За пригоршню чар - Ким Харрисон

Дженкс спал, сидя за столом, Айви — в другой комнате. Она со своего «свидания» вернулась вскоре после рассвета, а Ник с Джаксом ушли портить подушку безопасности — чтобы не сработала, когда Дженкс врежется в пикап на большом грузовике. А, и еще азот! Система впрыска закиси азота, установленная Ником на его кошмарном пикапе. При ударе она должна будет взорваться. Так что лучше времени мне не выбрать.

Хотелось бы мне думать, что я дожидалась, пока все затихнут и не будут мне мешать, но на деле я попросту боялась. Сила статуи происходила от демонских чар, и подействовать на нее можно только демонскими чарами. Демонским проклятием. Ох, что бы сказал мой папа?

— Какого черта? — прошептала я, скорчив рожу.

Я собираюсь убить Питера. Что по сравнению с этим значит небольшой демонский дисбаланс?

Со стянутым в узел животом я поставила статую в первый круг, подавила дрожь и вытерла с пальцев скользкое ощущение древней кости. Что делать дальше, я знала, и Дженкс меня за этим занятием уже видел, но то была только генеральная репетиция, о чем не знал никто, кроме него. Свечи я вчера зажгла, но чары не активировала. Вроде как заколдованный маленький волк провел всю ночь на столе, а Ник старательно от него отворачивался.

Еще раз покосившись на падающий сквозь шторы свет, я встала и подошла к вещам Дженкса, беспечной грудой сваленным у телевизора. С чувством вины, хоть у меня и было разрешение, я выудила из груды резной тотем со стилизованным изображением волка. Тотем я положила во второй круг. А в третий — прядь собственных волос, перевитую и связанную.

Живот сводило. Сколько раз отец мне твердил даже ради шутки не связывать волосы узлами? Добром это не кончается. Узел на волосах устанавливает крепчайшую связь между ними и их владельцем, особенно когда связываешь собственные волосы. Что случится с прядью, которую я положила в третий круг, случится и со мной. И наоборот, все, что я скажу или сделаю, отразится в том круге. Это не символ моей воли, это и есть моя воля. И мне плохо становилось при мысли, что я ее поместила в круг ради приготовления проклятия.

А может, это от бримстона мне худо, — подумала я, не исключая, что наркотик подсыпал мне Дженкс, хоть он и согласился с моим решением больше его не принимать. Ну, на этот раз хотя бы препарат был медицинский, и настроение не швыряло из крайности в крайность.

— Ладно, — прошептала я, придвигая стул ближе к столу. Посмотрев на Дженкса, я достала из сумки разноцветные свечи под успокаивающий шорох бумаги, в которую они были обернуты, каждая в бумагу своего цвети; в первый раз свечи были белые, их купила Айви, выехав «по магазинам» с Ником — горький глоток правды в той лжи, в которую превратилась наша жизнь.

Я поставила свечи и вытерла руки о джинсы, нервничая. Я всего однажды зажигала свечи усилием воли — несколько часов назад, если правду сказать, — но поскольку мой «очаг» — дежурный огонек на кухонной плите — остался за несколько сот миль к югу, придется использовать силу воли.

Мысли вернулись к ночи, когда Большой Ал, стоя в моей кухне, объяснял мне, как правильно устанавливать свечи по их именам. Сам он их зажигал тоненькой красной свечкой, зажженной от его «очага», так что, наверное, порадовался бы, увидев, что я научилась зажигать их с помощью энергии лей-линий. Благодарить за это мне следовало Кери, потому что чары лишь немного отличались от тех, которыми она подогревала воду. Зажечь свечи усилием воли — это несколько хуже фиксирует энергию, чем если зажигать от очага, но ненамного.

— Лей-линия, — прошептала я, переставая различать окружающее, потому что мысленно потянулась к линии — я ее нашла чуть не за полгорода отсюда. Линия отличалась от той, что проходила у меня на кладбище. Она была более бурной, медленно пульсирующей, текучей, будто вода.

Поток энергии хлынул в меня, я закрыла глаза и только дрожь в ногах теперь свидетельствовала о волне, захлестывавшей мое ци. Длилось это всего мгновение, а казалось вечностью, и когда установилось новое равновесие, я почувствовала, что энергия переполняет меня почти болезненно.

Стиснув зубы, я откинула с глаз рыжие кудряшки, наскребла немного воска с основания белой свечи и прижала языком к зубам изнутри.

— in fidem recipere,[9] — сказала я, закрепляя свечу в узком секторе, где пересекались круги с тотемом и с прядью волос. Я взялась указательным и большим пальцами за фитиль, медленно их развела, представляя, как разгорается между ними жар, и мысленно произнесла: «consimilis calefacio», запуская сложное заклинание белой лей-линейной магии, которым кипятят воду.

Ну да, заодно оно вскипятило пот у меня на пальцах, но фитиль все же вспыхнул. А прижатый к зубам комочек воска послужил фокальным объектом, так что кухню я не подожгла. Взгляд упал на небольшую жженую отметину на столе. Ага, учусь.

Я зачарованно глядела, как фитиль вначале засветился, потом занялся пламенем, когда растаял воск на верхушке — свеча была новая. С одной готово, остались две.

Следующей была черная свеча. Я отскребла с зубов белый воск и заменила черным, а свечу поставила в сектор, объединяющий круги с тотемом и статуей.

— Traiectio,[10] — выдохнула я, зажигая ее тоже.

Третью свечу, золотистую, как моя аура, я поместила в сектор между статуей и моей прядью.

— Obsignare,[11] — сказала я, зажигая свечу отработанной уже техникой.

Пульс ускорился. Вот досюда я довела ритуал утром под наблюдением Дженкса. Я вскинула голову, посмотрела, как дыхание колышет челку над его коротким носом. Бог ты мой, и нос у него маленький, и уши прелесть просто.

Рэйчел, прекрати! — одернула я себя. Надо закончить раньше, чем сработает пожарная тревога. Я взяла из сумки серую тонкую свечку, поставила в самый центр пересекающихся кругов. Вот теперь мне стало страшно. Первую свечу ставят для защиты, вторую — для переноса, третью — со словом, которое «запечатывает» заклятье, чтобы оно не «распуталось». Если в конце серая свеча загорится сама, значит, заклятие я сплела успешно и могу официально считаться умышленно практикующей черные искусства.

Господи, прости меня. Это ради благой цели!

В мягком свете трех зажженных свечей я помассировала палец, чтобы выступила кровь, окровавленным пальцем начертила символ, значения которого не знала и вытерла палец о свечку. Мне казалось, будто моя воля ушла с этой обычной каплей крови, размазанной на поцарапанном ламинате стола перед серым столбиком воска, ставшим символом моих намерений. Дрожа, я отвела руку от кругов, отодвинула стул и встала, чтобы случайно не попасть ногой в одну из формирующихся сфер и не разрушить ее. Глянула напоследок на три зажженные свечи и одну негорящую, помеченную моей кровью. Свечи заливали стол сиянием. Я вытерла руки о джинсы.