Секреты прошлого - Кэти Келли

— Хорошо, как скажешь. Она на меня злится? — забеспокоился Карл.

— Должна бы, — хмыкнула Эмбер. — Но ей сейчас не до разборок. Давай натяни улыбку на лицо, постарайся, сукин сын.

Она повернулась к матери с улыбкой.

— Мама, познакомься с Карлом.

Парень оказался точно таким, каким его себе представляла Фей: красивым, сексуальным и очень самовлюбленным. Эта самовлюбленность сквозила во всем — в жестах, в походке, в надменном изгибе брови. На сцене Карл, должно быть, был и вовсе неотразим. Фей поняла, почему Эмбер не устояла.

— Рада встрече, Карл, — сказала Фей, входя в комнату и протягивая ладонь для пожатия. Она пыталась быть вежливой, хотя на деле хотела вцепиться в горло негодяю, бесцеремонно укравшему ее дочь. Но она была готова принести свои эмоции в жертву материнской любви. Оставалось надеяться, что Карл ценит сокровище, попавшее ему в руки. — Нам давно следовало встретиться.

Пока Карл принимал душ, Эмбер увлекла мать к бассейну, где они устроились под зонтиком. В простой белой кофточке и бежевых брюках Фей чувствовала себя неуютно посреди гламурных женщин Лос-Анджелеса. Ее разглядывали исподтишка, и это не укрылось от ее взгляда. Впрочем, стоило ли забивать себе голову подобной чепухой. Она приехала к дочери, она нашла свою драгоценную беглянку, и только это имело значение.

Они поговорили о Саммер-стрит, об Элле, которая была безумно рада окончанию экзаменов.

— Я виделась с ней, — рассказывала Фей. — Она передавала привет и просила как можно скорее связаться с ней по телефону или электронной почте.

— Обязательно позвоню ей, — пообещала Эмбер со смутным чувством вины. — Понимаешь, мне было стыдно даже набрать номер, ведь я наговорила ей гадостей и пропала на несколько недель. Как считаешь, она меня простит?

— Ну конечно! — воскликнула Фей. Она принялась рассказывать, что внезапно сблизилась с Кристи Девлин и Мэгги Магуайер, председателем комитета «Спасем наш парк».

— Они хотят разрушить павильон ради строительства многоэтажки? Безобразие! — возмутилась Эмбер. Ей нравилось делать наброски в парке, изображать гуляющих вдоль дорожек людей, копошащихся в песке детей. То, что в ее отсутствие кто-то успел посягнуть на старинный павильон, ужасно ее расстроило. Но Эмбер тотчас сменила тему, опасаясь, что разговоры о доме разбудят ностальгию. Она не хотела размышлять о том, вернется ли в Ирландию и станет ли пересдавать экзамены. Фей также избегала разговоров о будущем. Словно они с Эмбер приняли негласное соглашение не трогать самую болезненную тему.

Только вечером, когда спустились сумерки и мать с дочерью вышли поужинать в маленькую мексиканскую тратторию, Фей решилась задать вопрос о возвращении домой.

— Ты останешься здесь? — робко начала она. — Или группа вернется в Ирландию, когда запишет альбом?

Эмбер весь день чувствовала себя меж двух огней. Равнодушие бывшего возлюбленного, с одной стороны, и шокирующее признание матери — с другой. Она мучительно боролась с подступающим нервным срывом, и вопрос матери повис над головой словно дамоклов меч. Эмбер так ничего и не решила, совершенно не представляя, куда ей двигаться дальше. Ее мысли рвались одновременно в разные стороны, словно крохотная лодочка в бушующих волнах.

Карл оказался совершенно не тем человеком, каким она его представляла. По сути, она никогда его и не знала. Но и мать, самый родной и близкий человек, как выяснилось, была не той, за кого себя выдавала.

Эмбер ощутила непреодолимое желание закричать во все легкие.

— Мама, не надо на меня давить! — рявкнула она. — Я сама решу, куда и как мне двигаться. И я не уверена, что хочу вернуться домой. Мы можем общаться, только не надо стоять у меня над душой, жить поблизости и ждать, когда я все-таки одумаюсь и вернусь. Позволь мне самой выбирать!

Этот гнев предназначался не только Фей, но и Карлу, но за его отсутствием только мать ощутила его силу.

— Прости, — прошептала она, затравленно глядя на Эмбер. Какое-то время она надеялась, что дочь приняла ее исповедь легко, но, видимо, ошиблась. Просто Эмбер весь день успешно маскировала свое потрясение. — Я и не собиралась болтаться поблизости. Я уеду домой, в Ирландию, и буду ждать там. Я хочу дать тебе немного денег. — Она вытащила из сумочки конверт и положила на стол. — Знаю, ты сочтешь это подачкой, но не отказывайся. Возьми деньги на всякий случай. Мало ли что может случиться.

Эмбер непослушной рукой взяла конверт.

— Мам, идея с ужином была неудачной. Нам лучше уйти отсюда. Ребят позвали на вечеринку, я пойду с ними. Сначала хотела отказаться, но теперь пойду. — Она была рада, что нашелся предлог расстаться.

Они вышли на улицу и остановились на тротуаре в метре друг от друга. Повисло тяжелое молчание.

— Я люблю тебя, дочка. — Фей осторожно коснулась плеча Эмбер. У той едва не подогнулись колени. Словно почувствовав это, Фей отдернула руку. Ей хотелось обнять дочь, прижать к себе и никуда не отпускать, но она знала, что должна оставить Эмбер право выбора. — Прости, что столько лет лгала. Знай, наш дом всегда ждет твоего возвращения. Если потребуется помощь, достаточно просто позвонить.

— Спасибо. — Эмбер неловко чмокнула мать в щеку и тотчас отстранилась. Она чувствовала, что должна бежать как можно быстрее, пока силы совсем не оставили ее и она не рассказала матери все без утайки. На душе было так гадко, что даже подташнивало. — Мне пора идти. Счастливо, мама. — Она развернулась неловко, всем телом, и зашагала прочь.

Фей смотрела ей вслед до тех пор, пока Эмбер не скрылась из виду. Ей казалось, что у нее из груди достали сердце, чтобы разорвать надвое. Пожалуй, теперь ей было еще хуже, чем в тот день, когда Эмбер сбежала из дома. В тот раз дочь не знала всей правды.

Фей чувствовала, что случилось самое страшное: Эмбер никогда не простит ей восемнадцати лет обмана. Единственной возможностью снова обрести доверие дочери была полная капитуляция. Дав Эмбер свободу, Фей обретала призрачный шанс на ее возвращение.

Глава 28

Шона рывком открыла дверь и порывисто обняла подругу.

— Мэгги, как же я скучала! — завизжала она, прыгая на месте как мячик.

Мэгги расцеловала ее в обе щеки. Подруги вошли внутрь.

— Я тоже скучала. — Она обвела взглядом уютную гостиную, где еще недавно бывала так часто. — Новые шторы? — спросила она, тотчас заметив, что тяжелые коричневые занавески сменились воздушными бежевыми воланами. — И не только шторы, как я погляжу. Покрывала тоже новые. — Диван и кресла теперь были задрапированы мягкой кремовой тканью из ангоры. — Какая красота!