Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодой дворник косолапил вокруг Нэи, стремясь ей помочь в её растительных хлопотах. Рудольф боялся, что он отдавит её узкие босые ступни, которые очень хорошо представлял себе, они были у неё изящны и нежны, с выточенными аккуратными пальчиками, с мягкой округлой пяткой…
— Скотина, — сказал он сам себе. — Чего и кому ты доказал?
Нэя засмеялась над чем-то. Что её веселило? Взволнованный бубнёж молодого дворника? Его прикосновения, будто случайные и вполне галантные. Несмотря на то, что он недалёко ушел в своих стандартах красоты от Чапоса. Даже своей милой суетой, своим щебетом и порханием, своей очевидной весёлостью она являла своё моральное превосходство над ним, над тоскливым низким насильником. Она замолчала и стала вглядываться в просветы кустарников. Он видел, как она замерла и стала жалкой, потому что обратила, наконец, внимание на того, кто за нею наблюдал. Он встал и быстро ушёл.
Доктор Франк
Неизлечимое одиночество доктора Франка
Он встал и быстро ушёл, как только Франк появился в столовом отсеке. Недоеденное второе блюдо осталось, и не было похоже, что Рудольф наелся. Поскольку Франк редко приходил к началу обеда, и даже к середине не всегда, то тут сердобольный врач подумал о том, что надо бы ему приходить совсем к концу, чтобы шеф подземного космодесанта не похудел от недоедания. И если другие замечали их антагонизм, то молчали по этому поводу. А постоянно обедать Рудольфу в местных дорогущих «домах яств», это ж никаких денег не хватит, а печатать фальшивые у себя на базе они не имели этического права, чтобы не подрывать экономику страны. Деньги на нужды самой космической миссии имелись всегда, но эти деньги были подлинными деньгами Паралеи. Конечно, теперь у Рудольфа не было Гелии, а уж Франк знал, что при её жизни большая часть законно заработанных Рудольфом денег в структуре ЦЭССЭИ — структуре, принадлежащей корпорациям самой Паралеи, тем, кто и принимал участие в её деятельности и дальнейшем развитии, — почти полностью перетекали к ней. Сам же Рудольф довольно часто брал нужные ему уже лично, а также и для его ребёнка деньги у других коллег, кому и полагалось их иметь, короче вёл себя как откровенная побирушка, и не один Франк знал причину такой стремительной утечки его денежных средств. За это, за поведение непонятно кого, способствующего паразитической роскоши развращённой женщины, его не уважали те из землян, кто не были причастны к вкушению соблазнов неправильно устроенного, неблагополучного социума. В целом же земляне проводили стратегию невмешательства в развитие цивилизации планеты — только скрытое, ненасильственное, тщательно взвешиваемое воздействие по возможности к благому и оздоровительному течению всех процессов. Но это по декларации было так, а в реальности? По-всякому было. Да уж какое там невмешательство, когда изгрызли такую солидную часть под поверхностью планеты, использовали её ресурсы и недра для собственных нужд, когда вели войны с десантом повелителя островной страны, когда… Тут доктор обязательно бы неловко хмыкнул, если бы вёл своё повествование вслух. Когда столько детей оставляли после себя, в том числе и те, кто уже давно покинули Паралею, или вообще саму явленную в её физическом аспекте Вселенную. Нет, он не был старым ханжой, он был тем, кого принято называть однолюбом, а на данный момент старым и по сию пору безутешным вдовцом.
Доктор Франк, как и Рудольф был тут старожилом. Он был самым старшим по возрасту среди землян на Паралее. У него была давняя личная трагедия. Но она осталась в нём навсегда сегодняшней, а не давно-давно вчерашней, не подвластной времени. На одной из инопланетных баз, в другом и ближайшем к Земле секторе, погибла вся его семья, когда произошёл взрыв под куполом земной колонии. Франк с тех пор был всегда один. Его служение тут было подобно монашеству. И сам он, как монах схимник, молчаливо сидел в своей келье, глядя временами вглубь себя. Смотрел вслед уходящему потоку времени, как монах смотрит вслед уходящему ливню, оставившему после себя поваленные деревья, сорванные крыши и град. Но и как метафорический этот монах, он также упивался свежестью и мощью того, уже уходящего навеки потока, и не мог надышаться.
Вначале Франк любил Рудольфа и не потому, что сам был немцем. А потому, что Рудольф напоминал ему сына в его молодости, погибшего со своими детьми в той самой колонии. Очень деятельный. Надёжный, волевой и не изнеженный, но психологичный. Франк был резко против решения Разумова поставить Рудольфа главным в военном корпусе базы после убитого Шандора. Как-то понимая, что такая должность его испортит. И он не ошибся, и это бы тот редкий случай, когда подтверждение собственного предвидения не радует совсем. Когда у Франка прошло обольщение этим человеком? Всё началось с той истории с их милым и всеобщим ангелом — девушкой Гелией. Эта невероятная девушка появилась и впрямь, как сошедший со звёзд ангел. Молоденькая, живейшая и чистая, с добрейшими, завораживающими глазами, она была впервые привезена Вендом сюда, как только что и сам он сюда прибыл, в тот же год. И у Франка, лечившего её, началась какая-то иная фаза его тусклого доселе существования. Ему было легче дышать в её присутствии, забылась боль утраты, очистились прежние дали его жизни, казалось, навеки уже омрачённые тучами непроглядного горя. Именно с её появлением к Франку стали возвращаться светлые и милые лики утраченных близких людей, без муки их лицезрения в своём внутреннем измерении.
Он целил её тело, а она его душу. Она, просыпаясь после процедур в восстановительной капсуле, рассказывала ему сны о хрустальных садах, где она летала. И голос её тоже был хрустальный, а глаза всё ещё где-то летали. Казалось, в её глазах так и застыл этот полёт в неведомых мирах. Почему она выбрала именно Рудольфа? Возможно, и привлекательного, и мужественного, развитого физически идеально по земным стандартам, но не самого развитого и лучшего
