Секреты прошлого - Кэти Келли

Вернувшись в отель, первым делом она позвонила Грейс и наговорила на автоответчик послание:

— Грейс, это Фей. Мне нужна твоя помощь. Как только прослушаешь сообщение, сразу же позвони мне в отель. Это срочно.

Грейс позвонила в восемь по ирландскому времени.

— Поздновато ты возвращаешься, — заметила Фей.

— Еще бы! Моя правая рука свалила в Америку, и кто-то обязан разгребать неподъемную кучу накопившихся дел. Но ближе к делу… какая конкретно помощь тебе требуется?

— Мои поиски зашли в тупик, — призналась Фей. — Очевидно, продюсер бросил команду и ребята решили найти нового. Элла — это подруга моей дочери — сказала, что Карл, парень Эмбер, жаждет славы и денег. Не думаю, что такие легко сдаются. Я тычусь вслепую в разные углы, но для меня мир музыки совершенно незнаком. Может, у тебя есть друзья, которые владеют нужной информацией?

Круг знакомых Грейс был очень обширным, причем каждый считал себя по фоб жизни ей обязанным. Политики, бизнесмены, прачки, стоматологи, художники и профессора — кого только не было среди ее друзей. Если кто и мог помочь в поиске Эмбер, то только Грейс.

— Сообщи мне все известные тебе детали, и я подниму на уши всю Ирландию, — заявила Фей подруга.

Уже три часа спустя она перезвонила.

— Кажется, я напала на их след. Пиши адрес…

— Ты знаешь, какой сегодня день? — спросила Эмбер у Карла.

Они сидели за столиком и завтракали. Остальные ребята тоже были рядом, ели салат и сандвичи, запивая кофе. Все были бодрыми и свежими, хотя наручные часы Карла показывали всего половину восьмого утра. Больше группа не пила спиртное до глубокой ночи и не тусовалась на дискотеках, жизнь вновь изменилась до неузнаваемости. Последние фи дня ребята записывали альбом, целыми днями пропадая на студии. Эмбер никогда не сомневалась в работоспособности Карла, но таким целеустремленным и зацикленным на работе она его еще не видела. И он был полностью счастлив в этом своем состоянии. Конечно, она была рада, что ее любимый мужчина счастлив, но то, что счастье это никак не связано с ней, казалось обидным и несправедливым. Она была никому не нужна и чувствовала себя бесконечно одинокой.

— И что же сегодня за день? — деловито осведомился Карл, поднимая голову от нотной записи. Он успел загореть и теперь совершенно не отличался от истинного калифорнийца. Хотя все дни торчал на студии, его смуглой коже хватало и получаса на солнце, чтобы схватить немного загара. Карл стал другим. Эта разница была едва уловимой, но Эмбер ощущала ее так, словно между ними внезапно выросла каменная стена.

— Вот именно, — с нажимом сказала она. — Ты знаешь, какой сегодня день?

— Ну… не знаю. Наверное, четвертый день новой жизни, да? — Теперь Карл все измерял по этой новой шкале — шкале новой жизни. Остальное, казалось, просто-напросто потеряло для него смысл. — А что сегодня за день?

— Сегодня начинаются каникулы. Экзамены кончились, — вздохнула Эмбер.

В далекой Ирландии было три часа ночи; Элла, конечно, еще спала. Спала сном праведницы, успешно сдавшей экзамены и готовой к новой жизни, в которой не было калифорнийского солнца, зато было головокружительное чувство свободы выбора. Как часто они с Эллой мечтали, что наступит этот день — день последнего звонка. Девчонки из школы Святой Урсулы, должно быть, готовились к выпускному балу, обсуждали наряды и музыку, которую будет ставить диджей. Эмбер представляла, как это будет, последние пару лет, особенно в холодные зимние дни, когда тащилась из школы домой с тяжелым рюкзаком за спиной.

— Я знаю, чем займусь, когда кончатся экзамены, — мечтательно говорила Элла. — Я вернусь домой, залягу в постель и буду несколько дней есть апельсины, смотреть телик и листать журналы. А еще буду лежать в пенной ванне, потом красить ногти и накручивать волосы, придумывая все новые прически. И пойду по магазинам в поисках новых заколок и цветной туши для ресниц. Надо же когда-то осуществлять свои планы.

— А я буду рисовать до одури. И танцевать под любимую музыку до тех пор, пока не подкосятся ноги. Господи, когда же мы закончим школу?

Теперь Эмбер ела изысканный завтрак в окружении высоких пальм и красивых людей. У нее не было никаких дел, и можно было наслаждаться жизнью, но отчего-то ей было ужасно тоскливо. Рай, в котором она волей случая очутилась, предназначался совсем не для нее. Через полчаса ребята должны были отправиться на студию, оставив Эмбер в одиночестве.

Никогда у нее не было такой прорвы свободного времени. Всю жизнь рядом с Эмбер кто-то находился: мама, Элла, девочки из школы, — а теперь она почти все время была одна, наедине со своими невеселыми мыслями. Куда может деть себя девчонка ее возраста в незнакомом городе, в чужой стране?

— Небось ты рада, что не пришлось сдавать экзамены, — хмыкнул Карл и взял с тарелки еще один маффин с клюквенным джемом. — Сейчас бы лежала пластом на кровати, выжатая как лимон, с головной болью, правда? Кому нужна эта волокита с экзаменами, если можно наслаждаться жизнью? А здесь экзаменам до нас не добраться, — заявил Карл с тем самодовольством, которое давно прокралось во все его высказывания. Вскоре группу должны были снимать для обложки крупного издания, и это еще сильнее удобрило ростки самовлюбленности, проклюнувшиеся в сознании Карла. Если раньше он делился планами и надеждами на светлое будущее только с Эмбер, сидя в обнимку на диване, то теперь не нуждался в ее поддержке. Увы, теперь его веру в себя не требовалось подпитывать лестью влюбленной подруги. Даже Сид, этот голос разума, с восторгом впитывал каждое слово лидера, а затем повторял их с тем же выражением лица и тем же уверенным тоном.

— Я вот что подумала, — выпалила Эмбер. — Лучше бы я осталась дома и сдала экзамены вместе со всеми. А потом приехала к вам. Несколько недель не сыграли бы роли, верно? Как раз сегодня я садилась бы в самолет, а уже завтра была бы здесь.

— Но так ты пропустила бы все веселье, — возразил Кенни Ти.

— Во-во! — подхватил Лу, запихивавший в рот омлет с кусочками бекона. В Лос-Анджелесе обычно заказывали омлет без желтков, и уж точно никто не брал бекон, так что официанток выбор Лу потряс до глубины души.

— Вы уверены насчет бекона? — уточнила официантка, округляя глаза. Она явно уже рассчитала, сколько лишних калорий хочет потребить клиент.

— Уверен. Омлет из двух целых яиц с беконом, — радостно заявил Лу. Наверное, это был его способ бессознательного протеста против идеальной жизни калифорнийцев.

— Только подумай, мы столько вынесли вместе, — напомнил Лу.

Эмбер посмотрела на него. Похоже, Лу заново переписал в своем сознании воспоминания о поездке через половину Америки. Но Эмбер помнила ее такой, какой она и была: жалкой, тяжкой, полной грязи и тараканов.