой ты больше тусоваться не будешь?

Эмбер посмотрела на Карла и Венецию. Певица наклонилась к Карлу, почти сев ему на колено. Примерно так сидела с ним и сама Эмбер в далекой Ирландии целую вечность назад. Кто из них был наивным и глупым, рассуждая о любви и совместной жизни, она или Карл?

— Я пока ни в чем не уверена, — пробормотала она. — Еще ничего не решено. — Ей было страшно вернуться домой ни с чем, приползти, поджав хвост, чтобы зализывать раны.

Эмбер не стала говорить Карлу, что уходит, потому что для него это было не особо важным. Соул помог ей найти попутчика до отеля, и она тепло попрощалась с хозяином дома. Проснувшись поутру, Эмбер не обнаружила рядом Карла, но совершенно этому не удивилась. Возможно даже, ее бывший возлюбленный ночевал у Венеции, может, они уже считались парой в глазах общественности. Карл побоялся рассказать об этом своей подружке, ну и что?

Ничего страшного, у Эмбер хватит смелости на двоих, она способна разорвать отношения, которые стали обузой обоим.

Звонок с ресепшен сообщил, что внизу Эмбер ждет букет цветов. Прощальный подарок Карла с прикрепленной запиской «Нам не по пути»? Она едва не засмеялась, подумав об этом. Белые розы и прощальная открытка — жест вполне в духе Карла.

Эмбер натянула джинсы и футболку, надела шлепки и спустилась вниз. Она уверенно шагала к ресепшен, когда краем глаза уловила знакомое движение. На гостевом диване сидела, удобно откинувшись на спинку, ее мать. Лицо не казалось встревоженным или измученным, на нем отражалась уверенность в собственной правоте.

— Эмбер, — улыбнувшись, произнесла Фей, — я так рада видеть тебя, дочка.

Повинуясь первому порыву, Эмбер бросилась к матери в объятия. Как прекрасно было вновь обнять родного человека! У Эмбер выступили слезы на глазах, и она торопливо утерла их рукой.

— Ох, мама, — пролепетала она в плечо Фей.

— Детка, я так рада встрече…

— Я тоже! Прости меня. Прости, что все вышло так гадко, — бормотала Эмбер.

— Тише, дорогая, тише. Это уже не имеет значения. Как же я по тебе скучала!

— И я, мама! Я тоже очень скучала по тебе. — Эмбер шмыгнула носом, спохватилась и потянула мать за руку. — Пойдем в номер, закажем завтрак на террасе. Сейчас только заберу букет…

— Это я его принесла. — Фей указала на огромную связку диких цветов, уложенную в корзину.

— Боже, какие красивые! — восхитилась Эмбер, хватая корзинку со столика. — Как раз такие, как я люблю. — Ее глаза снова наполнились слезами.

— Я знаю. Поверь, это был единственный способ уговорить портье позвать тебя вниз. Я сказала, что обязана доставить букет лично в руки. — Фей вздохнула. — Конечно, у меня не было уверенности, что ты захочешь со мной увидеться.

Эмбер смутилась.

— Прости меня. — Она снова потянула мать за собой. — Пойдем наверх, поговорим.

Они устроились на террасе за ротанговым столиком. Им принесли заказанные булочки, кофе и два фруктовых салата, но ни Фей, ни Эмбер почти не притронулись к еде, захваченные разговором.

Фей слушала, лишь изредка задавая вопросы, а из Эмбер информация сыпалась, словно спелые горошины из стручков. Она описывала ужасные отели, в которых ей довелось ночевать, мучения в машине без кондиционера, грязь, нищету и голод, а затем удивительные вещи, случившиеся с группой в Лос-Анджелесе. Единственным, о чем не упомянула Эмбер, была глубокая пропасть, которая пролегла между ней и Карлом. Для подобных признаний она была слишком гордой.

— Это чудесный отель, — сказала Фей, оглядев красивый дворик внизу и отметив легкие шелковые занавески на окне. После жутких гостиниц, в которых довелось останавливаться ее дочери, эта казалась просто раем. — Ты не представляешь, как я переживала. Мое воображение проигрывало тысячи различных сценариев, один другого кошмарнее. Я постоянно вспоминала… — Фей запнулась, но продолжала: — все те гадости, которые прошла сама, когда была в твоем возрасте.

Эмбер с любопытством смотрела на мать. Разговор принимал необычный поворот.

Фей заметила невысказанный вопрос в глазах дочери. Эмбер выглядела свежей, загоревшей и очень самостоятельной. Она здорово повзрослела за последние недели. Возможно, для признаний было поздновато, но Фей давно приняла решение раскрыть дочери свой секрет.

С того самого дня, как Грейс нашла информацию о местоположении «Цереры», Фей прикидывала, какими именно словами должна предварить свой рассказ. Она надеялась, что разговор пройдет в более романтичной обстановке: не за изящным столиком отеля, а, например, на берегу моря, когда она и дочь будут брести босиком по песку. Рядом с бесконечностью океана никакая исповедь не покажется страшной и мучительной.