Предания о самураях - Джеймс С. Бенневиль

Селянин говорил дело. Его крепко связали, продолжили подъем и вышли на теперь ставшую узкой расщелину долины. Далеко внизу среди скал ревел горный поток. Поднявшись высоко в горы, они вышли на его берега. В этом месте поток пробивался сквозь глубокое ущелье, а его русло находилось в добрых 30 метрах под ними. На противоположном горном склоне располагался уступ, достичь которого можно было только через густой лес и крутые вершины, а также вброд через горный поток. Обычно люди шли через него. Подъемный мост, сооруженный из крепких сучьев, связанных вместе с помощью корневых побегов глицинии, охраняли обитатели построенной рядом сторожки. К ближайшей сосне прикрепили наруко. Ухватившись за него, Дайхатиро стал издавать ужасный рев, отразившийся эхом в горах. На такое вежливое извещение из сторожки появился зевающий паренек. Приблизившись к берегу, он прокричал: «Это кто там бродит? Таросаку-сан, как вы попали в эту компанию, связанный точно пленник?» – «Провожать посторонних в ваши горы, – ответил тот, – запрещено. Притом что эти люди несут послание от руководителя отряда с горы Конгосан в Тамбу, только по принуждению. Ваш Таро согласился проводить их. Прошу передать его раскаяния». – «Известия от Хондо! Дело это очень важное. Прошу, судари, подождать. Сообщение надо передать вожакам». Он скрылся. «На кону доверие к Таросаку, – весело произнес селянин, – и жизнь всех нас. Прошу вас, милостивые государи, не терять бдительность».

Младший разбойник в скором времени вернулся с охраной: почетной или какой-то иной – покажет случай. Спустили мост. Хёсукэ и Дайхатиро с Таросаку посередине пересекли поток. Далеко внизу бесновался водный вал. С поднятием руки они легко могли свергнуться вниз, а их тела при этом разбились бы о камни и разлетелись в куски на волнах. То, что братья Гото прошли по мосту, служило для них как минимум свидетельством любопытства разбойников, если не гарантией безопасности. Хёсукэ обратил внимание на одно обстоятельство: никто не собирался завязывать им глаза. Либо они вернутся с победой, либо не вернутся вовсе. Такая дилемма выглядела вполне очевидной. Они миновали трое ворот в трех стенах. Потом их пригласили войти в просторный зал. Здесь их ждал накрытый стол, так как уже приближалась ночь. Красный угол зала для пира занимали вожаки. Самым старшим выглядел Кудзурю, ему можно было дать около 50 лет. Остальные на его фоне выглядели молодежью лет тридцати. Сборище состояло из людей разного возраста от юнцов до воинов, поседевших в боях между Северным и Южным дворами. Убранство было роскошным. Вожаки восседали в богатейших дамастах. Принесли бочонки с сакэ, открыли крышки, и началось веселье. Стол ломился от изысканных даров моря и полей. Находясь на постое, эти воины пользовались стульями и столом. Участников трапезы обслуживала стайка симпатичных девушек, а за каждым вожаком присматривала специально выбранная им красотка.[83]

Хёсукэ и Дайхатиро позвали подойти из дальней части зала, и они приблизились к голове стола. Потом они вытянули свои руки. За всех выступал Кудзурю. На его прямой вопрос Хёсукэ ответил, что их зовут Яманэко (Дикий горный кот) и Ямаитати (Горная куница). Им поручили доставить сообщение от Онияси из Конгосана. Между принцем Мотиудзи из Камакуры и сёгуном Асикагой возникла серьезная ссора. Сложились все условия для восстановления императора Южного двора. Разбойники только ждали распределения по боевым формированиям. Никто не хотел оставаться в стороне от дела. Нужно было всего лишь приложить совместные усилия. Каким же можно было оценить состояние дел в Тосе? Хёсукэ собрал всеобъемлющую информацию, почерпнутую у Сёдзи, Хаябусы и Таросаку. Он бойко отвечал на вопросы главаря разбойников. Тот с большим удовольствием воспринимал известия с главного острова Японии. Он прекрасно знал о ситуации на Сикоку, но рекомендации Яманэко высоко ценились всеми и везде. Так почему бы и им не поверить? Тем не менее он все-таки проявил определенное недовольство по поводу поведения несчастного Таросаку. Этот селянин вполне мог лишиться головы. Хёсукэ вступился за своего человека. Он согласился с тем, что этот селянин провинился, согласившись проводить их пусть даже под принуждением. За такой проступок его можно было бы укоротить на голову. «В конце-то концов, – заметил он, – селянином больше, селянином меньше». – «Но этот-то приносит нам пользу, милостивый государь, – сказал как отрезал Кудзурю. – Таросаку заставили все это сделать против его воли. Как селянину, ему можно проявлять трусость. Он вполне разумно боится нашей мести себе и своему хозяйству больше, чем выговора со стороны своего господина. Его даже следует наградить. Я предлагаю даровать ему жизнь. Извольте не вмешиваться в наши дела». Хёсукэ равнодушно поклонился и заговорил как бы о своем поручении. О том, что надо многое обсудить и составить ответ его сюзерену. «Между тем прошу присоединиться к трапезе».

Едва за столом для него освободили место среди мелких вожаков, из дальнего конца зала послышался тревожный шум. Как раз вернулась охотничья экспедиция с добытыми трофеями.

При объявлении имен Канамоно и Кономоно Дайхатиро бросил беглый взгляд на Хёсукэ, сидящего с бесстрастным лицом. Тот продолжал поглощать угощение с видом человека, постившегося на протяжении целой недели. Как раз под этими именами братья Казама принимали участие в дальних вылазках с горы Цукуба. С притворным равнодушием наши братья наблюдали за приближением охотников, груженных оленем, вепрем, поросенком и десятками зайцев. Перед вожаками братья Казама преклонили колени. «С почтением и уважением просим принять этот заурядный результат наших трудов. Быть может, в следующий раз наша охота сложится удачнее». Вожаки единодушно потирали руки. «На самом деле вам очень повезло! Вряд ли на охоте в горах Тамба удастся добыть такое изобилие дичи». Казама Дзиро и Казама Хатиро повели глазами вдоль стола. Их взгляды встретились с взорами братьев Гото с равнодушием незнакомых людей. Хёсукэ холодно заметил: «Кое-какие звери в Тамбе ходят на двух ногах. Охотников там тоже много. Возможно, и в Тосе ситуация точно такая же». Кудзурю покраснел от злости. Эти посланники из Конгосана осмелились подтрунивать по поводу численности его банды и доблести ее участников. Казама Дзиро спросил своего соседа так, чтобы всем было слышно: «Что это за люди? Они явно не из Канто». – «Яманэко и Ямаитати, они принесли послание от Ониясы из Конгосана. Хондо через них приглашает наших вожаков. Так они говорят. Неужели такая наша приятная во всех отношениях жизнь должна закончиться в неразберихе настоящей войны? Хёсукэ понял намек на то, чтобы быть настороже. В их компании, кроме братьев Казама, других северян не было. Дальше он много говорил о Го-Кинае и Киото; о севере он знал только по информации из вторых рук. Опыт паломничества по западу и югу сейчас ему очень пригодился.