Удар гильотины - Павел Амнуэль

– Молодые люди, – прервал разговор майор, – подойдите сюда, будете свидетелями. Вы видите, что я достал из тайника?

В пластиковом пакете, который Мейден держал на вытянутой руке, лежали семь (Антон подсчитал) небольших, размером с теннисный мяч, белых мешочка.

– Это героин, – пояснил майор. – Собственно, вам не обязательно знать, что это. Просто скажите для записи: назовите свои имена, номера удостоверений и опишите, что видите в пакете. Когда протокол отпечатают, поставите свои подписи. Завтра. Итак. Вы, девушка.

Джентльмен. Женщин вперед.

– Анна Риттер, – сказала Эсти, так и не отлепившись от Антона, лишь крепче сжала ладонью его локоть. – Гражданка Израиля, номер иностранного паспорта восемь-один-два-пять-восемь-один-девять. Вижу семь белых мешочков, плотно набитых…

– Антон Симак, гражданин Израиля, номер иностранного паспорта…

Антон не помнил номера, с чего бы ему этот номер помнить? Паспорт лежал у него в боковом кармане куртки, Антон вопросительно посмотрел на Манна, тот кивнул.

Антон все же отлепился от Анны (как не хотелось!), достал паспорт и зачитал вслух номер.

– Прекрасно, – сказал майор. – На этом я с вами прощаюсь, мне нужно оформить изъятие, сейчас здесь будет группа экспертов, они займутся описью.

– А Ван Барстен? – сказали Антон и Манн одновременно.

– Ах, – усмехнулся Мейден, – я задержал его еще вечером.

– Да? – удивился Манн. – Вы говорили, что нет оснований…

– За попытку устроить драку в ресторане, – объяснил майор. – На самом деле он только замахнулся, но для повода этого было достаточно. Если бы вы, Манн, меня обманули, я оказался бы в идиотском положении, и тогда от вашей лицензии…

– Скажите, пожалуйста, – усмехнулся Манн. – Вы, оказывается, доверяли моей интуиции больше, чем я сам.

– Идите, идите, – проворчал Мейден. – Жду всех утром в девять.

– Как-то все это… – сказал Антон. – Я ничего не понял. Я все помню, Тиль, но не понимаю.

Он не хотел, чтобы в голосе прорывались жалобные интонации, но чувствовал, что все-таки жалуется.

Они сидели в квартире Манна – женщины на диване у журнального столика, мужчины – за столом, где лежали блюда с бутербродами, стояли чашки с кофе и початая бутылка коньяка. Рюмок не было – Кристина сказала, что не позволит никому выпить, пока в историю не будет внесена предельная ясность.

– Вы мне сами все рассказали и объяснили в самом начале, – усмехнулся Манн. – И – спасибо, вы хороший свидетель, сказывается, наверно, привычка научного работника, – вы очень точно описывали свои дежа вю в эти дни. Мне оставалось только следовать за вашими рассказами и… да, я все разложил по полочкам, но боялся, что раскладываю неправильно. В результате или вообще никуда не приду, или приду не к той цели, к которой мы оба шли.

– Не понимаю, – упрямо повторил Антон. Он хотел пересесть на диван к Анне, взять ее за руку, почувствовать, как она сжимает его ладонь тонкими пальчиками…

– Все вы прекрасно понимаете, Антон! Просто у вас нет опыта криминальных расследований, и вы не умеете сортировать разрозненные факты. Вы все свалили в одну кучу, извините.

– В какой-то момент, – сказал Антон, – я вдруг понял, что это я… убил художника в церкви.

– Хм… – промычал Манн. – Где-то вы так и собирались сделать. Не думаю, что вы убили Ван Барстена хоть в какой-то реальности. Антон, вы в принципе способны убить человека? Не защищаясь, не жизнь свою спасая, а подкрасться сзади и всадить нож в спину?

– Никогда не… – пробормотал Антон, покосившись на Анну. Она улыбнулась ему улыбкой Эсти и покачала головой, подсказывая ответ, который и так был ясен.

– Нет, – твердо сказал Антон. – Не представляю, чтобы я мог…

– Вот и я не представляю, – улыбнулся Манн. – Ваши дежа вю определенно показывали, вроде бы, на вашу виновность, даже тогда, когда вы этого не понимали, но я, видите ли, имел дела с убийцами… Не хочу сказать, что на челе потенциального убийцы стоит клеймо. Конечно, это не так, но кое-какой опыт дает возможность определять не то, может ли человек совершить убийство, но, напротив, случаи, когда он психологически не в состоянии это сделать. Вы не могли. Но улики… Вы много времени, Антон, занимались многомирием, а я в этом дилетант, хотя одно дело и было связано с возможными проявлениями Альтерверса[2]. Но, согласитесь, сами по себе зрительные, слуховые, да, собственно, любые как бы впечатления, как бы показания наших органов чувств на самом деле ничего не означают без интерпретации. Внешний мир мы воспринимаем не глазами, не ушами, не кожей, но всегда и только мозгом. Согласны?

Антон поднял взгляд на Анну, она улыбнулась ему и сказала:

– Да.

Они были согласны.

– Замечательно, – просиял Манн. – Одну и ту же реальную картинку мозг может воспринять по-разному, в зависимости от множества причин, которые к внешнему миру не имеют никакого отношения и являются проекцией внутренней работы сознания или нашего подсознательного, для которого, похоже, вообще не существует физических законов.

– Вы видели, – продолжал Манн, – как некто в церкви святого Юлиана подошел сзади к художнику и вонзил ему в спину нож. Вы это вспомнили совершенно отчетливо, настолько, что пришли ко мне с требованием…

– Я не требовал…

– Хорошо, с настоятельной, скажем так, просьбой расследовать не совершенное убийство. Вы все мне подробнейшим образом рассказали, и я задал вам пару наводящих вопросов, которые показались вам бессмысленными, а мне ваши ответы определенно сказали, что вы не могли видеть в точности того, что описали. По вашему описанию, убийца скрывался за одной из центральных колонн, больше просто негде, и мне это сразу показалось странным, я в тот же день пошел в церковь… Понимаете, Антон, человек не мог там прятаться так, чтобы остаться незамеченным.

– В другой ветви… – вяло возразил Антон. – Это дежа вю…

– Конечно! В другой ветви вы могли совершать иные поступки, но храм Божий и там должен иметь ту же архитектуру, то же расположение колонн. Будь иначе, склейки миров были бы невозможны – я не специалист, я лишь цитирую ваши объяснения. Так?

Антон кивнул.

– Убийца не мог скрываться, стоя рядом с колонной, – продолжал Манн. – Значит, ваш мозг так интерпретировал визуальную, как говорите вы, физики, информацию. Почему? И я подумал, что вы не видели собственно удара. Не могли видеть. Вам показалось. Что вы видели на самом деле? Не здесь, повторяю, а в другой реальности, которую вспомнили в церкви? Вы видели не удар ножом, а реакцию Анны на нечто, чего не поняли вы, а поняла она… Верно?

Манн всем корпусом повернулся к Анне. Она вздрогнула, услышав вопрос.