Игра теней - Тэд Уильямс

— Бриони! — закричал он. — Я здесь!

Он был не в состоянии прикоснуться к ней, он слишком хорошо знал, что она его не слышит, и мог надеяться лишь на то, что она ощутит его присутствие. Тем не менее возможность смотреть на сестру доставляла ему огромное наслаждение, и на несколько мгновений он позабыл про боль и страх. Она ничего не сказала ему, но, глядя на ее лицо, такое родное, такое прекрасное, он вспомнил свое имя: Баррик. Да, его зовут Баррик Эддон, и это имя останется с ним всегда, пройдет через все превратности судьбы. Даже если отражение сестры видится ему в предсмертном сне, который боги посылают умирающему, он переступит границы иного мира, зная, кто он такой.

— Бриони, — произнес он, немного успокоившись.

На поверхности зеркала вновь сгущались тучи. Прежде чем отражение растворилось. Баррику показалось, что в зеркале мелькнуло еще одно лицо: незнакомая девушка, в темных локонах которой пламенела яркая прядь, такая же рыжая, как его собственные волосы. Он не мог понять, почему это произошло, почему самое родное на свете лицо сменилось совершенно неизвестным.

— Почему ты проник в мои сны? — удивленно спросила незнакомка, и слова ее прошелестели в его сознании прохладным дождем.

Потом она тоже исчезла, а вслед за ней и все остальное — безликие преследователи, Портретный зал, охваченный беспощадным огнем замок…

Он уже не испытывал прежнего ужаса, однако в его душе царило смятение, и воспоминание о появившейся в зеркале незнакомке не отпускало его ни на миг. При виде девушки Баррик почувствовал себя так, словно его пересохших губ коснулась благословенная влага. Сделав над собой усилие, он прогнал манящий образ прочь, чтобы полностью отдастся во власть мысли, которая представлялась ему особенно важной. Бриони пришла к нему на помощь, каким-то непостижимым способом преодолела разделявшее их расстояние, и благодаря этому чуду он остался на этом свете, хотя уже собирался его покинуть. Он был измучен кошмаром и все же сделал выбор: несмотря на все муки и лишения этого мира, он предпочел в нем остаться.

Как утопающий, сумевший вынырнуть на поверхность темной воды, Баррик Эддон напрягал все силы в борьбе за жизнь, сулившую ему новые испытания.

Феррас Вансен расстелил на полу свой видавший виды шерстяной плащ и осторожно уложил на него принца. Баррик, беспрестанно бормотавший в бреду, затих; его тело, прежде напряженное, как натянутая стрела, внезапно обмякло. Вансен похолодел от ужаса.

«Я потерял принца! — пронзила его отчаянная мысль. — Я позволил ему умереть!»

Юноша открыл мутные глаза. Несколько мгновений взгляд его рассеянно блуждал, словно пытался проникнуть сквозь каменные стены пещеры и найти путь к спасению. Затем Баррик пристально посмотрел на Ферраса Вансена. Капитан королевских гвардейцев думал, что принц собирается что-то сказать ему — поблагодарить за заботу и защиту или отругать за то же самое, а может, просто спросить, долго ли он пролежал в забытьи. Вместо этого принц неожиданно разразился слезами.

Всхлипывая и сморкаясь, Баррик сполз с расстеленного плаща, увернулся от Вансена, пытавшегося его обнять, забился в дальний угол, закрыв лицо руками, и дал волю рыданиям. Остальные пленники уставились на плачущего юношу. Их лица, весьма отдаленно напоминавшие человеческие, выражали целую гамму чувств — от равнодушного любопытства до полного непонимания. Вансен, прихрамывая, подошел к принцу.

«Полагаю, сейчас он не нуждается в твоих утешениях», — раздался в голове у капитана беззвучный голос Джаира.

Возможность слышать слова воина из страны теней оставалась для Вансена новостью, и не слишком приятной. Порой он чувствовал себя как человек, в доме которого поселился незваный гость.

«Не мешай мальчику предаваться печали».

— А зачем так убиваться? Хвала богам, мы живы. И у нас остается надежда, — вслух произнес Вансен.

Общаться беззвучно капитан гвардейцев не умел и не желал учиться. В этом проклятом месте, в этой стране теней нетрудно было забыть, кто ты такой. Но Вансен собирался сделать все, чтобы это произошло как можно позднее.

«У него есть причины для печали. Он понял, как много он теряет. Теряет представление о том, кем был раньше. И эта потеря страшит его — так же, как и тебя».

— Откуда ты… — растерянно пробормотал Вансен. — Убирайся прочь из моей головы, безносое чудовище!

«У меня нет ни малейшего желания копаться в твоих мыслях, житель солнечного мира!»

В беззвучном голосе воина сумеречного племени слышалось явное раздражение. Пожалуй, даже гнев. Каждое слово жужжало, как рассерженная оса. При этом лицо, лишенное черт, оставалось совершенно непроницаемым.

«Я лишился многих своих способностей, но мне по-прежнему открыты твои чувства и помыслы, и я ничего не могу с этим поделать, — продолжал Джаир. — Я ощущаю их так же, как вы, смертные, ощущаете запах чужого пота. — Воин сумеречного племени не считал нужным скрывать свое презрение к людям. — И точно так же, как вам неприятен этот запах, мне неприятен запах чужих мыслей. Все помыслы жителей солнечного мира пахнут смертью и разложением».

Вансена охватило такое любопытство, что он пропустил оскорбление мимо ушей.

— Скажи, почему я тебя слышу? — спросил он. — Раньше я не мог этого делать.

«На этот вопрос у меня нет ответа. В других, менее опасных обстоятельствах было бы интересно поломать голову над этой загадкой».

Вансен вновь устремил взгляд в дальний угол, где сжался в комочек Баррик. Всхлипывания юноши стали тише. Несколько узников — маленькие пугливые существа, разбежавшиеся прочь от рыдающего Баррика, — снова приблизились к принцу, с опаской поглядывая на него.

— Эти создания не причинят ему вреда? — обратился Вансен к воину сумеречного племени.

«Думаю, нет, — покачал головой Джаир, оглядев обитателей пещеры своими красными глазами. — Все они боятся меня, и правильно делают. Хотя сейчас я, конечно, не тот, что прежде».

В том, что безликий воин говорит правду, у капитана не было никаких сомнений. Подземная пещера была до отказа набита пленниками, поражавшими разнообразием размеров и обличий, и все они старались держаться на почтительном расстоянии от Джаира и его спутников.

— Возможно, они тебя и правда боятся. Только от этого нам мало проку — ведь эти твари не помогут нам убежать, — заметил капитан гвардейцев.

Воин сумеречного племени посмотрел на Вансена так внимательно, словно в первый раз заметил его существование.

«Ты тоже можешь говорить со мной, не раскрывая рта, Феррас Вансен».