Красное море под красным небом - Скотт Линч

— Пожалуй, — сказал Локки, — вы могли бы захватить город, такой, как Тал-Веррар… могли бы нанести ущерб его казне… или его гордости… и благополучно уйти. Но не то и другое сразу.

— Вы правы. Возможно, когда Бонэйр уходила из города, у Страгоса действительно не было сил, но мы своими действиями объединили веррарцев. Мы вызвали его, словно демона из сказки. — Придерживая обеими руками шляпу, она наклонилась над гакабортом, упираясь в него локтями. — Так мы остались преступниками. Никакого расцвета Призрачных островов. Никакого великого предназначения Порта Расточительности. Теперь наш мир — корабль, и я бросаю якорь только тогда, когда его брюхо слишком набито, чтобы и дальше рыскать. Я достаточно ясно выразилась, Оррин? Я не жалею о том, как прожила последние годы. Я иду, куда хочу. Не даю никаких обязательств. Не охраняю ничьи границы. У какого короля на суше есть свобода капитана корабля? Медное море кормит нас. Когда я тороплюсь, оно шлет нам ветры. Когда мне нужно золото, оно дает нам галеоны.

Воры процветают, подумал Локки. А богатые помнят.

Он принял решение и стиснул поручень, чтобы не дрожала рука.

— Только проклятые богами глупцы умирают за границы, нарисованные на карте, — сказала Замира. — Но никто не может обвести границами мой корабль. А если попробует, мне понадобится только поднять дополнительные паруса.

— Да, — сказал Локки. — Но… Замира, что, если мне придется сообщить вам, что это осталось в прошлом?

6

— Ты действительно практиковался на бочках, Джером?

Они прихватили бутылку черного гранатового коньяка из корзины, открытой для пирующих, и снова вернулись на свое место у борта.

— На бочках? Да. — Жеан отпил глоток черного, как ночь, жгуче-сладкого пойла. — Они никогда не смеются, не высмеивают тебя и не отвлекают.

— Не отвлекают?

— М-м… у бочек нет грудей.

— Ага. И что же ты говорил этим бочкам?

— Бутылка еще слишком полна, — ответил Жеан, — чтобы я так позорился.

— Тогда представь себе, что я бочка.

— У бочек нет гр…

— Это я уже слышала. Будь мужчиной, Валора.

— Ты хочешь, чтобы я притворился, будто ты бочка, чтобы рассказать тебе, что я говорил бочкам, когда представлял себе, будто они это ты?

— Вот именно.

— Ну… — Он опять сделал большой глоток из бутылки. — У тебя такие обручи, каких я не видел больше ни у одной бочки, такие блестящие и красивые обручи…

— Знаю, — сказала она. — Это единственная причина, по которой я еще не разорвала тебя на кусочки.

— О, на это я тоже…

— Искренне надеюсь, что так и будет. — Она широко развела руки. — Но сначала отнеси меня туда.

Он легко поднял ее. Эзри устроилась у него на руках и обхватила за шею. Жеан откачнулся от борта и направился к трапу, ведущему на ют. И увидел, что на него смотрят три десятка пирующих. Они подняли руки и дико завопили.

— Составьте список! — крикнула Эзри. — Чтобы утром я могла вас всех поубивать! — Она улыбнулась и снова посмотрела на Жеана. — Ну, может, подожду до полудня.

7

— Только выслушайте, — сказал Локки. — Без предубеждения, насколько это возможно.

— Постараюсь.

— Ваши догадки относительно нас с Джеромом похвальны. Они справедливы… кроме той части, которую я до сих пор скрывал. Начнем с меня. Я не специально обученный боец. Пробовал… но боги свидетели, не успею я моргнуть, и все заканчивается — комедией или трагедией.

— Это…

— Замира. Поверьте, Я убил четверых не благодаря чему-то хоть сколько-нибудь схожему с боевым мастерством. Я уронил бочку с пивом на человека, которому не хватило ума посмотреть наверх. И перерезал горло двоим, которых эта бочка сбила с ног и оглушила. А четвертого я убил, когда он поскользнулся в пиве. Когда тела нашли, я просто не стал опровергать предположения…

— Но я точно знаю, что вы в одиночку бросились на Избавителей…

— Да. Те, кто близок к смерти, часто теряют рассудок. Я погиб бы в этом бою, Замира, через десять секунд. Но помешал Джером. Только Джером.

В эту минуту пирующие на палубе подняли оглушительный крик. Локки и Замира обернулись и успели увидеть, как на верху трапа показался Жеан со старпомом Дельмастро на руках. Ни он, ни она не взглянули на Локки и капитана; несколько секунд спустя они исчезли внизу.

— Что ж, — сказала Замира, — чтобы завоевать ее сердце, пусть на одну ночь, ваш друг должен быть еще более редкой птицей, чем мне казалось.

— Он в самом деле редкий человек, — прошептал Локки. — Снова и снова спасает мне жизнь, даже когда я этого не заслуживаю. — Он опять посмотрел на волнующийся, блестящий, населенный чудовищами кильватерный след «Орхидеи». — То есть более или менее постоянно.

Замира ничего не сказала, и через несколько мгновений Локки продолжил:

— После того как он снова это сделал утром, я скользил, спотыкался и бегал, пока бой не кончился. Вот и все. Паника и слепая удача.

— Но вы первым пошли в шлюпках. Первым поднялись на борт, не зная, что вас там ждет.

— Вздор! Я обманщик, Замира. Притворщик. Актер, я играю роль. Я попросился в первую шлюпку вовсе не из благородных побуждений. Просто моя жизнь ничего не стоила бы, не сделай я что-нибудь достаточно безумное, чтобы вернуть уважение матросов. И если утром кто-нибудь счел меня спокойным и хладнокровным, все это была ложь, маска.

— То, что вы считаете это исключительным случаем, говорит лишь о том, что это ваш первый серьезный бой.

— Но…

— Ревелл, всякий, кто командует другими, играет, когда смерть близко. Мы делаем это ради окружающих и ради себя. Делаем потому, что иначе нас ждет жалкая смерть труса. Разница между опытным и неопытным вожаком в том, что неопытный поражается тому, как при необходимости может притвориться опытный.

— Не верю, — сказал Локки. — Когда я впервые оказался на борту, вы и плюнуть мне в лицо не захотели бы. Теперь вы ищете мне оправданий. Замира, мы с Джеромом никогда не работали на приоров. Я и видел-то приоров лишь издали. Дело в том, что мы и сейчас работаем на Страгоса.

— Что?

— Мы с Джеромом воры. Профессиональные независимые воры. Мы приехали в Тал-Веррар провести одну очень деликатную операцию, которую сами спланировали. Архонт… его разведка выведала, кто мы на самом деле и что намерены сделать. Страгос отравил нас — дал латентный яд, действие которого может приостановить только противоядие. Пока мы не найдем нужное средство от яда, мы марионетки в его руках.

— Зачем это ему?