Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991 - Светлана Бондаренко

Параллель из времен становления христианства выдержана в стилистике оживляжа: Иоанн Богослов, любимый ученик Иисуса, изъясняется на идиш («киш мири ин тухес»), жаргоне, представляющем собой испорченный немецкий язык, занимается воровством, проводит время со шлюхами, а ежели последних нет под рукой — скотоложествует. Измышления Агасфера Лукича о земном пути Иисуса и его учеников поданы как свидетельства очевидца, как некая объективная истина. Хотя замешаны они на заурядном полуинтеллигентском невежестве. Чего стоит хотя бы утверждение о том, что во время ареста Иисуса Иоанн вступил в схватку с людьми первосвященника и потерял при этом ухо. Ведь во всех четырех евангелиях говорится, что ухо было отрублено у раба первосвященника, а евангелист Иоанн (тот самый, который выведен у Стругацких в личине уголовника) свидетельствует: меч поднял Петр, будущий апостол.

Об уровне историзма этого сочинения Стругацких говорит и такой факт: автором знаменитой фразы «Верую, ибо нелепо», издревле приписываемой Тертуллиану (II в.), назван Блаженный Августин (IV в.). По приговору римского суда героя романа ссылают «в одну из самых занюханных колоний Рима, в Азию, а именно — на островок Патмос». А ведь на деле-то Асия (так правильнее) была одним из райских уголков империи. Достаточно сказать, что здесь находились богатейшие и культурнейшие города — Эфес, Милет, Смирна, Пергам, Сарды. В тамошнем Иераполе — любимом курорте императоров — собирался весь цвет римской державы. Одна, другая неточная деталь такого рода — и возведенная на зыбком фундаменте домыслов романная постройка начинает разрушаться.

Пожалуй, единственное, что безусловно удалось авторам, — это достоверно передать накал злобы по отношению к «почвенникам», «широким славянским натурам». Один из героев Стругацких с мазохистским удовольствием перечитывает роман «Во имя отца и сына». Похоже, поэтика забытого памфлета настолько заворожила наших фантастов, что они, позабыв о читателе, решили совершить некое магическое действо для изничтожения зловредного арийско-славянского фантома. Его воплощением на сей раз становится Марек Парасюхин — еще не видя его, мы (по авторскому замыслу) пропитываемся ненавистью: «Кто-то поднимался по лестнице, да так бодро, с энергичным, напористым ширканьем одежды, мощно, по-спортивному дыша и даже напевая что-то классическое — „Рассвет на Москва-реке“, не то „Боже, царя храни“. И я (главный герой — alter ego Стругацких. — С. П.) подумал злобно: это же надо, какой веселый энергичный клиент у нас пошел, наверняка с какой-нибудь особенной гадостью, с гадостью экстра-класса, с такой гадостью, чтобы уж всех вокруг затошнило, чтобы женщины плакали, сами стены блевали и сотня негодяев ревела „Бей! Бей!“…» Ну, а затем следует целая пригоршня определений: фашист, педераст, тля, «сючка», дрянь поганая и т. п… Не только элементарная воспитанность оставлена, но и забыто, похоже, ради чего сие писано, какое отношение имеет все это к фантастическому повествованию. Желание уколоть, погуще мазнуть грязью во имя групповых амбиций — зачем приобщать к этой возне три миллиона читателей (таков тираж «Юности»)?

Аборигены Австралии в недавнем прошлом рисовали на земле желаемую добычу, а затем поражали ее копьями. Они полагали, что это принесет удачу в охоте на означенного зверя. Но сегодня даже аборигены стесняются этой примитивной магии. Очень неловко за опытных прозаиков, когда попадаешь на устроенное ими убогое камлание… <…>

15 апреля, в свой день рождения, БН выступает перед участниками слета любителей фантастики в Сосновом Бору. Публикация записи имела место во втором номере фэнзина «Измерение-Ф». Первый же вопрос был задан о недавней статье Плеханова.

Из: БНС. Фрагменты выступления Б. Н. Стругацкого на региональном слете любителей фантастики в Сосновом Бору 15 апр. 1989 г.

<…>

Вопрос: Недавно в «Литературной газете» была опубликована статья Сергея Плеханова о повести «Отягощенные злом». Что вы думаете по этому поводу?

Стругацкий: Что я могу вам сказать по поводу этой публикации… Во-первых: Плеханова я знаю довольно давно, и его прежние работы производили на меня впечатление скорее положительное. Мне казалось, что это довольно интеллигентный молодой человек, который умеет логически мыслить и ему есть что сказать. Не всегда, конечно, я был согласен с его выступлениями, но тем не менее относился к нему, в общем-то, вполне доброжелательно, хотя понимал, что он из когорты молодогвардейской…

От этой публикации у меня осталось впечатление довольно странное… У меня сложилось впечатление, что Сергей Плеханов до такой степени был возмущен образом Марека Парасюхина несчастного, что эта ненависть, раздражение и гнев совершенно залепили ему очи, как говорят на Украине. Он даже, собственно, и не прочитал повесть, такое у меня ощущение. Он ее не понял абсолютно. То, что он прочитал повесть невнимательно, очевидно каждому читателю, который прочитал ее внимательно. Он даже не заметил эпиграфа к повести, который взят из Евангелия от Иоанна: «Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх». Эпиграф этот был поставлен авторами совершенно сознательно, как раз на тот случай, если кому-то из читателей покажется вдруг, что Стругацкие не знают Евангелия. Плеханов просто не заметил этого эпиграфа, поэтому он и обвиняет нас в том, что мы не знаем, кто кому там отрубил ухо… А в самом деле ведь эпизод с ухом — очень любопытный эпизод. Это один из немногих эпизодов, которые почему-то повторяются во всех четырех евангелиях. Каждый человек, который пытался сравнивать разные евангелия, вдруг обнаруживал, что везде присутствует этот, согласитесь, второстепенный эпизод. За что ему такое внимание всех четырех евангелистов? Во всех четырех евангелиях присутствуют меч, раб и отрубленное ухо. Отрубают ухо разные люди, иногда они названы, как в Евангелии от Иоанна, в других евангелиях имен нет. Но всегда этот эпизод присутствует. Нам показалось это знаменательным, и мы специально вынесли эти несколько строчек в эпиграф. Не заметив этого эпиграфа, Плеханов не понял и всей вещи. «Отягощенные злом» в общем-то повесть многоплановая, в ней нет одной-единственной идеи, не содержится какого-то одного-единственного смысла, и одна из идей этой вещи как раз и состоит в том, что история — это чрезвычайно недостоверное знание человечества. Недаром мы вынесли в эпиграф цитату из Евангелия с очень странным эпизодом. Недаром у нас несколько раз повторяется фраза: «Не так все это было, совсем не так».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});