Как пальцы в воде - Виолетта Горлова

Мои воспоминания о живой Лоре плавно перетекли в «заезженные» рассуждения о причинах ее смерти, но я ничего не мог с собой поделать: не всегда можно управлять течением своих мыслей. В крови журналистки был обнаружен алкоголь, но в небольшом количестве:1,1 промилле. И женщина умерла не от отравления, а именно от того, что захлебнулась: в легких обнаружена вода из ее бассейна. Если даже предположить, что ее отравили ядом, который мог бы затем быстро распасться, и следы его нельзя было бы обнаружить при токсикологическом анализе крови, то картина смерти была бы иной. Яд парализует центральную нервную систему, наступает паралич дыхательных и сердечных мышц, в зависимости от вида отравляющего вещества. А пути попадания яда в организм могут быть разными: через еду, напитки, воздух, кожу. Но схема его действия примерно одинаковы, и в этом случае судмедэксперт сделал бы другое заключение.

Взглянув на часы, я решил, что пора действовать, хотя мои размышления уложились минут в десять. Окинув взором гостиную, я остановил свой взгляд на пятнистом капюшоне, устрашающе «раскрытом» огромной королевской коброй. Вольготно расположившись на каминной полке, эта пятнистая фарфоровая тварь от «Краун Дерби», казалось, не сводит с меня своих алчных изумрудных глаз. Она выглядела так реалистично, что у меня возникло желание свернуть этой гадине шею. А, почему, собственно говоря, я решил, что несчастная женщина умерла по воле неизвестного мне Х? Да, эти «милые» игрушки могли свести с ума любого крепкого мужчину, не говоря уже о женщине с богатым воображением и тонкой внутренней организацией. Находясь здесь не более получаса, я уже почувствовал себя одиноким путешественником во времени, попавшим в мезозойскую эру – период расцвета тиранозавров. Так что шанс – слететь с катушек в результате ночного бдения – мне был обеспечен, и тогда итоги моей вылазки могут быть весьма печальными: и преступника не поймаю по причине его отсутствия, и нервный срыв себе заработаю в лучшем случае (о худшем я старался не думать).

Но, сделав пару глотков скотча, я почувствовал себя почти смелым, во всяком случае близкое соседство кобры, меня перестало волновать. Но пора было приступать к главному действию, на которое я сделал основную ставку. Предполагая появление «гостей» не ранее чем к середине ночи, я специально растягивал «удовольствие» – проверку моей версии – по той причине, что панически боялся подтверждение ее абсолютной несостоятельности. Поэтому выдумывал для себя любые причины, чтобы только не идти к бассейну. В случае, если бы я был уверен в своей теории – давно бы уже был там.

Решительно поднявшись и захватив свой кейс, я направился в левое крыло через небольшой холл, где по стенам стояли шкафчики, а в середине уходила вверх служебная лестница. Бассейн располагался на первом этаже, и я решил проследовать туда через служебный путь, чтобы заглянуть в прачечную и кое-что там проверить.

Включив свет и миновав еще один коридор, я оказался перед ярко-голубым эллипсовидной формы бассейном, искусственность которого ощущалась только из-за частичного зеркального потолочного покрытия, которое было выполнено тоже в форме элипса. Все остальное пространство потолка было стеклянным, как и большая часть стен. Верная своей любви к тропической флоре и фауне, Лора заказала дизайнерам стилизовать бассейн с окружающим его пространством под островок мангровой экосистемы канала Кумбарджуа на Гоа (там есть единственный вид крокодила, обитающий в солоноватой воде огромного канала). Хотя не думаю, что настоящий канал по своей геометрической форме похож на овал, но, по-видимому, в представлениях мисс Кэмпион, такое озеро вполне могло существовать. Настоящих мангровых зарослей по краям бассейна, конечно, не наблюдалось, но были их ненатуральные, искусно выполненные аналоги: кустарники и деревца, относящиеся к семействам ризофоровых, вербеновых, мирисиновых, соннетариевых и комбретовых (о растениях мне рассказывала журналистка).

Убедительность этого оазиса крылась в деталях, выверенных, но не настолько, чтобы они не бросались в глаза: песок искрился стерильностью, сухие водоросли, будто выброшенные волной на берег, были безжизненными, камни – очень правильной формы, ну и все остальное отдавало искусственностью аквапарка. Впрочем, если не вдаваться в эти детали – общий вид бассейна впечатлял.

Водрузив кейс на большой покатый камень, я достал оттуда рабочий инвентарь. Натянув латексные перчатки, начал осматривать заросли светло-зеленого кустарника с мелкими кремовыми цветочками и бархатными листочками, даже на ощупь казавшимися «живыми». У меня было некоторое представление о том, что я должен найти, но не было уверенности, что мне это удастся. Осматривая увеличительным ультрафиолетовым сканером парочку почти одинаковых двухметровых крокодилов, «отдыхающих» на «берегу», я обратил внимание на тот факт, что один из них был покрыт микроскопической пылью, а другой – какой-то, еле заметной, белесой пыльцой. Причем силиконовая «кожа» этой парочки визуально была абсолютно идентична. Все остальные экземпляры синтетической фауны тоже были покрыты такой же, еле заметной невооруженным взглядом, пылью. Следовательно, не мешало бы заняться «особым» крокодилом. Осторожно приступив к делу, я почувствовал специфическое волнение, своего рода «вакуум» в желудке и легкое адреналиновое возбуждение. Такое состояние обычно вызывалось у меня интуитивным предчувствием важного открытия или находки. Совершенно не задумываясь, по какому-то наитию, я вынул баллончик с краской и, подняв заднюю крокодилью лапу, капнул на ее подошву небольшое пятнышко белой краски. В складках кожи лапы белесая пыль была заметна даже без увеличительной лупы. Достав шпатель, я соскреб загадочный порошок в специальный вакуумный пакетик для улик и, отрезав маленький кусочек «кожи», положил его в другой конверт. А затем все найденное аккуратно поместил в боковой карман ветровки. Собираясь заняться проверкой еще одной своей догадки, я направился к кейсу, как вдруг услышал тихий писк датчика, находящегося в верхнем кармане моей курточки. Тревожный сигнал обозначал, что кто-то пытается проникнуть в дом через черный ход. Вот оно – то, что и ожидалось! Похоже, мои предположения оказались верны, но радоваться пока было рано. Проведя одной рукой по карманам и убедившись, что средства защиты и нападения на месте, я быстро подошел к кейсу, вынул из него очки ночного видения и водрузил их на голове. Затем метнулся к коридору, ведущему к лестнице. Оказавшись в холле, я, повинуясь скорее интуиции, чем логике, глубоко засунул пакетики с порошком и кусочком отрезанного материала в открытую пасть керамического гамадриада, уже несколько лет «готовившегося» к броску. Повернув в коридор, ведущий к черному ходу, я замер, пытаясь что-нибудь расслышать, потому что рассматривать было нечего: в темном туннеле никого не было. Каких-то звуков, кроме биения своего сердца, я тоже не расслышал. Усилием воли я пытался сдержать рев адреналина в крови, но мне это слабо удавалось: Джеймс Бонд, по-видимому, из меня никогда не получится. Вновь прозвучавший зуммер датчика показался мне оглушительной сиреной, и одновременно с этим послышался шум за дверью черного хода. Подойдя поближе, я отчетливо услышал легкий шум шагов по гравию, но неизвестный явно не спешил входить. Я вынул из кармана баллончик с нервно-паралитическим газом, ни на секунду не забывая, что гостей может быть двое (более двух – все же слишком комплиментарно для меня), один из которых в этот момент, не исключено, пытается проникнуть в особняк со стороны пожарного или центрального входа. И тут вдруг откуда-то сверху послышался шум водопада, подняв голову, я в ту же секунду различил движение какой-то темной массы, падающей с потолка на мою голову… И следующей секунды для меня уже не существовало…

Полин Форестье редко опаздывала, но сегодня она проспала, чего с ней давно не наблюдалось просто потому, что отсутствовали причины для дефицита сна; и известие о смерти мисс Кэмпион тоже не выбило ее из привычной колеи. Журналистка упорно хотела такого финала, думала Полин. В конце концов каждый выбирает свой путь. Значит, такова судьба Лоры. Есть ли смысл сожалеть об этом ей, Полин? Тем более они не были приятельницами. Так что сон мисс Форестье был крепким и безмятежным, причин для каких-либо других тревог тоже, к счастью, не существовало.

В свои двадцать девять Полин смогла избежать любых волнений, связанных с личной жизнью, которой у нее почти не было: ни серьезных отношений с кем-либо, ни обычной влюбленности. Хотя, конечно, у девушки иногда возникал интерес к молодым людям, причем, ее избранники были весьма привлекательны и умны, но не спешили отвечать ей взаимностью. Мужчины, которые оказывали ей знаки внимания, почему-то совсем не соответствовали ее вкусу, а зачем в таком случае огород городить. Полин и «не городила». Но одиночество совсем не тяготило мисс Форестье, являясь в большей степени нормой ее жизненного уклада. Она сделала для себя определенные выводы и не собиралась страдать из-за отсутствия любовных историй. Девушка совсем не расстраивалась из-за своей девственности, и даже вероятный предстоящий переход затянувшегося целомудрия в его «хроническую» стадию, не пугал ее. Такое равнодушие мисс Форестье к обретению ею в недалеком будущем статуса старой девы, безусловно, имело свои причины: Полин мечтала совершенно о другом, и все ее желания, помыслы были подчинены одной цели. В скором времени она рассчитывала стать достаточно богатой, чтобы начать другую жизнь, в котором не будет тягостной атмосферы хосписа, приторных ароматов увядающих цветов, тошнотворных миазмов обреченных, немощных тел и тусклых, застывших в немом вопросе глаз… В которой не будет смазливой личинки-гусеницы Линды и блистательной бабочки-стрекозы Камиллы… Если только у них все получится… Цель уже близка, осталось совсем немного.