Венец на двоих (СИ) - Лариса Куролесова

— Три дневных перехода, ваше величество, — без лишнего подобострастия, спокойно произнесла Карадейл.

— Мы преодолеем дорогу за два, — король взмахнул рукой, жестом приказывая конной колонне следовать за ним и разворачиваясь в нужном направлении.

— Сколько у вас людей? — женщина говорила ровно, но руки ее сжимали поводья коня с несколько избыточной силой.

— Две с половиной тысячи, — заметив удивленный взгляд собеседницы, Дорнан поерзал в седле. — Следом за нами идет лорд Стелл со своим гарнизоном, но он… немного отстал.

— Если он не поторопится, то успеет только на наши похороны, — сухо заметила Карадейл. — Ближайшие Дома извещены о вторжении, но им понадобится время, чтобы достичь Тарренады. Если нам не удастся остановить равианцев там, то придется отступать до самой Альтиены — ближние форты их не удержат.

Альтиена — это почти в центре Эрнодара, гвардейцы и солдаты Дорнана миновали крепость — форт несколько дней назад. Отступить туда — значит, отдать на поживу неприятелю едва ли не пятую часть государства и вплотную приблизиться к тому, чтобы отступить от кейнтаровых копей. Но Карадейл из Дома Джинес разбиралась в пограничных реалиях, похоже, гораздо лучше, чем Дорнан ан’Койр. Если она утверждает, что ближние форты не удержат врага, то скорее всего услышала об этом от деда, а в словах Эталинфа никто бы не позволил себе усомниться. Отец — Небо и три богини, король и понятия не имеет о том, что творится у него в государстве, если отъехать на десяток дневных переходов от столицы! Хорошенький же правитель достался Эрнодару в такое трудное время!

— Много ли воинов у Дома Джинес? — ровным тоном поинтересовался Дорнан.

— Семьсот бойцов, из них более пятисот уже участвовали в пограничных операциях, — с оттенком гордости проговорила Карадейл. — И восемнадцать магов.

Действительно, для пограничного Дома им было чем гордиться. Пятьсот обученных ветеранов, уже узнавших вкус побед и горечь поражений! А остальные двести — вероятно, мальчишки, которые еще и бриться не помышляют. На границе взрослели рано и в первые боевые вылазки уходили уже лет в шестнадцать — семнадцать. А во время войны — порой еще и раньше. Судя по всему, Дом Джинес перед лицом опасности собрал всех, кого мог. Почему‑то Дорнан был уверен, что, встреться в чистом поле семьсот бойцов — пограничников с пятью тысячами образцовой пехоты лорда Стелла, перевес оказался бы не на стороне последних.

И, конечно же, маги. Должно быть, их содержание обходилось Дому Джинес в небольшое состояние — чародеи, вынужденные участвовать в пограничных боях, дорого просили за свои услуги. Восемнадцать магов — достаточно, чтобы отбить нападение на владения Дома, если вдруг равианцам вздумается их атаковать. Но слишком мало, чтобы удержать всю границу. Чародеи, использующие свою силу, устают больше, чем простые воины. А оставшись без прикрытия магии, они так же, как и все, уязвимы для мечей и стрел неприятеля.

— Велико ли подкрепление, которое лорд Эталинф ожидает от других Домов? — Дорнан с легкостью поймал привычный ритм, и Карадейл быстро подстроилась под него, оказавшись рядом с королем во главе колонны.

— Около тысячи бойцов, — вздохнула женщина. — Может быть, полторы. И два десятка чародеев. Они были предупреждены и поторопятся, но вряд ли смогут прибыть быстро.

Она снова искоса взглянула на ан’Койра. Разумеется, король должен сам лучше всех своих лордов знать, какие Дома и сколько подкрепления ему предоставят! Дорнан надеялся, что его лицо выглядит не слишком окаменевшим. Он чувствовал себя так, словно ему нужно было отбросить равианцев в одиночку.

— А Тера… то есть ее величество — да хранят ее Отец — Небо и три богини! — не вышлет нам магической поддержки из столицы? Или вы ведете с собой чародеев? — осторожно спросила Карадейл.

— Моя жена послала вызовы всем, до кого могла дотянуться, — сухо отрезал Дорнан. — Но чародеев в столице почти не осталось, а от побережья до границы путь долгий.

— Да, вероятно, лорд Стелл со своими людьми доберется даже раньше, — молодая женщина сжала поводья коня и замолчала…

— …Тарренада, ваше величество! — в голосе Карадейл Джинес слышалось благоговение, и любой, увидевший реку, мигом понял бы, почему.

Полноводная и широкая Тарренада катила свои воды с запада на восток, начинаясь в предгорьях и быстро расширяясь в долине. Паромы, переправлявшие людей с одного берега на другой, издалека казались на удивление маленькими, словно плоты, наскоро сколоченные детям на потеху. Сколько ни пытались строить через нее мостов — река каждую весну подмывала их, словно говорила людям, что не потерпит никаких оков. Тарренада также славилась тем, что никогда не замерзала, и в любое время года вид с холмов на реку заставлял на мгновение задержать дыхание, проникнувшись красотой и величественностью момента.

И даже сейчас, когда сразу за рекой, на южном берегу, расположились многочисленные палатки и воинские биваки, Дорнан не мог удержаться от восхищенного вздоха. Последний отрезок пути гвардейцы преодолели бегом, постепенно наращивая темп, причем часть дороги пришлось проделать ночью, сократив время для сна. Но король сдержал свое слово, уложившись в два дневных перехода — вечером второго дня они уже были на берегу Тарренады. Карадейл Джинес, не сдержавшись, с гиканьем погнала коня к паромам, привязанным на этом берегу реки. Охранявшие их бойцы приветствовали ее бодрыми криками.

Дорнан ступил на паром одним из первых, ведя в поводу коня. Каждый из крепких больших «плотов» оказался сбит из толстых бревен, но быстрое течение то и дело грозило столкнуть их вниз, лишь крепкие веревки как‑то удерживали на правильном курсе. Паромами правили по шесть человек, работавшие привычно и ловко. Вскоре королевские гвардейцы уже спускались по перекинутым трапам на другой стороне Тарренады.

Поднявшийся ветер на секунду развернул высоко поднятое на древке знамя, и изображенный на нем герб блеснул серебром даже в сумерках. Дорнану не требовалось второго взгляда на штандарт. Ястреб в серебристом круге — герб его Дома, правящего рода Эрнодара. Что бы ни случилось, пограничники хранили верность тому королю, который принял их клятвы. В мирное время Дома ходили в разведку или патрулировали границу под собственными знаменами, в дни объявленной войны они переставали принадлежать к частным владениям и становились просто эрнодарцами — верными подданными Дома Койр. Забавно, что «верноподданный» лорд Канар Стелл выступил из столицы под собственным знаменем. Дорнан обвел глазами настороженно смотрящих на него людей. Верности в любом из них было больше, чем во всех главах придворных Домов, вместе взятых.